Книга Плата за роль Джульетты - Анна Дубчак

— Где ты нашел столько цветов? — я и сама не знала, зачем говорю о цветах, ведь Ян приехал и ему надо было так много рассказать!

— Познакомился с одной женщиной, попросил ее нарвать мне цветов, заплатил ей… Я здесь все обошел, в магазине побывал, с людьми поговорил, оказывается, у вас тут непростые люди живут, кружевницы! У меня запланирована экскурсия по домам кружевниц! Анфиса, проведете меня? Покажете?

— Конечно! — Анфиса от радости потерялась, сидела притихшая, смотрела на Яна и тихонько качала головой в восхищении.

За обедом мы продолжали говорить о какой-то чепухе, правда, Ян, как бы между прочим, смехом, рассказывал о своих делах, о том, что весной будущего года у него намечается выставка…

— Ребята, я оставлю вас, — сказала Анфиса, заканчивая с трапезой и промокая салфеткой губы, — у меня дела.

Я бросила на нее благодарный взгляд, и она ушла.

Мы с Яном остались одни. Я смотрела на него и не верила своим глазам. Каким ветром его занесло сюда, ко мне?

— Анфиса… Это она сама так решила, написала тебе, наверное, то, что ты не должен был узнать… — я прощупывала почву. — Что, что именно она тебе написала?

— Да пару слов всего. Что ты в беде, и адрес сообщила. Все. Но самое интересное-то заключается в другом! Я же все это время был на связи с Борисом! Мать, тебя разыскивают, там люди с ума сходят! Делают вид, что ты в Москве, что где-то рядом… Там все очень странно, запутанно. Я одно понял — ты на самом деле в беде, раз забралась сюда! Я посмотрел на карте, где находится Синее Болото, и понял, что, если не приеду, не вмешаюсь, не схвачу тебя за волосы, то и не вытащу из этого болота. Я должен был узнать все из первых, так сказать, уст. Так что случилось с тобой, рассказывай!

Если Анфисе я рассказывала свою историю несколько путано, сумбурно, стараясь уложиться буквально в несколько предложений, то Яну я рассказывала все последовательно, по порядку и со всеми подробностями.

Наряженный в бархат, кружево и стразы Ян, этот нежный сказочный волшебник, отчаянно матерился, прерывая меня крепкими выражениями, которые непроизвольно срывались с его языка. Свое удивление тем, что со мной произошло и что мне пришлось пережить с тех самых пор, как я с Сергеем Кузнецовым вышла из ресторана «Дункан», недоумение, шок, он выразил длинной, забористой фразой, за которой последовали и другие не менее крепкие выражения.

— Просто невероятная история! — он с трудом вернулся в свое нормальное культурное лексическое русло. — Ты хотя бы понимаешь, что во всем виноват твой приятель, этот советник — Кузнецов! Кто он такой? Что вас связывает? Ты знаешь, что он тоже пропал?! Исчез! Я разговаривал с Борисом…

— Господи, Борис… как он там?

— О нем позже. Так вот, с Кузнецовым тоже какая-то мутная история. Возможно, его исчезновение связано с правительственными делами, с его службой, я не знаю, во всяком случае, в интернете планомерно уничтожается всяческая информация, касающаяся совершенного в его доме убийства проститутки Сады.

— Сады? Ее звали Сада?

— Да, мне Борис все рассказал.

— Ян, мне страшно спрашивать, но что пишут обо мне?

— Разве ты еще не поняла? Нина Бретт усиленно готовится к гастролям, репетирует, но время от времени появляется в каких-то общественных местах, типа магазина бриллиантов вместе со своим постоянным спутником и женихом — Борисом Равенковым!

— А тот ролик… Ты понимаешь, о чем я…

— Ничего такого нет! Уж ты поверь мне! Думаешь, я не искал информацию о тебе после того, как со мной связался Борис, да и Анфиса? Уверяю тебя, моя дорогая, никакой грязи и уж тем более порнографии!

— Но я сама видела, собственными глазами!

— Думаю, все всплыло бы на ютьюбе, если бы ты не шарахнула эту стервь подсвечником! Ее смерть помешала свершиться этому безобразию. Но, Ниночка, белочка моя, птичка, соловей ты мой золотой, как ты выдержала все это?

— Думаю, мне вкатили наркотик, потому что я все это помню смутно, вернее, ничего не помню… Но думаю, что это был кошмар… Я видела простыни, на которых все это происходило, они в крови. Я потеряла много крови… — Мне пришлось рассказать моему другу о визите к гинекологу.

— Значит, все ровно? Никакой заразы? Действовали профессионалы, проверенные. Но кто такая Сада? Я пытался навести справки, получается, что это мерзейшая личность, что называется, клеймо негде ставить. Больная, наркоманка, тварь, одним словом. Как она могла оказаться в доме твоего приятеля? Как вы туда попали?

— Знаешь, время от времени я вспоминаю какие-то моменты… Помню, как мы вышли из «Дункана» и сели в машину… Мне кажется, что я и раньше пользовалась этой машиной, да и женщина, которая сидела за рулем, тоже мне знакома… Ян… Не знаю, как тебе все это объяснить… Я знаю эту женщину, я вспомнила ее, да только не знаю, как тебе все сказать…

— Малыш, даже, если ты признаешься мне сейчас, что была путаной и с десяти лет зарабатывала себе на жизнь в борделях, пока не стала оперной дивой, я пойму тебя. Может быть, даже зауважаю тебя еще больше!

— Ян, ты чего?! — Я расхохоталась, и слезы мои на щеках высохли. — Какой бордель! Всю жизнь пою, занимаюсь музыкой!

— Так бомби! Что это за баба? Откуда она?

— Это хорошая знакомая Кузнецова.

— Любовница, что ли?

— Нет, что ты! Ее зовут Вера. Сережа как-то рассказал мне, что опекает нескольких женщин, жертв домашнего насилия… Женщины сбежали от своих мужей, прячутся на съемных квартирах, воспитывают детей. Он показал мне фотографии детей, в каких условиях они живут. И попросил меня помочь ему выбрать кое-какую одежду для малышей. Он сказал, что ему нельзя светиться на своем служебном авто, и на личном тоже не хотелось бы, чтобы Лариса, жена его, ничего не узнала, и поэтому мы несколько раз ездили по магазинам как раз на том красном «Фольксвагене»…

Рассказывая об этом, я почувствовала снова головокружение, словно мысли мои, закружившись в голове, вызвали этот прилив дурноты. На самом же деле я пережила стресс от сознания того, что так поздно открыла для себя, где и когда я прежде видела эту красную машину. Получается, что моя память была кем-то очень крепко блокирована! Я призналась в этом Яну.

— Дурочка ты моя! Ты уверена, что та машина, на которой ты сбежала из Ларина — именно этот самый «Гольф»? Ты что, номера запомнила?

— Нет, конечно!

— Вот и успокойся. Может, это другая машина.

— А что, если я утопила машину Веры, этой женщины, она же мать двоих детей, и я оставила ее без транспорта!

— Нина, о чем ты вообще думаешь? Ты должна размышлять совершенно иначе! Предположим, это машина Веры, с которой вы покупали детские вещи, вот и спроси себя, какое отношение эта Вера имеет к твари по имени Сада? Может, это она тебя так подставила? А заодно и Кузнецова?

— Вера — хороший человек, я же с ней знакома… — сказала я неуверенно, поскольку, на самом деле, ну что я о ней знала?