Книга Ошибка резидента - Владимир Востоков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это случилось полгода назад. С тех пор Алик не однажды встречался с Кокой, и всегда между ними происходил разговор на тему о задолженности, и каждый раз Кока проявлял поразительную любезность и соглашался подождать. В глубине души Алик считал, что он или редкостный добряк, или…
Оказалось именно второе «или». Добряк в один прекрасный день заявил, что настало время расплачиваться. И необязательно деньгами. В погашение половины долга Алик может оказать небольшую услугу, связанную с недолгой командировкой в дальний город.
У Алика с финансами было туго. Предложение Коки казалось неопасным. И Алик согласился. Кока объяснил, что нужно в ближайшие дни съездить в район города Новотрубинска и привезти оттуда пакетик земли и флакон воды из речки.
«Берите на завтра»
Он был одет как охотник. Крепкие яловые сапоги с подвернутыми высокими голенищами; брюки из плотной прорезиненной ткани, с карманами на коленях, непромокаемая куртка бутылочного цвета. За одним плечом – ружье в брезентовом чехле, за другим – полупустой рюкзак.
Поднявшись по трапу «Ту-104» и оставив рюкзак и ружье в багажном отсеке при входе, Алик отыскал свое место – оно оказалось у иллюминатора – и утонул в кресле.
День стоял прохладный, на улице в куртке было в самый раз, а в самолете, когда он взлетел, стало жарковато, но Алик не замечал этого. Стюардесса разносила кислые конфеты, потом яблоки и печенье, потом лимонад – Алик ничего не взял. Он украдкой оглядел соседей в своем ряду – сзади и спереди из-за высоких спинок никого не видно – и больше не двигался…
Смешно было бы думать, что у Алика не хватило сообразительности понять, что за птица оказался этот велеречивый Кока и какого рода деятельностью он занимается. С того вечера, как они договорились, у Алика сразу появилось чувство, что за ним уже кто-то следит. Ночью у него созрело решение пойти в Комитет госбезопасности и выложить все начистоту. С этой мыслью он и уснул тогда.
Утром чувствовал себя странно. Накануне не пил совсем, а впечатление как будто он с похмелья. Казалось, свалился без сознания и провалялся в кровати бог знает сколько времени – сутки, а может, двое. Но вчерашнего страха он не испытывал. И желания идти в КГБ тоже. Алик прикинул трезво, что будет, если он явится с повинной, и что – если не явится.
В первом случае – прощай привычная жизнь, берись за общественно полезный труд, денежки, что сколотил благодаря смекалке и тонкому расчету, выкладывай на бочку. Нельзя же полагать, что там удовлетворятся одним лишь фактом – заданием, полученным от Коки. Его обязательно спросят: а как дошел ты до такой жизни? И придется разматывать все от печки. Предположим, ему простят Коку. А все остальное куда девать? Идти каяться еще и в милицию, в прокуратуру? А после честно встать на путь исправления?
Такой выход казался чересчур сложным. А другой?
Алик привык называть вещи своими именами. На деловом языке просьба Коки называлась заданием иностранной разведки. Алику была известна статья, карающая за исполнение подобных просьб. Но велик ли риск? Кока – его старая деловая связь. Правда, их бизнес карается законом, но, если бы кое-кто считал эту связь предосудительной, им давно бы дали понять. Вернее, их постарались бы разлучить, обособив каждого в казенном доме.
Ехать на станцию, названную Кокой, – это хлопотно, и там могут произойти непредвиденные осложнения. Но зачем обязательно ехать? Горсть земли можно взять во дворе, а воды налить из-под крана. И потом к черту Коку, больше с ним никаких дел. Решив так, Алик немного успокоился. Но в тот же день они случайно встретились на Петровке. Взяв Алика под руку, Кока предложил пройтись, они медленно двинулись к Большому. Кока противно шаркал ногами.
– Ну, как дела? – спросил он.
– Что вы имеете в виду?
Кока помолчал, а потом сказал очень ласково:
– Мне хочется предостеречь вас, Алик…
Алик удивился: что за странный человек – сначала сам втравил, а теперь предупреждает…
А Кока, пожевав губами, продолжал:
– Вы человек молодой, но, знаю, практичный… Товар, которого от вас ждут, всюду одинаковый, не так ли? И не было бы ничего удивительного, если бы вы подумали: зачем куда-то ехать, зачем рисковать? Еще не подумали так?
Алик прикусил губу. Он боялся выдать свое замешательство. Нет, ему еще рано считать себя мудрее Коки. Кого он хотел обмануть?!
Кока не ждал его ответа.
– Я вас убедительно прошу, чтобы вы этого не делали. Это принесет только лишние хлопоты. И неприятности.
Кока раскланялся с какой-то женщиной, шедшей им навстречу.
– И не надо тянуть. Чем скорее привезете, тем вам же лучше.
Они дошли до Большого театра. Кока остановился. Алик так ни слова еще и не проронил.
– Вы сейчас не в кассу Аэрофлота? – спросил Кока.
– Пожалуй, пойду в кассу, – сказал Алик.
– Берите на завтра, – посоветовал Кока тоном, каким советуют приятелю посмотреть понравившийся фильм. – Это будет в самый раз.
Алик действительно отправился в кассу. Его не оставляло ощущение, что за ним следят, но не те, кто охраняет безопасность государства.
«Нам земли не жалко»
Приехав на железнодорожный вокзал, Алик узнал в справочном бюро, когда отправляется поезд до нужной ему станции, во сколько он туда приходит и каким поездом можно вернуться оттуда в город. Все оказалось очень удобно: приедет он на станцию в девять утра, а обратный поезд в 14.37. Лучше не придумаешь. У Алика даже поднялось настроение. Из Москвы все казалось так далеко и сложно, а по сути дела, можно обернуться за два неполных дня.
…Почтовый поезд, составленный из видавших виды скрипучих вагонов, не старался казаться экспрессом. Все станции были ему одинаково милы, он не проезжал заносчиво, как курьерский, ни одну, везде стоял охотно и долго. Алику не приходилось прежде ездить в таких поездах, да еще по глубинной, так сказать, Руси. Поэтому интересно было наблюдать незнакомую жизнь на тихом ходу. Правда, ему, видавшему виды величественного Кавказа, здешние холмы представлялись несколько провинциальными.
Почтовый прибыл на станцию с небольшим опозданием, но по местным масштабам плюс-минус десять минут решающего значения не имели. Единственным человеком, который относился к опозданию небезразлично, был Андрей Седых, дизелист поселковой электростанции. Он заказал проводнику этого поезда, своему земляку, привезти из города двадцать пачек «Беломора», так как привык к этим папиросам, а в поселковом магазине они бывали с перебоями. Час назад он кончил дежурство и выкурил последнюю «беломорину», а для заядлого курильщика, как Андрей Седых, час без затяжки – пытка. Поэтому Седых, стоя на платформе, от души ругал про себя машиниста, расписание, автоблокировку, железнодорожное начальство и железнодорожный транспорт в целом. Сам он был человеком аккуратным и точным, в нем не выветрились привычки и понятия, выработанные во время службы на флоте, поэтому Седых имел моральное право критиковать, невзирая на лица. Однако если есть рельсы, а по ним движется поезд, уж он обязательно когда-нибудь придет.
