Книга Вампиры на каникулах - Кэтрин Коути

Наслушавшись проклятий, родственники как ни в чем не бывало уходили, обещая навестить графа вновь. От предназначения никуда не денешься. Они давно бы инициировали его, но увы, он должен пойти на это добровольно. Иначе останутся обиды и недомолвки. Никому не хочется, чтобы фон Кролок дулся еще лет сто.

Эти разговоры оставались загадкой для окружающих. Только граф понимал их смысл. Только он знал, почему родственники никогда не задерживаются до утра, почему никто не прислал Герберту подарок на Первое Причастие и не пришел в церковь на его конфирмацию, почему мальчик ежился от холода, когда дядюшки сажали его на колени и рассказывали сказки, страшные даже по меркам 17го века. А так же почему жена упала в обморок, попробовав соли для ванны, подаренные Эржбетой (нельзя сказать, что подарок был некачественным — вода в ванне действительно стала соленой и приобрела очень интенсивный цвет).

Дело в том, что род фон Кролоков давным давно вымер.

Нет, не так.

Род фон Кролоков уже долгое время состоял из неживых особ. Из вампиров, стало быть. Но волею судеб, одна из ветвей на генеалогическом древе по-прежнему зеленела. Никто толком не знал, как это произошло. Родословная вампирского рода была запутанной словно клубок, на жизненном пути которого повстречалась кошка и много валерьянки. Так случается, если в семье превалируют многоженцы, сторонники кровосмешения и личности, которые пишут свое имя тремя разными способами.

Но так или иначе, иметь смертную родню — ужас как неприлично. Когда разговор заходил об упрямом родственнике, всех девиц — т. е. особ, которым не исполнилось и ста — отсылали из комнаты. Нежелание графа вкусить Черный Дар поначалу казалось эксцентричностью, но вскоре начало раздражать. Обиднее всего было то обстоятельство, что у отщепенца был красивый замок с просторной парадной залой. Задрапировать ее паутиной и выйдет идеальное место для полуночных балов! Но ничего не поделаешь, придется ждать. А это вампиры умели.

Всем невзгодам на зло, граф, его жена и сын жили долго и счастливо. И умерли в один год.

Он отлучился всего-то на пару недель. Обычная поездка по дальним селам с целью решить, когда же начинать сев или как увеличить поголовье скота, несмотря на постоянные набеги вервольфов. Довольный собой, граф возвращался домой, но стоило только переступить порог, как мир выцвел в одночасье. Захлебываясь слезами, Герберт повис у него на шее, а слуги виновато опускали глаза и теребили траурные нашивки на платьях.

На самом деле, здесь не было чьей-то вины. Графиня заходилась кашлем уже несколько лет, хотя в ее спальне постоянно горел камин и она куталась в меховую накидку. Но рано или поздно это должно было случиться. Холодный зимний день, слишком длинная прогулка, стылый ветер, который, смешавшись с ее дыханием, заставил женщину упасть на землю и схватиться за грудь. Несколько дней решили все. Нет, она совсем не мучилась, но под конец, похоже, начала бредить. Когда виконт, не отходивший от ее постели, спрашивал, не желает ли она чего-нибудь, графиня спокойно отвечала — «Если нас вдруг навестят твой дядя Влад или тетя Эржбета, скажи, что меня нет дома.»

Лихорадка, глупая, заурядная лихорадка. Впрочем, причиной смерти могло стать все что угодно — еще одни роды, нападение турков, эпидемия чумы, эпидемия оспы, эпидемия какой-нибудь иной заразы, что убивает, прежде чем люди придумают ей название. На дворе стояло позднее средневековье. Чтобы умереть, не требовалось особых усилий. Лучшим способом обезопасить воду было не кипячение, а чтение над ней молитв. А чтобы спасти урожай, следовало отыскать ведьму — т. е. женщину, что лучше всех разбиралась в ботанике и ветеринарии — и с радостным гиканьем утопить ее в пруду (а потом все деревней отравиться этой водой, см. пункт про кипячение). Погибнуть слишком просто. И ничего нельзя поделать.

Дни перетекали в недели, недели в месяцы. Пустая страница за пустой страницей.

Но апатию рано или поздно должен был сменить страх.

Он не спас жену. Теперь у него остался лишь сын, который успел вырасти в красивого юношу с мягкими, вкрадчивыми манерами и таким взглядом, под которым покраснела бы и мраморная статуя Антиноя. Каково ему придется в мире, который будет к нему неласков? Но если понадобиться защитить Герберта…

… тут отец тоже ничего не сумеет сделать! Инцидент на охоте. Студенческие дуэли, после которых иногда остаются красивые шрамы, а иногда еще одна могильная плита. Или что-нибудь иное. Граф будет лишь бессильно наблюдать, как его сын вступает в заведомо проигрышную битву. Если, конечно, он сам не погибнет раньше, оставив Герберта в полном одиночестве.

Слишком поздно он понял, что ограждал свою семью вовсе не от того, от чего следовало. Смерть невозможно побороть. Можно лишь вывесить белый флаг и, преклонив колени, провозгласить ее своим сюзереном. Сдаться в плен, но не победить. Все, что говорили вампиры, вдруг обрело смысл. Рана на шее — недорогая цена за возможность защитить Герберта от любого зла, присматривать за ним, пока он не возмужает и — вот было бы замечательно! — не оставит свои странные привычки. Спасти их сына — это его долг перед покойной женой. Даже если бы она не одобрила его стратегию.

В ту ночь пращуры уже не ссорились с ним. Иногда и вампиры понимают значение слова «такт» (особенно если предварительно проконсультируются со словарем). Замечательно, что фон Кролок наконец осознал преимущества немертвого существования. Ему понравится. «Недостатков у не-жизни нет, сплошные достоинства», твердили родственники, а некоторые даже пытались улыбаться. Ну а Герберт, будучи юношей тщеславным, так вообще будет в восторге, что его золотистые волосы никогда не станут серебряными… Что значит, причем здесь Герберт? Вампиризм, знаешь ли, дело семейное. Кто захочет любоваться, как у его детей растет плешь и выпадают зубы, в то время как сам он тютелька-в-тютельку похож на свой портрет сорокалетней давности?.. Ну хорошо, никто пальцем до виконта не дотронется… Уговорил, и клыками тоже. Главное, что граф подает сыну хороший пример. Нужно откуда-то начинать.

Затем нить его жизни оборвалась.

Но ловкие пальцы подхватили разорванные концы и вновь связали их вместе.

Фон Кролок проснулся лишь следующим вечером, от стука в дверь. Из коридора доносились звуки возни — похоже что слуги, под руководством виконта, пытались взломать дверь в его спальню. Неудивительно, ведь хозяин не подавал признаков жизни уже целый день. Но дверь не поддавалась, потому что кто-то забаррикадировал ее изнутри тяжелым дубовым шкафом. Более того, этот предусмотрительный кто-то задернул тяжелые гардины и даже пришпилил их булавками так, чтобы в комнату не попадал и луч солнечного света. Потянувшись за свечой, граф нащупал на прикроватном столе лист бумаги. Несмотря на кромешную тьму, он сумел прочесть записку:

«Фон Кролок!

С Днем Инициации тебя! Подарок найдешь под кроватью. Мы бы тебя сразу в него положили, но Эржбета сказала, что ты, проснувшись, разнесешь его в щепы с перепугу и непривычки. А ведь это очень хороший гроб, мы купили его в складчину за 1250 дукатов.