Книга Assassin's Creed. Ересь - Кристи Голден

– Габриэль!

Он спал в кресле на первом этаже дома, но тут же вскочил, когда Флер потрясла его за плечо.

– Что случилось?

– Дева… она проснулась с криками, ее голоса сказали ей, что французская кровь льется прямо сейчас! – сообщила Флер. – С ней там, наверху, мадам Буше с дочерью, они помогают ей одеться.

– Я помогу ей с доспехами, – сказал Габриэль и побежал вверх по лестнице.

Флер поспешила за ним.

У двери, как всегда с растерянным видом, стоял Луи.

– Я отсеку ему голову! – услышал он громкий крик Жанны. – Он обещал оповестить меня! Луи, нечестивец! Почему ты не разбудил меня?!

– Луи, – обратился к пажу Габриэль, – вели оруженосцам седлать коня для Девы. И моего тоже. Жанна, позволь, я помогу!

Через несколько минут Жанна уже спешила вниз по лестнице. Габриэль с помощью Луи облачался в свои доспехи. Флер, в мужском костюме Жанны, острым глазом наблюдала за ними и в нужный момент делала нужное движение. Облачившись, Габриэль поспешил за Жанной, которая вместе с братьями и еще с несколькими мужчинами из своей свиты была уже за воротами дома. По улице с криками бегали люди, казалось, все, кроме Жанны, знали о начавшемся сражении.

Вдруг Жанна в ужасе закричала:

– Луи! Мой штандарт!

– Вот он! – отозвался паж, бросая знамя из окна.

Жанна поймала его, на мгновение прижала к груди, затем вставила его в цилиндр у стремени. Было видно, что покой и уверенность в полной мере вернулись к ней.

– Где идет бой? – выкрикнул Габриэль.

– На бульваре Сен-Лу! – громогласно крикнули в ответ. Это был Ла Гир, на его лице застыло привычное выражение досады. Габриэль не понимал, что на сей раз вызвало раздражение бывалого вояки: сама Жанна или то, что Орлеанский бастард не предупредил ее. Было ясно, что военачальники не ожидали от Жанны такого энтузиазма. – Не беспокойся, это не Фастольф. Его ты не пропустишь. Это показательная атака. Дюнуа решил, если мы возьмем этот небольшой бульвар малой кровью, это ослабит боевой дух англичан. Но они оказали нам неожиданно серьезное сопротивление.

Габриэль только подумал, но вслух не сказал: если пробная атака французов потерпит поражение, то англичане поднимут свой боевой дух, а французы впадут в отчаяние.

– Больше ничего не хочу слышать! – крикнула Жанна, встала в стременах и выхватила меч.

И Габриэль вновь забыл обо всем на свете, увидев, как меч ожил огнем в руках Жанны. Как такое возможно, что только несколько человек видят это – сияние меча Эдема и Жанны? Даже если они ничего не видят, то наверняка что-то чувствуют. Возбужденные горожане, с криками бегавшие по улице и не знавшие, куда приложить свой боевой порыв, словно замерли, завороженные, с открытыми ртами, – они услышали зов своего сердца. Она, Дева, была их спасительницей, они любили ее.

– Люди Орлеана! – крикнула Жанна. – Я говорила вам, что пришла снять осаду города, и вот наконец пришло время сделать это. Знайте, я лишь часть Божьего замысла. Вы, добрые люди Орлеана, показывали англичанам свою решимость и сопротивление. Но пришло время освободиться! Действуйте! Берите в руки оружие. Садитесь на коней и следуйте за мной!

Волоски на руках Саймона встали дыбом, и сердце оборвалось. Лицо Жанны сияло, как маяк в темноте, и, когда она пришпорила коня, за ней, ее братьями, Габриэлем, Ла Гиром последовала их собственная маленькая армия.

Возбужденный поток быстро понес их к Бургундским воротам, где они должны были повернуть на восток и дальше по дороге к бульвару Сен-Лу, но неожиданно поток попал в затор.

Им навстречу двигались первые жертвы сражения: кто-то едва волочил ноги, опираясь на товарищей, кого-то везли, перекинув через седло его собственной лошади, кого-то несли на носилках. Габриэль посмотрел вперед и увидел тела: кто-то бился в предсмертной агонии, кто-то лежал на земле зловеще неподвижно и тихо. Победные крики где-то там дерущихся здесь стирались стонами и криками раненых. Юноша уловил запах, который показался ему знакомым. Он вспомнил, как еще в Нанси ему часто приходилось проходить мимо лавки мясника, примыкавшей к скотобойне.

Это был запах крови.

Ла Гир зло заворчал.

– По большей части это англичане, – сказал он. – Не останавливайся, Дева, ты нужна на бульваре.

Но Жанна покачала головой и соскользнула с коня на землю.

– Нет, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Я нужна здесь.

Ла Гир перевел взгляд с Жанны на Габриэля, который тоже спешился, и кивнул.

– Возможно, ты права, – сказал он. – Оставайся здесь, но знай, что мы тебя ждем там.

– Я приеду, – ответила Жанна.

Она вышла за ворота, направилась к брошенным без внимания раненым и опустилась на колено перед первым, кто попался ей на пути.

Раненый лежал на спине. Его шлем кто-то снял, или он слетел во время боя, когда враг полоснул его мечом по лицу, но это была не самая страшная его рана. Под ним была лужа крови, хотя солдат был в доспехах. Жанна сняла перчатки и шлем и погладила окровавленный лоб солдата, избегая касаться раны.

– Мне жаль, мой враг, мой брат, что с тобой это случилось, – прошептала Жанна, и только сейчас Габриэль, пораженный от вида крови, увидел, что на раненом английская ливрея. – Я бы с радостью отправила тебя домой, если бы ваши командиры сдались. Бог скорбит, и я тоже.

Действительно, из глаз Жанны текли слезы. Раненый с трудом открыл глаза. Жанна сияла, и ее свет был теплым и нежным, он действовал умиротворяюще. Габриэль надеялся, что умирающий видит этот свет.

– Д-Дева, – захлебываясь кровью, едва выговорил солдат. Кровь текла по его щекам, как слезы.

– Да, это я. – Жанна накрыла рукой его руку. – Ты не умрешь в одиночестве, я буду молиться вместе с тобой.

Казалось, солдат не понял ее слов. Габриэль не знал, оттого ли это, что он не говорил по-французски, или он ушел так далеко, что не способен был что-либо понимать. Жанна молилась едва слышно, и раненый глубоко вздохнул и расслабился. Его окровавленные губы дрогнули в улыбке, и он закрыл глаза.

Жанна гладила его лоб.

Англичанин, француз ли, Жанна не видела разницы. Все то время, что Дева молилась, Габриэль стоял рядом и охранял ее. Наконец она встала с колен и вытерла заплаканное лицо.

– Никто не должен был погибнуть, – пробормотала она, надевая на голову шлем. – Я умоляла их сдаться. А теперь давай поспешим на бульвар!

Легким галопом они пустились по Бургундской дороге. Лицо Жанны скрывало забрало шлема, и Габриэль не видел его, но он точно знал, что оно лучится светом. Ее знамя гордо реяло на ветру. Они услышали ружейную пальбу, разрывы пушечных ядер и звон стали.

Жанна выхватила свой меч.

– Я здесь! – закричала она. И казалось, ее голос летел над грохотом боя. – Я здесь, солдаты Франции! Английские солдаты, Жанна Дева здесь! Именем Бога, поток повернулся против вас, и он вас смоет!