Книга Пёс, который изменил мой взгляд на мир. Приключения и счастливая судьба пса Наузада - Пен Фартинг

Собаки стали моим единственным развлечением. РПГ неизменно улучшал мне настроение, стоило лишь посмотреть, как он носится за Пулей. Джена, растолстевшая до невозможности, наоборот, предпочитала не двигаться и ждала, пока я приду и ее поглажу.

За это время псы практически прикончили наши запасы свинины с клецками. К счастью, Джону во время очередной развозки воды посчастливилось обнаружить три здоровенных ящика халяльного риса с курицей, предназначенного для афганской армии. Но поскольку как раз перед Рождеством их передислоцировали в Бастион, эти припасы оказались никому не нужны. Ничего более липкого и безвкусного нам есть не доводилось.

– Наши плеваться будут, – констатировал Дэйв.

– Согласен, – кивнул я, с отвращением дожевывая остатки порции. – Так зачем пропадать добру?

Вечером мы радостно любовались тем, как вся четверка уплетает новое блюдо. Пока мы с Джоном мыли миски, я вспомнил, о чем хотел его спросить еще с утра.

– Ты сегодня эту белую псину видел?

– Какую? – не понял он.

– Я шел в штаб с северного поста, и тут прямо на меня из-за ящиков с боеприпасами выскочил этот тощий недомерок. Какое-то время носился вокруг, между ног скакал как сумасшедший, потом в щель юркнул между воротами и стеной. Убей, не знаю, как он туда протиснулся, там дюймов пять ширина от силы. Я деревяшку засунул, чтобы он больше не лазил. По-моему, с нас хватит уже собак. Что скажешь?

– Нет, не видел я никого, – ответил Джон. – И нам больше точно не надо.

Джена должна была рожать со дня на день. Я понятия не имел, что мы будем делать со щенками. Никакого плана, как доставить собак в приют, у меня не было тоже. Ни мэйлов, ни звонков. Все попытки Лизы хоть с кем-то выйти на связь оставались без ответа.

Я понимал, что жаловаться на некачественное обслуживание тут не следует. В конце концов, это был не настоящий приют для животных, а просто пара афганцев, готовых заниматься брошенными собаками. Но иногда раздражение брало верх, и я об этом забывал напрочь.

Тем не менее эти люди проявляли заботу и доброту по отношению к животным, на которую трудно было рассчитывать в этом богом забытом месте. У них не было офиса, скорее всего, им никто толком не платил за работу. И самое главное, они рисковали жизнью, имея дело с западными организациями.

Я шел в сторону кухни. Ветер улегся, но температура стремительно падала по мере того, как солнце опускалось за горизонт. Пора было натягивать куртку, ночь обещала быть холодной.

Внезапно земля с грохотом содрогнулась под ногами. По тому, как звук отражался от стен базы, я понял, что взрыв пришелся близко, очень близко.

И тут же затрещала рация.

– База, это пост 4. Снаряд, черт, совсем рядом с нами, черт, прием. – Ливерпульский акцент ни с чем нельзя было спутать. Кроме Ливи, у нас парней оттуда не было.

– База – посту 4. Вы в порядке? Прием.

– Э-эй. Ну блин, типа того. Прямо под стеной, черт, рвануло. Прием. – Слова из него так и сыпались, он явно был напуган, что попадание пришлось настолько близко.

– Эй, эй, пост 4. База говорит. Эй, без нервов, эй, – донесся ответ с деланным ливерпульским акцентом.

Как выяснилось, Ливи родился в рубашке. Проливные дожди размягчили плоские, обмазанные глиной крыши построек вокруг его поста, выходившего на юго-запад. И хотя снаряд упал всего в четырех футах от позиции Ливи, взрывная головка пробила размокшую крышу и упала внутрь дома с очень толстыми стенами – где и взорвалась, никому не причинив вреда.

Если бы взрыв случился на крыше, Ливи вряд ли довелось бы встречать еще одно Рождество.

Близко. Слишком близко.

Пока я в очередной раз забирался по лесенке на свой наблюдательный пункт, я думал о собаках. Вокруг творился полный дурдом, и иногда всем бывало страшно, хотя мы в этом и не сознавались. Я мог лишь надеяться, что все четверо сейчас в безопасности в своих укрытиях.

Им некуда было деваться от постоянных перестрелок и взрывов, и, мне кажется, для них это было еще страшнее, ведь мы хотя бы понимали, что творится вокруг, хотя и не имели никакого контроля над происходящим.

Пару дней назад я видел, как Наузад испугался пролетавшего над нами истребителя. Вместо убежища в стене он устремился к картонной коробке и забился в нее, свернувшись калачиком и беспокойно поводя огрызками ушей. Никакими галетами его невозможно было выманить наружу. Я пытался объяснить, что все в порядке и беспокоиться не о чем, но он мне явно не верил. Наузад постоянно оставался настороже, и это неудивительно: он не мог не ощущать тревогу, разлитую в воздухе по всей базе.

Ночь была тихая, с яркой полной луной, и мы с Наузадом, как обычно, вышли на прогулку по базе.

В последнее время я тревожился за него. Он остался в своем вольере один, ему не с кем было играть. Конечно, так мне было проще его кормить, и для остальных собак так было безопаснее. Но мне казалось, что уединение не идет ему на пользу.

Я понимал, что ему надо больше двигаться, а сейчас он целыми днями валялся на своей подушке и поднимался только поесть и помочиться. Но поскольку невозможно было предсказать, как он поведет себя с тем или иным человеком, я мог выгуливать его только по ночам. Это вызывало у меня досаду. Он ведь не был злым по характеру, ему просто крепко досталось в прошлой жизни. К сожалению, всерьез заниматься его воспитанием я не мог, на это физически не было времени. И рисковать, что он кого-то покусает, тоже было нельзя, поэтому держать Наузада приходилось на коротком поводке – в буквальном смысле слова.

Поводок я сделал из парашютной стропы. Но даже с петлей на шее Наузад все равно рычал, вставал на задние лапы и пытался кидаться на незнакомцев, стоило кому-то пройти ближе, чем в десяти шагах. Никакие слова не помогали. Утробное рычание и оскаленные клыки были его единственным ответом. Я понимал, что он всего лишь пытается защищать меня. Я точно знал, что с этим можно справиться. Но время… Где взять на это время?

Будущее Наузада тревожило меня больше всего. Даже если его удастся доставить в приют, я сомневался, что кто-то согласится взять его домой. Но тогда у персонала приюта на руках окажется неуправляемый бойцовый пес – и что они будут с ним делать?

Думать об этом я не хотел.

Джон наполнял канистры с водой у насоса. Я пошел в его сторону. Хотя он был еще совсем молоденьким парнишкой, мы отлично ладили и временами болтали обо всем, что приходило на ум. Сейчас до меня дошло, что я никогда не спрашивал, откуда он родом и сколько ему лет. Вот и тема для разговора, почему бы и нет?

– Привет, Наузад, – поздоровался он, выключая насос и оборачиваясь в нашу сторону.

Внезапно, без предупреждения Наузад с рычанием бросился Джону в ноги. К счастью, тот оказался достаточно шустрым и отпрыгнул, прежде чем пес вцепился ему в лодыжку. Не будь у него такой быстрой реакции, он мог бы серьезно пострадать.