Книга Белье на веревке. Современные рассказы о любви (сборник) - Дарья Дезомбре

Ксюша в первый раз посмотрела прямо на него. Он шутит? Нет вроде.

– Спасибо, – вежливо ответила она.

Знал бы он, что это, можно сказать, ее первый комплимент, идущий не от обслуживающего персонала и не от снисходительного Андрея…

– Мне бы очень хотелось с вами встретиться. – Он помолчал. – Не расстраивайтесь по поводу своего молодого человека. Вы для него просто слишком хороши. Вы такая сильная.

Нет, то ли она не поняла его примитивного английского, то ли он все-таки шутит?

– Спасибо, – повторила она и стала вставать из-за стола. Салфетка упала на пол, и, поднимая ее, они стукнулись лбами. Ксюша зарделась. Все-таки он очень милый.

– Завтра, – сказала она. – В три часа.

И уже поднимаясь к себе на этаж на лифте, подумала: почему три часа? Ну да ладно. Зато она сдала экзамен! Он с ней заговорил! И назначил свидание!

Андрей ждал ее с нетерпением.

– Ну! Рассказывай! – потребовал он, как только она переступила порог комнаты.

Ксюша рассказала. Андрей был явно ею доволен. И это было и приятно, и обидно одновременно.

– Отдаешь меня в чужие руки! – сказала она насмешливо. Но с затаенным укором.

Андрей укор уловил и поморщился:

– Боги, боги мои! Ксения! Ну опять те же и – Ксения. Акт 33! Ты в курсе, сколько мы потратили уже денег? По сравнению с 10 миллионами немного, а по сравнению с твоими заработками – очень много. И на меня, если не считать твоей квартиры, много больше, чем на тебя! Ну, я же знаю женщин! Сейчас ты считаешь, что я «отрабатываю» свой гонорар, но, поверь мне, у меня больше в этом деле опыта. (Ксюша нахмурилась.) Через год ты захочешь либо от меня избавиться, потому что найдешь себе ради разнообразия другого альфонса (Ксюша фыркнула), либо, чего я тебе искренне желаю, просто хорошего парня. А если не найдешь – хотя в этом я сильно сомневаюсь, – в этот момент во взгляде его читалась настоящая отцовская гордость, – значит, будешь меня терзать на тему большой и чистой любви. А я, дорогая, по остаточной нашей альфонсовской гордости пытаюсь уйти, пока мне еще не дали пинка под зад, – ты уж прости мне эту маленькую слабость! И, кроме того, я и правда очень доволен результатом наших совместных трудов. – Он ласково взъерошил ей волосы. – Мы обработаем этого парня – я, кстати, узнал, он у нас чуть ли не баронет. Чуешь, Ксюха, баронет! Я буду не я, ежели не организую тебе такую блестящую партию. А теперь быстро – в постель! К завтрашнему свиданию ты должна быть без кругов под глазами!

И поцеловал в лоб. В лоб! Ксюша решила, что раз уж она такая красавица теперь (интересует баронетов!) и раз уж он потратил так много ее денег (эта мыслишка была лишней, но прогнать ее не получалось), то, черт возьми, пусть ее целует как надо! И он поцеловал ее как надо! И мягко снял с нее ее шелковое платье, и она чувствовала, что вся она, в его руках, защищена. А ее нежная после скрабов кожа, ее подтянутый после массажей живот, ее детские колени, ее трогательный затылок с золотыми завитками – все им отмечено и обласкано. «Ладно, – подумала она, засыпая у него на плече. – Пусть уходит. А то ведь привыкну к нему… И мужа никакого не захочется. Даже из баронетов».

На следующий день они с Андреем со скандалом выбирали, что ей надеть: брюки, низко сидящие на талии, с ботинками а-ля мальчиковыми, в мелкую дырочку; майку, простую, белую, оттененную чуть загорелой кожей; и пиджак в клетку, из хорошей английской шерсти, серый с зеленью, с замшевыми заплатками. Спустившись вниз и оглядев себя еще раз в многочисленных зеркалах, она поняла, что Андрей был, как всегда, прав. Она была такая… европейская. Круглолиций баронет (Андрей сказал ей, что они должны спуститься вместе, но разговаривать мало и холодно – пусть поревнует, но не теряет надежды) сидел на обычном месте.

