Книга Психологический портрет убийцы. Методики ФБР - Марк Олшейкер

Но следственные органы считали иначе, и команда филиала ФБР в Канзасе в ту же ночь установила надзор за домом дяди Ральфа. Убедившись, что ребенок находится в доме, они арестовали Тейкмайра на следующее утро, как только он вышел на улицу. Хэзер была обнаружена живой и здоровой. После того как Тейкмайр признался в убийстве Терры и похищении Хэзер, его взяли под стражу по федеральному обвинению. При обыске дома и машины были обнаружены гильзы от орудия убийства вместе с пятнами крови и окровавленной сумочкой Терры. Пистолет убийцы нашелся в ближайшем ломбарде.

При допросе, проведенном агентами ФБР, выяснилось, что первоначально мотивы Тейкмайра ничем не отличались от мотивов женщин – похитительниц младенцев. По-видимому, его жена так и не могла забеременеть, и Тейкмайр ощущал потребность где-нибудь раздобыть ребенка, особенно после того, как супруга напомнила о его неисполненном обещании купить малыша. Тейкмайр оправдывал свои действия выводом, сделанным после недолгих наблюдений во время визита 4 июля: Терра не в состоянии воспитать дочь.

Еще один случай привлек наше внимание летом 1987 года, выделяясь не только уровнем насилия, но и дезорганизованностью преступника. 23 июля беременная Синди Линн Рей отправилась на обычный предродовой осмотр в клинику госпиталя базы ВВС Кертленд, неподалеку от Альбукерка, Нью-Мексико. Выходя из клиники, она встретилась с женщиной по имени Дарси Кейлин Пирс, и та похитила Синди с автостоянки, угрожая будущей матери пистолетом-зажигалкой. Похитительница заставила Синди сесть в ее «фольксваген» 1964 года. Пирс рассказывала мужу, подругам и членам семьи о том, что последние десять месяцев она старалась забеременеть и теперь ей это удалось. Свою жертву она увезла в отдаленный горный район Манзано, к востоку от Альбукерка, где перевязала шею Рей шнуром, взятым из сумочки Рей, чтобы она оставалась в обморочном состоянии. Затем она утащила Рей под деревья и с помощью ключей от машины сделала ей кесарево сечение и перекусила пуповину. Оставив свою жертву в лесу, Пирс вернулась в Альбукерк и рассказала знакомым, что родила ребенка сама, на шоссе между Альбукерком и Санта-Фе.

Вызвали скорую помощь, Пирс и ребенка отвезли в медицинский центр Университета Нью-Мексико, где она отказалась от врачебного осмотра. Врачи подозревали, что ребенок родился не вагинальным путем, и заявили об этом Пирс, которая после этого призналась, что якобы ребенка ей родила другая женщина, разрешившаяся от бремени с помощью акушерки из Санта-Фе. Все события удалось связать воедино, когда акушерка с базы ВВС упомянула об исчезновении служащей базы, которая вскоре должна была родить. После допроса, проведенного полицией, Дарси Пирс в конце концов привела следователей к Синди Рей, но спасти несчастную уже не удалось. Она умерла от кровопотери и заражения.

Узнав о признании жены, Рей Пирс был потрясен самим фактом и жестокостью преступления. Сотрудникам полиции Альбукерка и следователям ВВС по особым делам он рассказывал, что десять или одиннадцать месяцев твердо верил в беременность жены. Дарси Пирс была отправлена в тюрьму в Кертленде, а позднее ее приговорили к пожизненному заключению. К счастью, в деле Пирс сотрудники госпиталя немедленно сообщили о случившемся в полицию, хотя у них и не было свидетельств тому, что произошло преступление. Не менее важно, что местная полиция и военные следователи быстро сформировали следственную команду и работали сообща, чтобы поскорее раскрыть преступление. Хотя такие примеры сотрудничества в раскрытии других преступлений мы находим не всегда, при похищении младенцев преимущества раннего обнаружения и эффективного оповещения о совершении преступления очевидны, власти должны оказывать друг другу помощь, обращаться к общественности, создавать службу анонимных сообщений, чтобы местные жители могли быстро сообщить обо всех подозрительных событиях или людях. За последние пять лет, в основном в результате героической работы, проделанной такими людьми как Джон Ребан, вице-президент и главный исполнительный директор НЦППЭД, являющийся также автором рекомендаций по предотвращению похищения детей из больниц, число подобных преступлений значительно снизилось. В настоящее время в больницах проводится обучение персонала, вводятся меры безопасности, составляются планы немедленного реагирования в экстренных случаях.

