Книга Непокорная тигрица - Джейд Ли

Не успела Анна подумать об этом, как все уже свершилось. Ее соски стали твердыми, и огонь, полыхавший у нее во рту, перекинулся на груди. Она отодвинулась от Чжи-Гана и принялась расстегивать свое платье. Ее пальцы двигались быстро и уверенно. На какое-то мгновение она остановилась и посмотрела на свои руки. Все было в порядке. Анна прекрасно сознавала, что делает, и отдавала отчет своим действиям.

Одновременно она украдкой наблюдала за ним. Чжи-Ган тоже замер на пару секунд и окинул ее внимательным взглядом. Просто невероятно! Эта молодая женщина полностью контролировала себя! Как ей это удавалось? Анне не хотелось отвечать на этот вопрос, но разве запретишь думать об этом?

Чжи-Ган поймал рукой правую руку Анны и медленно поднес ее к своим губам. Потом он коснулся языком ее пальца, выпрямил его и засунул себе в рот. Он пропихнул большой палец своей руки под согнутые пальцы женщины и начал им чертить круги на ее ладони. Посасывая ее палец, он все дальше и дальше засовывал его себе в рот. А потом полностью вытащил его. Или почти полностью. Потом он снова засунул его в рот и снова вытащил. И так повторилось несколько раз.

Анна поняла, что тем самым он имитирует половой акт, и почувствовала, как при этом напряглось ее тело. Теперь она думала только об этих кругах, которые он чертил влажным пальцем на ее ладони.

Затем Чжи-Ган левой рукой начал расстегивать последнюю застежку на блузе. Ту, которая находилась почти возле самой талии. Он провел рукой по ее животу, отодвигая блузу, и холодный воздух заструился по узкому каналу от пупка, между грудями и до самого подбородка. Наконец-то она могла дышать свободно! Глубоко вздохнув, Анна почувствовала, как шелковая ткань трется о груди. Одновременно с этим она провела пальцем по его языку, попробовав, какой он на ощупь. Чжи-Ган повторил движение свободной рукой и сдвинул блузу еще дальше. Он расширил канал от живота вверх и стал поглаживать ее ладонью от центра в стороны до тех пор, пока блуза не упала с груди.

У Анны задрожал живот, когда она представила себе, что он гладит ее не рукой, а китайской кистью для письма. Он пишет на ее коже какие-то иероглифы. Эта надпись означает, что теперь она принадлежит ему, что он… В этот момент Чжи-Ган положил свою руку между ее грудями. Его пальцы широко раздвинулись, и он через всю грудь Анны до самого плеча нарисовал иероглиф, означающий огонь.

Он ласкал ее руками, отодвигая блузу все дальше и дальше. Однако он не смог убрать ее совсем. Ему мешала согнутая в локте рука Анны. Он снова положил руку на ее живот, но уже с другой стороны, чтобы оголить тело полностью.

Теперь руки Анны были как бы связаны шелковой тканью за спиной, и ей пришлось выгнуть спину, поднимая к нему свои груди. Она думала, что он будет смотреть на них, но этого не случилось. Не сводя с нее своего пронзительного взгляда, он в последний раз засунул ее палец в рот, а потом медленно вытащил его.

Влажный палец Анны блестел в пламени свечи, окутанный холодным воздухом. Потом Чжи-Ган заставил ее опустить руку вниз. Она отвела глаза от его лица, чтобы посмотреть, что он сделал с ее пальцем. Он прижал его к ее упругому соску, а потом начал поглаживать им сосок.

Анна едва не задохнулась от восторга, когда ее, словно молнией, ударило в самое лоно. Однако Чжи-Ган не остановился и продолжил водить ее пальцем вокруг ее же соска, а потом прижал ноготь к самому его центру. Она смотрела на него, как зачарованная. Так же, как и из своей руки, он сделал из ее пальца кисточку. Он заставил Анну писать на коже какие-то символы и слова и тем самым как будто помогал ей создавать саму себя.

— Ты помнишь, в каком месте ты прикасалась к себе, когда принимала ванну? Я наблюдал за тобой, — сказал он. — Никогда прежде мне не доводилось видеть ничего более…

Чжи-Ган произнес какое-то слово по-китайски. Она не знала, что оно означает, и просто повторила его вслух, словно эхо.

Он покачал головой.

— Я не знаю, как это можно назвать по-английски, — пробормотал он. — Чувственное. Прекрасное… — Протянув свободную руку, он обхватил ладонью вторую грудь. Она почувствовала, как его пальцы сжимают ее плоть. Большим пальцем он прочертил линию от грудины до соска, а потом погладил сосок пальцем, поскреб его ногтем и ущипнул. Она же закрыла глаза и наслаждалась теми новыми ощущениями, которые рождали его прикосновения.

— Расскажи мне о том, что ты чувствуешь.

— Все, — ответила она, и ее душа наполнилась страхом. — Все это такое… настоящее и такое… новое.

— Говори, — настаивал Чжи-Ган.

— Одна сторона холодная, — сказала она, пытаясь подобрать правильные слова. — Другая же… такая полная. Ты сделал ее легкой и горячей. И…

— Это хорошо?

— Это прекрасно.

— Продолжай рассказывать, — настаивал Чжи-Ган. — Мне нравится твой голос, — добавил он и, наклонив голову к ее правой груди, взял в рот сосок.

Сначала она почувствовала прикосновение его волос. Ей показалось, что ее коснулась мягкая шелковистая кисть. Его волосы были заплетены в маньчжурскую косу, и, когда он наклонил голову, она упала Анне на плечо. Потом ее захватили другие, более сильные ощущения. Он ласкал ее сосок языком и слегка посасывал его.

— Рассказывай мне обо всем, что ты чувствуешь! — велел Чжи-Ган, посмотрев ей в глаза.

Анна покачала головой.

— Это трудно передать словами! — воскликнула она, но все-таки попыталась описать свои ощущения. — Моя грудь… Мне тяжело дышать. Мое сердце бьется все сильнее и сильнее.

Чжи-Ган на мгновение отстранился от нее, а затем прижался губами к ее шее.

— Здесь? — прошептал он, и она представила, как под его губами пульсирует тугая жилка.

— Да, — еле слышно ответила Анна. — Однако мой сосок снова стал холодным. Моя грудь такая пустая без тебя, — добавила она, понимая, что выбрала совершенно неподходящее слово. Но Чжи-Ган, будучи опытным любовником, понял ее и, снова обхватив сосок губами, начал его посасывать.

Она говорила простыми словами, пытаясь выразить свои беспорядочные, бессвязные, но необычайно приятные мысли. Эти слова проясняли то, что она чувствовала, и заставляли думать только о нем и о ней самой. И о том, что он делал.

— Эти посасывания… кажется, что бьется еще одно сердце. Твое сердце. Сильно бьется. Это биение притягивает меня к тебе. Всю меня без остатка. Я чувствую каждое твое прикосновение. Чувствую его своей грудью, своим животом. У меня даже пальцы ног сжались.

Чжи-Ган поднял голову и улыбнулся.

— Прикоснись к себе, — приказал он и снова прижал ее руку к ее же собственной груди. — Ущипни себя, а потом потяни.

Она сделала все так, как он велел, и увидела, что его глаза широко раскрылись, ноздри затрепетали. Его лицо находилось прямо возле ее руки.

— Мне нравится смотреть на тебя с такого близкого расстояния, — пробормотал Чжи-Ган и снова заглянул ей в глаза. — Я награжу тебя, если ты скажешь что-нибудь необычное.