Книга От десятой луны до четвертой - Юлия Галанина

— Ну, Двадцать Вторая, как устроилась? — спросил он.

— Спасибо, великолепно.

— Оно и видно. Барышня, у вас уже глазки нехорошо блестят. Еще дней двадцать — и твой желудок не сможет принять пищу, даже если она появится. Ты обречена.

— Не ваша печаль.

— Что, твои друзья крылатые не помогли? Они же тебе так обязаны.

— Они такие же мои, как и ваши. И вы знаете, что исключительно ваша заслуга в том, что они ожили, — с удовольствием ответила я. — Стекла в дортуаре вставили?

Серый Ректор обозлился, сделал шаг вперед. Я швырнула в него камнем. Попала в ногу. Он охнул и остановился.

— Не советую подходить! — пояснила я. — Вас тоже можно рассмотреть в качестве пищи.

Серый Ректор отступил на прежнюю позицию.

— Не буду. Зачем мне неприятности — через месяц тебя и так не будет.

— Вы меня в этом пытаетесь убедить или себя? — спросила я.

— Просто хочу сказать, что если ты попросишь прощения, то я, так и быть, пущу тебя обратно в Пряжку. Лучше сидеть в камере, но с едой, чем за стеной, но без еды. Подумай.

— Не раньше, чем у вас уши отрастут, Ряхой по моей просьбе отрезанные! — отказалась я. — Как удачно все-таки получилось, выходит, я вам авансом все причитающееся отдала. Так что всего хорошего.

Серый Ректор дернулся при упоминании об ушах, ничего не стал говорить и ушел в овраг.

Мерзость, которую он принес с собой, осталась.

Самое противное, что все было понятно, понятно до мелочей.

Выкинуть за стену он меня сгоряча выкинул. Но, опомнившись, сообразил, что остался без виноватого. Служба Надзора такое дело ни за что просто так не оставит, обязательно будет расследование. И кого же им предъявить?

А из Хвоста Коровы уже наверняка едет комиссия из офицеров Службы — если сам Ректор не сообщил, то начальник охраны обязательно послал гонца с докладом о чрезвычайном происшествии.

Словно потянулись от Пряжки по ничейной земле ко мне липкие вонючие щупальца. Хотят утянуть обратно.

Снова нужно выбирать, Пряжка или драконы, медленная смерть или быстрая гибель, ведь драконам я тоже никакой не друг. Так, что-то хвостатое и маленькое под боком.

Мне стало очень жалко себя, слезы потекли по лицу.

"Ну что ты ко мне привязалась?! — грозила я бесполезным кинжалом залегшей на пути Пряжке. — Знать тебя не хочу! Не буду! Все равно уйду от тебя! Сама все решу, ТЫ ЗА МЕНЯ РЕШАТЬ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ!!!"

Вытирая слезы на ходу кулаком, я кинулась к своей ямке, выдернула затычку из шкуры и принялась ухлопывать ее, чтобы побыстрее спустить.

Набила дорожный мешок, не желая оставлять ничего своего, вдела руки в лямки, поправила его на спине и, продолжая реветь, бросилась в глубь ущелья, прочь от северной стены.

Мне было страшно, ужас до чего страшно.

Если бы не проклятый Серый Ректор, шагу бы сюда не сделала, но теперь торопилась, поджав хвост и размазывая горючие слезы по лицу, а уж ревела, наверное, на все ущелье.

— Даже если выбора не дают, я все равно выберу! — рыдала я в голос. — Ну и пусть так, ну и пусть, ну и пусть! Лучше так, чем по-вашему!

Впереди начало светиться, значит, они недалеко.

Наклонив голову, почти зажмурившись, чтобы не увидеть, не повернуть со страху, я продиралась к ним через кусты и поваленные деревья, по камням и буграм, желая теперь лишь только одного: побыстрее раствориться в драконьем огне, уйти в него и перейти в ничто, оставшись на земле кучкой пепла.

"Ну и чего ты ревешь, всю округу распугала?" — загрохотало у меня в голове.

Я налетела на какую-то гладкую скалу, подняла голову — скала была драконом, а голова его откуда-то сверху с любопытством рассматривала меня.

Этого мне хватило за глаза: кучкой пепла я плюхнулась на землю и все-таки со страху ушла в ничто.

Не знаю, долго ли я лежала там, в ущелье, но дракону это быстро надоело.

"Вставай! — опять загрохотало в моей голове. — У меня ноги затекли, а шевелиться я боюсь, еще задавлю тебя ненароком!"

Я встала на четвереньки и рванула в таком положении к ближайшему кусту.

"Вот и хорошо, — одобрил дракон. — По вашим меркам я тебя здесь долго жду".

"Меня?" — удивилась я из куста.

"Тебя, — подтвердил дракон. — Серый Ректор дурак!"

Это было очень разумное замечание, и я немного успокоилась.

"Значит, мы того… Мысленно общаемся?!" — вырвалось у меня.

"Конечно… — подтвердил дракон. — Петь вы люди не умеете, а мы не можем издавать те квакающие звуки, которыми общаетесь вы. А так проще. Мысль — она мысль и есть".

"Понятно…"

"Ничего тебе не понятно. Уже поздно, тебе пора спать, а мне летать. Давай я отнесу тебя в более уютное место, чуть повыше, там ты сможешь отдохнуть. А когда выспишься, все будет проще. Значительно проще…"

"Давай", — неосторожно согласилась я.

Громадная пятикогтистая лапа подцепила меня за дорожный мешок и подняла в воздух, я и охнуть не успела. Лямки врезались в тело.

Мы полетели. Как летели, куда летели — ничего не знаю, зажмурила глаза.

Наконец меня опустили на ровную поверхность. Дракон не стал садиться, сразу же поднялся ввысь. Там уже летали его собратья.

Морщась и жалобно ойкая, я стряхнула с себя мешок, растерла следы от лямок на плечах и начала готовить себе ночлег. Медленно надула шкуру, залезла в меховые штаны, достала куртку. Простые привычные действия очень успокаивали.

В голове крутился противненький вопрос: где я, что я и я ли это?

Плюнув на все вопросы, я улеглась на шкуру, пристроила в голову мешок, укрылась курткой и решительно заснула, все в мире отложив на завтра.

Глава тридцатаяПРОСНУЛАСЬ Я УТРОМ ЖИВАЯ…

Проснулась я утром живая и вполне здоровая. А глаза открыть боюсь.

Наконец осторожно открыла один.

Дракон лежал на соседней скале и спал.

Это придало мне уверенности, я открыла второй глаз и стала рассматривать его.

Сложное это дело: описывать дракона.

Этот цветом был не черный, а темно-золотой, светящийся изнутри, как светится, к примеру, рука, если закрыть ею пламя свечи. Громадный, но словно точеный, до того соразмерны были все части его тела, так, что громадность не переходила в громоздкость. Чешуя была на удивление мелкой и охватывала его тело кольчугой. Гребни в четыре ряда на шее были тонки и золотисто-прозрачны, напоминали гриву.

А пахло от него полынью.

— Ну что, освоилась немного? — прозвучала мысленная речь[6].