Книга Ведьмино отродье - Маргарет Этвуд

Эстель на заднем плане, в тени. Она не любит выделяться на подобных мероприятиях, объяснила она Феликсу, но обещала обеспечить ему прикрытие: отвлекать внимание, успокаивать начальника колонии и сотрудников администрации, если они перенервничают. Они с Феликсом сверят часы, и она позаботится о том, чтобы два фильма включились одновременно.

– Считайте, что я здесь, чтобы всех умаслить, – сказала она. – Я буду следить, чтобы все шло как по маслу.

– Как мне вас отблагодарить? – сказал Феликс.

– Обсудим позже, – улыбнулась она.

Открывается дверь. Гости заходят внутрь. Дверь закрывается.

Феликс садится перед компьютером, спрятанным за ширмой.

– Переключитесь на микрофон Маракаса, – говорит он и надевает наушники.

Гул голосов. Высокопоставленные гости поочередно проходят через рамку на проходной. Правила едины для всех. Никаких исключений, вежливо объясняют Дилан и Мэдисон. Правильно, звучит голос Сэла О’Нелли. Вижу, что вы хорошо исполняете свои обязанности, ха-ха.

Все пребывают в приподнятом настроении. Феликс знает от Эстель, что они приехали во Флетчер прямиком с предвыборного банкета, где их, по всей видимости, хорошо принимали, и можно не сомневаться, что достопочтенные министры хлопнули по паре бокалов вина или даже чего покрепче. Теперь надо заехать в тюрягу к отбросам общества, выполнить свой общественный долг – и скорей по домам. Чем быстрее, тем лучше, потому что погода портится. Похоже, грядет снегопад. Может быть, даже метель. Помощники наших высокопоставленных особ уже наверняка нервно поглядывают на часы.

Сэл расслаблен и благодушен. Они согласились на этот балаган в основном потому, что Фредди очень хотел приехать, а он, Сэл, убежден, что солнце светит из задницы Фредди, хотя предпочел бы видеть сына уважаемым адвокатом, а не лицедеем. Ладно, чем бы дитя ни тешилось. Побалуем мальчика. Но когда они вернутся в Оттаву, Сэл объявит о закрытии этой так называемой Литературной программы по повышению грамотности, что бы это ни значило. Тюрьмы предназначаются для наказания осужденных преступников, а вовсе не для того, чтобы за счет государства давать им бесплатное образование, тем более что они по природе своей не способны учиться. Как там говорится? Природа или воспитание, как-то так. Кажется, это из какой-то пьесы? Сэл отмечает в уме, что надо будет спросить у Тони. Он раньше был связан с театром.

Или лучше спросить у Фредди. Мальчик, конечно, расстроится, когда Сэл поставит ему условие: либо юридический факультет, либо мальчик лишается ежемесячного содержания, потому что хватит играть в игрушки. Пора начинать взрослую жизнь. Может быть, это сурово, но Сэл хочет для сына только самого лучшего. В театре мальчик растратит себя впустую, искусство – вообще тупиковый путь, который под чутким руководством Тони и вовсе зарастет бурьяном, как прекрасно известно Сэлу.

– Мобильные телефоны надо оставить на вахте, – говорит Дилан Сэлу. – Сэр. Прошу прощения. Мы за ними присмотрим. Заберете их на обратном пути.

– Да, конечно, – говорит Сэл, – но я министр… – Он видит, как на него смотрит Фредди, и умолкает на полуслове. Сыну не нравится, когда Сэл использует свое служебное положение; хотя какой прок от служебного положения, если его не использовать? И все-таки он отдает телефон охраннику.

