Книга Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

То, что бывший начальник Генерального штаба Людвиг Бек тщетно требовал еще год тому назад и на что претендовала ОКВ, т. е. разработку стратегического общего плана, Гитлер, как верховный главнокомандующий, хотел взять, таким образом, исключительно на себя. Его заявление было настоящим афронтом в первую очередь против командования сухопутных сил, которое в таких условиях не могло позволить себе обременять фюрера какими бы то ни было возражениями и ставить под сомнение его авторитет полководца. Дальше все пошло не так уж и плохо, как этого особенно опасался Гальдер, поскольку в феврале 1940 г. хотя и произошло переименование прежнего Верховного главнокомандования вермахта в Штаб оперативного руководства, но круг его задач оставался крайне ограниченным. Ведомственная инерция в среде командной военной верхушки была в вермахте настолько сильной, что до 1945 г. не удалось добиться взаимосвязанной организации высшего военного управления.

Выступление Гитлера 23 мая 1939 г. наряду с укреплением его авторитета послужило и представлению его намерений и было направлено на то, чтобы предупредить любые сомнения, о которых он конечно же был осведомлен. Поэтому он построил свою аргументацию следующим образом:

1. Война неизбежна.

2. Германия подготовлена хорошо.

3. Польша не представляет больше серьезного препятствия на пути к России. Внутриполитически она разорвана изнутри, ненадежна и, вопреки договору о дружбе, была всегда настроена против рейха. Поэтому предполагается сохранить Польшу.

4. При первой же возможности Польшу необходимо подавить. В отличие от Чехословакии, сделать это будет возможно только с применением силы. Однако достичь успеха мы сможем лишь в том случае, «если Запад не вступит в игру».

5. Нельзя допустить одновременного столкновения с Англией и Францией.

6. Если, как это вырисовывается в настоящий момент, дойдет до борьбы между союзами Франция — Англия -Россия и Германия — Италия — Япония, то он «нанесет несколько сокрушительных ударов по Англии и Франции». Этой теме Гитлер уделил особое внимание. Его идея состояла в том, чтобы молниеносным ударом занять Голландию и Бельгию, разбить французов на севере их страны и после этого создать новый фронт против Англии. По его представлениям, следовало рассчитывать на то, что война продлится 10–15 лет.

7. Лучше всего будет с самого начала нанести тяжелый удар по Англии как главному противнику. Фактор неожиданности сможет сыграть свою роль только в том случае, «если не “вляпаемся” в войну с Англией благодаря Польше». В остальном же кригсмарине и люфтваффе должны отрезать Англию от заграничных поставок, чтобы поставить эту страну на колени. Гитлер не исключал и применения отравляющих газов. Там, где для решающего успеха не потребуется применение современной военной техники, следовало положиться на неожиданность и «гениальность» операции. Если при первой возможность необходимо подавить Польшу, «вляпавшись» при этом в войну с западными державами, то каким был бы первый шаг? Захват Польши вплоть до ее восточной границы мог бы вывести вермахт в центральные районы России, Прибалтики и Украины. Высказывания Гитлера 23 мая 1939 г. часто интерпретируются таким образом, что он стремился изолировать Польшу и напасть на нее, чтобы затем (!) заняться Западом. Такого рода выводы трудно назвать обоснованными.

Обращение Гитлера к западным державам 23 мая 1939 г.:

«Данциг — не тот объект, чтобы о нем стоило говорить. Для нас речь идет о расширении жизненного пространства на Востоке, обеспечении продовольствием и о проблеме Прибалтики. Продовольствие можно получить только из районов с низкой плотностью населения. Наряду с плодородием на мгновенный рост производства продовольствия должен повлиять немецкий, основательный метод хозяйствования. В Европе иных возможностей не наблюдается».

Этими пустыми фразами «жизненное пространство на Востоке» и «обеспечение продовольствием в период войны» Гитлер вначале метил вовсе не в Польшу. Его первые высказывания относительно экономических условий развязывания войны бесспорно указывают на то, что одной только оккупации Польши — как и в период Первой мировой войны — будет недостаточно для обеспечения Германии продовольствием. Третий рейх, несмотря на все капиталовложения, и в 1939 г. ощущал блокаду далеко не в полной мере и с началом войны нуждался в «житнице Украины», рудных материалах Донецкого бассейна и нефти Кавказа. Штаб оборонной экономики при ОКБ в своем аналитическом исследовании, подготовленном в апреле 1939 г., указывал на то, что Германия в условиях войны на несколько фронтов будет испытывать дефицит нефти, поэтому наряду с захватом румынских нефтепромыслов следует сразу же после начала военных действий также занять южнорусские и кавказские центры нефтедобычи.

Карл Краух, председатель правления могущественного концерна «И. Г. Фарбен» и «генеральный уполномоченный» Геринга по специальным вопросам химического производства и одновременно всей химической промышленности рейха, в середине апреля выдвинул в Генеральном совете по четырехлетнему плану требование «в случае войны использовать Украину в военно-экономических целях». И другие гражданские представители экономики подтвердили расчетами, что в условиях войны даже при самом лучшем стечении обстоятельств и с учетом готовности Швеции поставлять стратегически важную руду избежать блокады «без экономического аншлюса России» будет крайне сложно. Причем независимо от долгосрочной политической программы Гитлера при такой постанове цели Германия в случае войны неизбежно должна была захватить Прибалтику и СССР, а особенно — Украину и Кавказ. По крайней мере, эксперты в Верховном главнокомандовании вермахта нисколько не сомневались в необходимости этого. В одной из экспертных оценок в мае 1939 г. говорилось о том, что в случае образования неприятельской коалиции с участием СССР необходимо сразу же с началом военных действий захватить Украину, чтобы, с одной стороны, ослабить Советский Союз, а с другой — усилить германскую оборонную промышленность, эксплуатируя оккупированные районы России.

К сожалению, не осталось свидетельств того, что фюрер вообще ознакомился с этим экспертным заключением или, по крайней мере, с выводами Геринга, своего ближайшего доверенного лица. Как рейхсканцлер он уже несколько лет не проводил заседаний кабинета. Время от времени проходили заседания Генерального совета по четырехлетнему плану, которому для получения тех или иных ресурсов требовались определенные согласования. Гитлер прекрасно осознавал и не нуждался ни в каких дополнительных подтверждениях, что в случае войны ему потребуются ресурсы Восточной Европы. Потому, выдвигая 23 мая аргумент, что в Европе не наблюдаются возможности для получения дополнительных объемов продовольствия и земель для расселения немцев, он не ограничивался только Польшей и Прибалтикой. Миф о «житнице Украины» крепко сидел в его голове, а дальше — неизбежная война с Советским Союзом.

Когда Гитлер рассуждал о «проблеме Прибалтики», то для него важным было конечно же не только сельское хозяйство и переселение немцев, но и завоевание господства в восточной части Балтики с целью обеспечения бесперебойных поставок стратегически важной шведской руды, что было головной болью для кригсмарине и экономических кругов. Завоевание Прибалтики одновременно давало возможность использовать с началом войны северное направление для наступления на Советский Союз.