– Глядит, – незаметно шепнул ей Андрей, почти не разжимая губ. Они молча просидели за завтраком, а затем поехали в музей Шагала – Андрей его очень любил, а Ксюшу тот чуть-чуть пугал своим невыносимо-жгучим цветом. Потом не спеша перекусили где-то в старой Ницце и к трем часам подтянулись к отелю на набережной.

– Тут разойдемся. – Андрей повернулся к ней и подмигнул. – Не будем смущать твоего Ромео.

– А ты что будешь делать? – спросила Ксюша, которой идти было и боязно, и любопытно. Но больше боязно.

– Я-то? Я, старый пень, пойду себе, завалюсь с книжкой.

И он, посвистывая, пошел себе вперед: даже не поцеловав ее на прощание и ни разу не оглянувшись.

Баронет ждал Ксюшу в баре. Он сразу же вскочил со своего высокого табурета, чтобы помочь ей сесть. Вот что значит – баронет. Ксюша заказала «Космополитен». Как в «Сексе в большом городе». Он – бокал красного вина. Как и положено французу.

– Я очень рад, что вы пришли, – сказал он тихо, когда бармен, поставив перед ними бокалы, отошел. – Я не был уверен, что у вас… получится.

Ксюша потупилась. У нее ведь был Отелло. Официально. Неофициально ее Отелло дал Ксюше в первой половине дня кучу инструкций:

– Не ври. Твоя неопытность бросается в глаза. Надо превратить ее в плюс. Делаем из тебя девочку благородных кровей, живущую в бедности в квартире дома, который принадлежал твоим предкам, а потом был национализирован революционным правительством…

– Как будет «национализирован» по-английски? – сосредоточенно спросила Ксюша.

Игра ее и правда начала развлекать. Но сейчас, сидя перед баронетом, она испугалась. Ну что у нее может быть общего с таким персонажем? А тот взял ее неловко за руку.

– Простите, что я стал настаивать на встрече, это крайне невежливо с моей стороны. Вы ведь здесь со своим женихом.

– Нет, – быстро сказала Ксюша и так дернулась на своем высоком стульце, что пролила на себя добрую половину «Космополитена».

И тут баронет вынул из верхнего кармана пиджака шелковый платочек (о боги!) и стал вытирать брызги с тонкой футболки – в непосредственной близости от ее совсем не пышной груди. Ксюша и так была смущена, но этот жест произвел эффект удара молоточком невропатолога по колену особенно нервного пациента. Она вздрогнула, табурет покачнулся, и Ксюша полетела вниз, хватаясь в испуге за твидовый рукав баронета… Кульбит завершился на мягком, слава тебе господи, ковре. С баронетом на ней. Красным от неожиданности и от смущения. С помощью бармена и пары фраппированных их внезапным падением посетителей они неловко поднялись.

– Пойдемте на улицу, – шепнул ей баронет.

И они пошли. Они гуляли по набережной, а потом поднялись в парк. В парке было хорошо и покойно. И говорить было просто. Врать следовало исключительно про «белоэмигрантскую» семью, отъехавшую во Францию после революции, и адвоката, нашедшего ее следы только после того, как двоюродную сестру бабушки хватил сердечный криз и все ее значительное состояние досталось ей, Ксюше. А все остальное – коммунальная квартира с ее каждодневными прелестями, работа в школе, одиночество… придумывать ничего было не надо. Баронет ей, в свою очередь, рассказал, что он не баронет, а граф (и какая разница?) и единственный сын. Что он закончил бизнес-школу и начал работать в банке. Но что эта работа ему скучна и неинтересна… И он решил прекратить на некоторое время работу в офисе, чтобы понять, чего он хочет в жизни. Дени – так его звали – чувствовал в последнее время, что он очень одинок. Он внимательно посмотрел на Ксюшу. Но Ксюшу так было уже не смутить, и она спокойно ответила в том ключе, что, мол, да, хочется найти человека…