Книга Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней - Элисон Мэтьюс Дейвид

Случай Клары Уэбстер был лишь малым штрихом на полотне большой картины: в XVIII – начале XIX века сдвиги в торговле, политике, общественном устройстве и технологиях послужили причиной значительных изменений как в мужском, так и в женском гардеробе. Мужчины стали носить мрачные «демократичные» черные костюмы, сшитые из плотных шерстяных тканей, а легкие шелковые или хлопковые платья привилегированных дам приняли более светлые тона. Их новое одеяние – белые платья «ампир» с высокой талией – служило визуальным, идеологическим и осязаемым контрастом к мужским костюмам, усиливая гендерный разрыв между мужчинами и женщинами[421]. В последние два десятилетия XVIII века менее парадная манера одеваться привела к тому, что плотные, но зато более огнестойкие шелковые ткани уступили место модным тонким и легким хлопковым муслинам, первоначально завезенным из Индии. Их популярность связана с инновациями в области освещения: расшитые бисером и пайетками наряды XVIII века сверкали в мерцающем свете свечей, но появление более яркого и ровного газового освещения в начале XIX века требовало иных эффектов. Как и газообразное летучее вещество для освещения фабрик, улиц, торговых пассажей, сцены театров Друри-Лейн и Ковент-Гарден в Лондоне (начиная с 1817 года), воздушные, прозрачные женщины окутывали свои тела в просвечивающие ткани, светившиеся яркой белизной в лучах газовых ламп.

В загрязненной среде вследствие промышленной революции тонкие белые ткани символизировали чистоту, духовность и классические идеалы. Струящиеся по телу прозрачные материи, которые носили модные великосветские богини, также намекали на вполне земную сексуальность. Тем не менее экономическая и человеческая стоимость сырья, из которого создавался этот как будто бы «демократический» образ, была еще более постыдной. В период с конца XVIII века и в первые десятилетия XIX века возросший спрос на хлопок обеспечивался рабским трудом на плантациях Американского Юга[422]. После того как сырье прибывало в Великобританию, женщины и дети пряли из него нити машинным способом и производили ткань. Это требовало долгих часов изнуряющего и опасного труда на заполненных хлопковой пылью фабриках. В заключение целая армия прачек стирала полученное грязное полотно, крахмалила его, чтобы сохранять платья и рубашки и воротнички для денди по моде жесткими и белоснежными. В этой картине наименьшим злом кажется крахмал, но не стоит забывать, что для его производства использовались съедобные кукуруза и пшеница. Масштаб его производства в период раннего Нового времени свидетельствовал о том, что мода отбирала еду у бедных, чтобы украсить тела богатых. В Великобритании производство крахмального состава из пшеницы было запрещено в 1800 году и дважды – в 1812 году. В 1800 году настоятель прихода из Престона, средоточия «темных сатанинских жерновов» Англии, порицал использование крахмала: «В этой стране ткацкий станок конкурирует с базаром: больше пшеницы уходит на производство хлопка и муслина, чем на еду для граждан»[423]. Так хлопок наносил вред людям – от исходных материалов и до конечного продукта.

Сияющий белый цвет почти что «бестелесных» тканей скрывал позор мучений, которые они навлекали на рабов, фабричных рабочих и прачек, и превращал носивших их женщин в неземных существ. Кроме того, за их приятным внешним видом стоял труд целой армии технологов текстильного производства. Они изобретали «мерцающие серебристые материи, великолепные ткани, подобные тем, что носят королевы, легкие ткани-паутинки, сотканные из едва осязаемых нитей, подобные тем, что носят воздушные сильфы»[424]. Одним из таких чудес было кружево машинной работы, ведь раньше плетеные вручную кружева были по карману лишь очень немногим. В 1809 году Джон Хиткот запатентовал один из самых сложных ткацких станков, какие когда-либо существовали[425]. Бобинетовая машина Хиткота производила первые в истории шелковые и хлопковые машинные плетеные кружева, или тюль-бобинет, известный нам просто как тюль. Широкие и длинные юбки из тюля затем расшивались вручную шелковой шенилью или более роскошными серебряными или золотыми нитями. Именно таким было тюлевое бальное платье британского производства, датированное примерно 1810 годом, из гардероба Жозефины, императрицы Франции.

Открытое плетение похожей на соты шестигранной сетки тюля необыкновенно красиво, но ткань сгорала в мгновение ока. Историк, исследователь роли огня в культуре Стивен Дж. Пайн называет промышленную революцию «третьей эпохой огня», охватывающей двухсотлетний период, когда человечество обуздало силу огня в виде двигателя внутреннего сгорания[426]. Эта новая власть над пламенем одновременно снизила нашу терпимость к «неконтролируемому» горению. В медицинской, научной и технической литературе можно зафиксировать почти что маниакальную потребность предотвращать возгорания и ожоги. В начале XIX века врачи настойчиво предупреждали об опасностях, исходивших от одежды: «…молодая особа, чей стиль одежды подвергает ее большой вероятности такого несчастья, не замечая окружающих ее опасностей, неосмотрительно приближается к камину, и в мгновение ока ее всю охватывает пламя»[427]. Еще в 1799 году Дж. Кейтоу, лондонский мастер проволочных изделий, рекламировал свои защитные сетки и каминные решетки «для предотвращения несчастных случаев, вызванных огнем». Он утверждал, что его изделия «полностью предохраняют комнату от искр»[428]. В более позднем источнике утверждалось, что «хлопок в любом его виде – горючий материал, но в муслине он более предрасполагает к пожарам, чем в бумазеях (смесь шерсти и хлопка), поскольку нити прядутся тонко, а плетение их неплотно, словно паутинка или нечто еще более нематериальное и деликатное. Последняя дамская мода увеличивает вероятность того, что их обладательницы сгорят заживо»[429]. Известны случаи, когда жертвой таких происшествий становились мужчины: они помещали непогашенную трубку в карман или поджигали ею свои бороды[430]. При этом сам мужской костюм не таил в себе ни одной из конструктивных или связанных с материалом опасностей, которые были характерны для женского гардероба.