Книга Дворцовые тайны - Кэролли Эриксон

Так повелось, что в этот час перед сном мы вели друг с другом откровенные разговоры. В ту пору одна из молодых фрейлин Арден Роуз, дочь лорда Эджуотера, готовилась выйти замуж за дипломата, который собирался скоро отбыть во Францию. Девушка призналась, что побаивается, как к ней отнесутся придворные дамы при дворе Франциска, страшилась она и своего будущего мужа — человека властного и придирчивого. А Энн Кейвкант рассказала нам, что опухоль, образовавшаяся у нее в боку, растет, и даже личный врач короля не может сказать, сколько ей осталось. Она плакала и просила нас молиться за нее.

— Повитухи королевы довольны тем, как протекает ее беременность, — поведала нам всезнающая Бриджит Уингфилд. — Ребенок зашевелился. Они говорят, что это будет мальчик — такой же крупный и сильный, как и его отец. Он будет воином и рыцарем, обладателем многих талантов. Он будет вести себя по-королевски.

— Как ты думаешь, его назовут в честь отца? — спросила Арден Роуз. — Значит, он будет Генрихом Девятым?

Ни одна из нас не знала, что сказать на это. Анна ненавидела, когда мы начинали судачить о ее будущем ребенке, гадать, как его назовут и когда он появится на свет. Астрологи, конечно, сделали свои расчеты, но результат их держали в тайне.

— Ау нас уже есть Генрих Девятый, — вставила безутешная Энн Кейвкант. — Это Генри Фицрой.

— Тише, не дай Бог, тебя королева услышит, — шикнула на нее Бриджит. — Она спит и видит, как удалить королевского бастарда от двора. Они с королем постоянно ссорятся по этому поводу, особенно теперь, когда Фицрой должен взять в жены дочь герцога.

Генри Фицрой собирался жениться на своей давней нареченной Мэри Говард, дочери герцога Норфолка. Пышная церемония была назначена вслед за свадьбой короля. Придворные ломали голову: зачем король продолжает оказывать знаки внимания своему внебрачному сыну? Неужели он боялся того, что сын Анны не сможет стать настоящим королем? Или он хотел в дальнейшем посеять соперничество между двумя мальчиками — хилым бастардом и тем, кто еще даже не рожден?

— Свадьба назначена на пятое сентября, — рассказала нам Бриджит. — Мне удалось узнать, что в этот день состоится, по крайней мере, три других свадьбы. И все в одно и то же время. Три придворных принца женятся на трех девушках из окружения Мэри Говард.

Теперь Бриджит глядела прямо на меня:

— Мне кажется, одним из женихов будет твой старый поклонник Уилл Дормер. Я права?

Я открыла рот, а потом закрыла, не сказав ни слова. Так вот почему Уилл захотел расторгнуть нашу помолвку, хотя страсть, питавшая ее, давно погасла. Значит, он решил жениться на другой девушке.

— Да, — наконец обрела я дар речи, — да, он говорил мне, что собирается жениться.

— Когда-то он был такой красивый, — задумчиво произнесла Бриджит. — Неудивительно, что ты в него влюбилась. Ну, сейчас он растолстел сверх меры и прямо-таки пыжится от собственной важности. Тебе без него будет лучше.

«Да, наверное, Бриджит права», — подумала я. Но сердце сжалось от боли. Я все еще хотела мужа, дом, семью, детей. А теперь оказалось, что свою мечту я потеряла. Когда-то я делила ее с Уиллом. Знала, что никогда не смогу разделить ее с Гэльоном, как бы ни дорожила минутами близости с моим прекрасным стекольщиком.

Жизнь неудержимо проходила мимо меня. В то лето, лето коронации Анны Болейн, мне было уже двадцать шесть лет. Скоро должно было исполниться двадцать семь. Мой возраст давно перевалил за тот рубеж, когда девушке из хорошей семьи прилично и должно выходить замуж.

В ту ночь я недвижно лежала на своем узком ложе и безуспешно пыталась заснуть. Мрачные мысли гнали прочь сон. Перед моим внутренним взором вновь и вновь вставала одна и та же картина: Уилл танцует с молоденькой, живой, хорошенькой девушкой, умоляет ее пойти с ним к алтарю. И лицо его оживает, когда она отвечает ему согласием. Я потеряла Уилла. Что же со мной теперь будет?

Ноги у меня закоченели, тонкое одеяло не грело. В постели с Гэльоном я никогда не мерзла, но Гэльон был далеко отсюда. Мы никогда не разделим с ним супружеского ложа, не познаем тепла и уюта совместного домашнего очага. Устав бороться с собой, я все глубже и глубже погружалась в пучину отчаяния. Я чувствовала себя так, словно стою на краю огромной темной ямы и вглядываюсь в бездонный колодец своего одиночества. Одна, всегда одна… У меня никогда не будет семьи, и, значит, я лишусь будущего. «Время мое прошло, — сказала я себе. — Я останусь старой девой». Такой судьбы каждая девушка страшится больше всего.

Наконец я не выдержала и расплакалась. Мысли мои стали путаться, и мне привиделось, что мы с Гэльоном въехали в маленький домик в поместье Чиверинг. Вокруг дома мы разбили сад, воспитываем наших детей, живем долго и счастливо. «Если бы это было правдой! — прошептала я. — Если бы только это было возможно…» Потом я провалилась в забытье.

Глава 16

— Могу ли я поговорить с вами, Ваше Величество?

Я осмелилась нарушить уединение короля в его кабинете в Тауэре, где он занимался составлением новых снадобий и штудировал трактаты по алхимии. Хотя со времени опустошительной потницы прошло уже пять лет, Генрих не перестал носить на шее мешочек с живыми пауками, чтобы отвратить болезнь. Королева Анна часто шутила на эту тему, утверждая, что король готов посадить себе на шею слона, если решит, что это поможет отогнать недуг.

Генрих сидел за столом, сгорбившись над сосудами с порошками и жидкостями. «Он выглядит усталым», — подумала я. Плечи его опустились, на лбу залегли морщины. Он по-прежнему являл собой величественную фигуру, когда стоял в парадной зале своего дворца, выпрямившись во весь рост, облаченный в роскошный, шитый золотом камзол пурпурного бархата, пряча намечающуюся лысину под лихо заломленным беретом, сверкающим драгоценностями. Он почти всегда возвышался над всеми присутствующими, поражая их горделивой, истинно королевской осанкой. Но для нас, которые существовали бок о бок с ним многие годы, было совершенно очевидно, что король сильно сдал. Он тяжко припадал на больную ногу. Его мучили головные боли, и не только они. Впрочем, о болях другого рода говорилось только шепотом. По слухам, воспаление яичек Его Величества в последнее время усугубилось и не раз вынуждало короля оставаться в постели и призывать к себе своих лекарей.

— Что тебе, Джейн? — король на мгновение оторвался от своих занятий. — Я готовлю экстракт щавеля для добавления в целебный напиток. Мой коновал сказал мне, что он хорошо утоляет боль у лошадей, а значит, и для королей сгодится… Клянусь всеми святыми, нога адски болит!

— Мне жаль, Ваше Величество. Я была бы счастлива предложить вам мое собственное снадобье для снятия боли, если бы оно у меня было, — ответила я с улыбкой.

Король усмехнулся в ответ.

— Оставайся, Джейн, твое присутствие действует на меня благотворно.