Мысли Тони заняты совершенно другим. Вот он, в компании двух кандидатов в партийные лидеры, Сэла и Сиберта, и оба хотят заручиться его поддержкой. Сэл считает, что Тони ему что-то должен, поскольку он помогал Тони с карьерой. Когда он вытеснил Феликса Филлипса, это было лишь первым шагом. С тех пор Тони унесся ввысь, словно шарик, надутый гелием. От жизни в театре к театру жизни, можно сказать и так, и Сэл был его лестницей в небо. Но зачем нужна лестница, когда ты уже наверху? Если ты не собираешься спускаться, то просто отпихиваешь ее ногой. Безусловно, для Тони было бы лучше поддержать кандидата, которому он ничего не должен; который сам будет должником Тони. Как сбросить Сэла и склонить чашу весов в пользу Сиберта? Что предпринять в долгосрочной перспективе?

Отдав телефон, Сэл выворачивает карманы, выкладывает на стол перочинный нож и пилочку для ногтей.

– Чист, как младенец, – говорит он охранникам. Происходит взаимный обмен улыбками. Ему на ремень прикрепляют охранный пейджер: не то что бы он вам понадобится, говорит Дилан, но никаких исключений, все посетители должны быть обеспечены охранным устройством. Сэр.

Тони проходит через рамку, подняв руки вверх. Он откровенно дурачится, но вполне вежливо. Сиберт предельно серьезен. Проходит с каменным лицом через рамку и приглаживает волосы на своей крошечной голове. Лонни задумчив и печален, как будто его удручает сам факт, что в мире есть КПП, службы охраны и тюрьмы. Фредди явно робеет: он попал в незнакомый мир, о котором не то чтобы не знал, но не слишком задумывался.

Как только достопочтенные гости проходят через КПП, из-за угла коридора, как по команде, появляется группа людей, одетых… кем же? Пиратами?

– Приветствую вас, благородные господа, – говорит тот, кто идет впереди. – Приветствую вас на борту славного корабля под названием «Буря». Я здешний Боцман, а это мои матросы. Мы отвезем вас по морю на пустынный остров. Не беспокойтесь, если услышите странные звуки. Это все по сценарию. У нас не обычный театр, а интерактивный. Экспериментальный. Мы вас заранее предупреждаем. – Он склоняется в легком поклоне. – Прошу за мной.

– Ведите, – говорит Сэл. Может быть, это будет даже забавно. Он помнит о том, кто эти люди: осужденные преступники, – но начальник колонии и охранники стоят рядом и улыбаются.

Начальник колонии говорит:

– Встретимся по окончании фильма. Приятного вам просмотра. Мы тоже будем смотреть, наверху.

– Надеюсь, вы хорошо проведете время, – говорит Эстель, как ее там. Ее дед был сенатором, Сэл ее видел на многих светских мероприятиях, она председательствует в каком-то общественном комитете или вроде того. Сейчас она улыбается и машет рукой, как будто провожает их в плавание. Значит, все хорошо, и Сэл идет следом за Боцманом по коридору.

Тони и Сиберт отстают от него лишь на пару шагов. Лонни с Фредди идут следом за ними. Шествие замыкают трое матросов, которые разбрасывают на ходу – что это? – синее блестящее конфетти.

– Это капли воды, – поясняет Боцман. – На море шторм, да?

– Ага, понятно, – говорит Сэл. Что за шалости в тюрьме? Этих людей поместили сюда отбывать наказание, а они тут вовсю развлекаются.

Дверь у них за спиной закрывается и запирается с легким щелчком. Разумеется, думает Сэл. Охранные системы работают безотказно. Он чувствует себя в безопасности.

Вдалеке гремит гром.

– Господа, прошу сюда, – говорит Боцман.

– Отлично, Маракас, – шепчет Феликс в микрофон и снова смотрит на часы.

На стене в комнате, куда их привели, висит большой плоский телевизор. Матросы, одетые в черное, встречают гостей и провожают их на места, показывая жестами и поклонами, куда нужно сесть. Четверо матросов разносят напитки в зеленых и синих пластиковых стаканчиках. К напиткам прилагаются маленькие пакетики попкорна. Очень уютно, почти по-домашнему. Трое министров и Лонни садятся в первом ряду; матросы молча рассаживаются у них за спиной.