Книга Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

Всё же, несмотря на разделения и полемику, которая порой принимала весьма ожесточённый характер, предпринимались неоднократные попытки объединения двух братских беспоповских согласий. Так, например, известно, что после разрыва Феодосия Васильева с выговскими отцами (а разрыв этот произошёл во время отсутствия Андрея Дионисьевича на Выге) возвратившийся в обитель выговский киновиарх был весьма опечален случившимся, а по прошествии двух лет встретился для переговоров в Старой Руссе с Феодосием, после чего в одной из окрестных деревень они совместно отслужили всенощное бдение, положив, таким образом, начало общению между собой.

Однако впоследствии, уже на рубеже XVIII–XIX веков, произошло окончательное разделение федосеевцев и поморцев, когда последние ввели у себя так называемый бессвященнословный брак, объявив федосеевцев «бракоборцами». Но это уже отдельная тема.

Образование новых духовных центров старообрядчества за границей и на окраинах Российской империи

Итак, невельские староверы решают искать новые места для своих обителей. В России в это время гонения на приверженцев древлего благочестия приутихли, и Феодосию приходит в голову мысль о возвращении на родину. При содействии царского любимца, «светлейшего князя» Александра Даниловича Меншикова, с которым он был знаком лично, Феодосий получил в 1708 году разрешение переселиться со всей братией на земли князя в Псковской губернии, в Великолуцком уезде (Вязовская волость), причм через торопецкого и великолуцкого коменданта Антония Алексеева им была обещана «в вере их вольность» и разрешено молиться по старопечатным книгам. С помощью такого могущественного покровителя федосеевцы получили не только возможность открыто исповедовать старую веру, но и защиту от мирских и духовных властей. Некоторые переселились из владений пана Куницкого в вотчину Новгородского Юрьева монастыря и обосновались частью в деревне Луки, частью в Залучье[105].

В Вязовской волости также были устроены две общежительные обители — мужская и женская. Число их насельников значительно выросло. Согласно некоторым сведениям, именно здесь Феодосий встречался с царевичем Алексеем Петровичем, тайно сочувствовавшим старой вере и приезжавшим послушать службу по старому чину. Однако в этих местах федосеевцам недолго пришлось пожить. Из-за неурожайных земель и эпидемии смертоносной язвы, истребившей почти всех насельников в 1710 году, наступили «великое оскудение и нужда», и Феодосий вынужден был искать более удобного места.

В том же году благодаря ходатайству некоего дворянина Негановского федосеевцы получили во владение от князя Меншикова Ряпину мызу под Юрьевом-Ливонским (ныне Тарту). Чтобы получить у властей официальный указ на владение Ряпиной мызой, Феодосий, взяв с собой сына и ещё трёх своих сподвижников, в мае 1711 года отправился в Новгород. К несчастью, это путешествие оказалось последним в его жизни.

Когда Феодосий и его спутники прибыли в Новгород, «златолюбивый и всезлобный» воевода Яков Никитич Корсаков арестовал их и выдал новгородскому митрополиту Иову. Митрополит, обрадованный такой удачей, велел заточить Феодосия в Орлову палату Архиерейского приказа, «темноты и праха исполнену, и ноги ему оковаша». На все увещевания Новгородского митрополита отречься от староверия, на обещания почестей, богатства и возвышения вплоть до архиерейства Феодосий невозмутимо отвечал, что всё это временные вещи сего света, мимолётные, как сон, которые он не ставит особенно высоко. Тогда его стали страшить пытками, однако нашли в нём «не колеблемую и скоро сокрушавшуюся трость, но крепкий и неподвижимый столп; не разносимый водою песок, но твердый камень адамант». На все угрозы мучителей Феодосий смиренно и одновременно твёрдо отвечал: «Высокопочтенный архиерее! Ведый буди о сем, яко прещений ваших не устрашаюся, и мучений грозных не ужасаюсь. Легчайше ми здесь маловременная ваша томления терпети, нежели, послушавшу вас, от Бога без конца мучиму страдати. Еже хощете творити надо мною, немедленно творите! Готов убо хребет имею на раны, готову плоть на терзание, готовы кости на ломание, готовы вся уды на раздробление. Ибо за древлецерковная святая вся отческия содержания, о укрепляющем мя Христе, веяния муки и жесточайшия томления страдати уготовихся. И не токмо до последния капли кровь излияти, но и самую свою душу за оная вселюбезно и всежелательно положити усердствую».

Тогда по предложению митрополита Иова был устроен диспут о старых и новых обрядах. Иов, открывший в Новгороде при архиерейском доме духовное училище и пригласивший преподавать в нём знаменитых ученых братьев Иоанникия и Софрония Лихудов, думал «внешней мудростью», заимствованной у греков, посрамить «невежественного расколоучителя». Однако выступивший против Феодосия «старец ученый свободных наук» (видимо, находившийся в то время в Новгороде Иоанникий Лихуд) был побеждён в диспуте. Феодосий во всём блеске раскрыл свой талант начётчика, показав глубокие познания Священного Писания и святоотеческой литературы. Посрамлённый Иов и его клевреты не знали, что отвечать, и тогда Феодосия снова заточили в Орловой палате.

Через месяц здоровье страдальца, надломленное странствиями, постом и медными веригами, которые вместе с власяницей он постоянно носил на своём теле, пошатнулось, и 18 июля 1711 года Феодосий Васильев скончался в заточении. Однако Евстрат Васильев, сам заключённый тогда в тюрьму, приводит ещё одну версию смерти своего отца: «Инии же глаголют, яко убиен бысть от самаго архиерея некою декою… Тело же блаженнаго страдальца, повелением митрополичием, злии слуги из града извлекше на поле, в рове закопаша». На третью ночь ученик Феодосия Василий Кононов перехоронил его тело у реки Варя, недалеко от Новгорода. Власяницу и вериги учителя федосеевцы перенесли на Ряпину мызу.

Весть о смерти любимого проповедника вскоре разлетелась по русским городам и весям, достигнув и Ряпинской обители. И «начаша правовернии христиане весьма плаката, обливающеся слезами, яко лишишася такова преславнаго учителя и сладчайшаго отца, воспоминающе твердое учение и непорочное наставление его, тако же и в добродетелех совершенство, милость, любовь, сострадание, кротость, безмолвие, смиренномудрие, молитву, воздержание, чистоту, разсуждение, утешение, и прочая благая, ими же в житии своем изрядно украшашеся. И не малое время сетующе и скорбяще о нем, не можаху от печали утешитися».

Позднее ряпинские староверы пожелали перезахоронить «кости любезного отца» Феодосия у себя в обители и послали Василия Кононова и с ним ещё одного брата в Великий Новгород. Событие это не обошлось без чудес — Феодосий явился Василию во сне и сам указал место своего захоронения. После 127 дней пребывания тела в земле (с 22 июля по 27 ноября) оно осталось чудесным образом «цело и нетленно». Когда тело везли на Ряпину мызу, то остановились на ночлег в доме одного старовера в селе Загорье, что в тридцати поприщах от Пскова. Василий со спутником засомневались, как им ехать: прямо через город или вокруг, опасаясь, как бы их вместе с телом не задержали караульные. Здесь ему снова было видение: утром ему явился Феодосий и велел ехать прямо через город, ничего не боясь. И действительно, никто не посмел остановить Василия и его спутника. 6 декабря 1711 года, в день святого Николы Чудотворца, тело Феодосия Васильева было перезахоронено «с погребальными псалмы и песньми» на старообрядческом кладбище в Ряпиной мызе, на берегу реки Выбовки. Над могилой его посадили небольшую берёзку…