Ребан и НЦППЭД также подготовили рекомендации для родителей. Эти рекомендации и другую информацию для родителей и профессионалов-медиков можно получить в НЦППЭД, позвонив по телефону 1-800-THE-LOST или написав по адресу: NCMEC, 2101 Wilson Boulevard, suite 550, Arlington, VA 22201—3052.

Даже когда подобные истории заканчиваются благополучно, и ребенок возвращается домой живым и на первый взгляд здоровым, событие оказывает острое и длительное воздействие на родителей и, если похищение состоялось в больнице, – на медиков. Судебное разбирательство – обычное явление в таких случаях, но сестры гораздо больше страдают от посттравматических стрессовых заболеваний и психологических проблем, чем от страха лишиться работы. Даже сестры с длинным и успешным послужным списком могут сменить место работы или профессию после такого похищения – так травмирует их чувство вины и беспомощности. Родители тоже испытывают широкий спектр эмоций на протяжении всего похищения: от травмы при первом осознании, что их ребенок исчез, до тревоги и страха в ожидании, когда он вернется. И после возвращения ребенка родители подолгу не могут расслабиться. Им приходится заново привыкать к нему, а ребенку – к ним, они часто боятся еще какой-нибудь роковой случайности. Родители выказывают все признаки посттравматических стрессовых заболеваний и часто склонны в будущем чрезмерно опекать свое дитя. Нередко и сам ребенок, даже если за ним тщательно ухаживали похитители, страдает от кошмаров, страхов, вспышек воспоминаний. А во время суда над похитителем и любых гражданских тяжб все участники получают еще одну травму.

Как во всех типах преступлений, я всегда советую «изучить почерк», попытаться проникнуть в сознание преступника, но случается, к нашей великой досаде, что все, что произошло, так и остается для нас чистой страницей. Когда младенца или ребенка постарше так и не удается найти, это гнетет не только семью жертвы, но и всех участвующих в расследовании. Нет трупа, нет места преступления, а значит, и нет улик, которые можно было бы проанализировать, и поэтому работать приходится в основном с самыми приблизительными из предположений. Если жертва – не новорожденный младенец, а ребенок постарше, статистически НС вряд ли окажется членом семьи, вероятно, это мужчина, а его мотив – сексуальное влечение. Возможно, сценарий похищения подаст нам мысль об уровне интеллекта НС, но чаще всего приходится искать любого человека, замеченного в преступлениях на сексуальной почве, в радиусе пары сотен миль. Затем приходится расширять зону поисков, включая известных или подозреваемых похитителей детей или взрослых. Такая «охота» может ни к чему не привести.

Хуже того, некоторые из подозреваемых настолько неадекватны в своем поведении, что готовы признаться в преступлениях, которых не совершали, – лишь бы привлечь к себе внимание и добиться кратковременной славы. Если не удается быстро доказать невиновность подозреваемых, приходится тратить время на отслеживание каждой версии, какой бы бессмысленной она ни казалась, поскольку нельзя рисковать и упускать возможность вернуть ребенка живым. Даже годы спустя, когда, казалось бы, следует поверить в гибель ребенка, семьи боятся уезжать с прежнего места в надежде, что ребенок – или кто-нибудь другой – позвонит, возможно, узнав близких в бесплатной веб-странице пропавших детей, которую постоянно обновляет в Интернете НЦППЭД. В свою очередь, эксперты НЦППЭД с помощью компьютерных программ пытаются представить, как будет выглядеть ребенок, когда вырастет, надеясь, что кто-нибудь и где-нибудь узнает его. Тем временем следователи стараются установить связь между давним случаем похищения и преступлениями, произошедшими в этом же районе впоследствии.