Книга Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф

Летом 1916 г. ОКХ обратилось к руководству страны с предложением, касающимся создания действенной пропагандистской организации. После преодоления многих препон, в первую очередь в министерстве иностранных дел, в июле при этом министерстве была образована особая военная служба, подчиненная ОКХ. С помощью печатного слова, рисунков, но прежде всего кинофильмов она попыталась наладить пропагандистскую работу в нейтральных государствах. Но главный упор делался все-таки на устную передачу сообщений. Служба располагала собственной телеграфной и телефонной связью и солидным штатом специальных корреспондентов; она выпускала также соответствующие брошюры, ее сотрудники выступали с лекциями и докладами, проводили выставки произведений искусства.

Однако наверстать упущенное за долгие мирные и военные годы и соперничать с вражеской пропагандой наша служба уже не могла. При всем старании ее достижения в сравнении с поставленными перед ней задачами были довольно скромными и недостаточными. Решающим образом воздействовать на население стран противника нам не удалось. Там правительства, обуреваемые желанием во что бы то ни стало победить, твердой рукой подавляли всякое проявление мягкости и уступчивости, но особенно – стремление к достижению мира путем переговоров. Не добились мы заметных успехов на пропагандистском поприще и в нейтральных государствах, и в странах наших союзников.

Наверняка все обернулось бы иначе, если бы наши пропагандистские усилия активно и по-деловому поддержал рейхсканцлер. Я неоднократно просил его о содействии. Было необходимо учредить что-то более солидное, вроде имперского ведомства пропаганды. Я добивался этого еще и потому, что у нас не только не было органа, способного действенно парировать словесный ураганный огонь ведущих государственных деятелей из вражеского лагеря, но никто и не был озабочен его созданием. Вести столь масштабную борьбу военная служба министерства иностранных дел не могла, это было под силу лишь имперскому ведомству, обладающему обширными полномочиями. Наконец-то в августе 1918 г. правительство предприняло слабую попытку в данном направлении, но получилось что-то весьма несовершенное, а кроме того, было уже слишком… поздно!

Осенью 1916 г. пополнение в войска из Германии поступило лишь в очень ограниченном количестве. Пока это еще никак не отразилось на их боеготовности. Несмотря на понятную усталость и перенесенные страдания, солдаты сохранили хороший боевой настрой. Существовала самая тесная связь между фронтом и глубоким тылом. Широко практиковались отпуска с передовой на родину, хотя и гораздо меньше, чем хотелось бы мне и фронтовикам. Я бы с удовольствием отправил в краткосрочный отпуск значительно больше солдат и офицеров, однако препятствовали не только общая военная обстановка, но и проблема с транспортом. В периоды усиления напряженности на оборонительных рубежах число отпускников приходилось сокращать до минимума.

Хорошо работала служба доставки писем, посылок и газет. Заказать можно было газету любого политического направления, за исключением официального рупора Независимой социал-демократической партии.

В первое время войска получали достаточно живой силы, которая использовалась не только для восполнения потерь в уже существующих воинских формированиях, но, к сожалению, и для создания новых дивизий. Организационная структура всех родов войск постоянно совершенствовалась. Многократно возросла потребность в артиллерии.

Устройство передовых позиций на Западном фронте происходило в соответствии с новыми правилами распределения и эшелонирования взаимно связанных отдельных сооружений и с максимальным использованием особенностей рельефа конкретной местности. На Восточном фронте большей частью остались прежние формы окопной войны. На Западе, помимо возведения двух стратегических оборонительных линий, приходилось выполнять много другой строительной работы. Так, например, во Фландрии восточнее Арраса и у Вердена значительно углубили, а в Эльзас-Лотарингии усилили существующие системы траншей. Солдаты старательно укрепляли и улучшали свои позиции, ведь от этого зависела их жизнь и повседневный быт.

Для подготовки войск к предстоящим крупным оборонительным боям было издано наставление «Оборонительное сражение». Прежние застывшие и легко обнаруживаемые защитные линии заменила гибкая подвижная и глубоко эшелонированная оборона. Разумеется, после окончания боев прежние позиции должны были оставаться в наших руках, но пехотинцу больше не нужно было стоять насмерть на одном месте, ему уже дозволялось двигаться – в ограниченных пределах – в любом направлении, чтобы выйти из-под интенсивного вражеского огня. Контратакой следовало потом вернуть утраченные позиции.

В пехоте низшим боевым звеном признавалось так называемое отделение, одновременно повышалось значение должности унтер-офицера, возглавлявшего отделение. Тактические приемы продолжали индивидуализироваться.

Наставление «Оборонительное сражение» дополнили «Боевой устав пехоты» и целый ряд инструкций и предписаний для различных родов войск, а также инструкции, касавшиеся сооружения разнообразных боевых позиций.

По всем направлениям в войсках кипела напряженная умственная работа. Мы постоянно советовались и обменивались мнениями с нижестоящими командирами. Армия получала все самое лучшее из того, что вообще можно было достать.

Во всех родах сухопутных войск основой высокой боеготовности являлась строгая воинская дисциплина, и мы заботились о ее поддержании на должном уровне. Без нее никакая армия не может существовать. Дисциплина и теперь должна сыграть роль противовеса нежелательным явлениям в войсках. Из-за частых перебросок воинских частей с места на место и замены одних подразделений другими условия быта солдат резко ухудшались. В результате возникла угроза самовольных экспроприаций. Размывалось значение понятий «мое» и «твое». Экипировка и вооружение постепенно приходили в негодность, их ремонт был связан с определенными трудностями. Многие причины, и не в последнюю очередь отсутствие света в блиндажах и землянках, способствовали пренебрежительному отношению к собственной внешности. Солдат медленно, но верно терял выдержку, менее охотно соблюдал требования воинской дисциплины. Война влияет на человека, сильные характеры только укрепляются, но такие встречаются не часто; мораль большинства людей серьезно подрывается, и тем значительнее, чем дольше длятся военные действия. Ни один мыслящий солдат не может этого не замечать. Так было во всех войнах. В подобных условиях закономерно возрастала потребность в духовной поддержке со стороны родного края (где жизнь требовала не меньше мужества), в укреплении чувства долга и воинской дисциплины. Верным внешним признаком боевых качеств воинской части служили поведение ее солдат в общественных местах и манера отдавать честь старшим по званию. И не все нравилось из того, что приходилось видеть.

Обучение всех родов войск никогда не прекращалось как на передовой, так и непосредственно в тылу. Ежедневно одолевали почти те же заботы, к которым мы привыкли еще в мирное время. Каждый начальник старался изо всех сил подготовить армию к выполнению тяжелой миссии с меньшими потерями.

В Германии народ работал, руководствуясь теми же основными принципами, но условия заметно ухудшились: опытные рабочие кадры достигли предельного возраста, продовольствия не хватало, поступавшее в войска из Германии пополнение больше тяготело к домашнему очагу, чем к воинской службе. Я всегда утверждал, что обучать новобранцев, по возможности, нужно не в прифронтовой полосе, а в учебно-сборных центрах, подальше от передовой. Начало этому процессу было положено, затем последовали другие меры.