Книга Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

— Мобильник включен, но я не дома.

— В «Обероне»?

— Неважно.

— Ладно. Если у меня возникнут проблемы, я тебе заготовил «эсэмэску» с одним словом — «тревога».

— И что тогда?

— Как только получишь, сразу же звони одному человеку. Он, правда, бандит, но относится ко мне хорошо, и он — практически единственный, кто может мне помочь, если со мной что-то случится. Зовут его Владислав.

Я продиктовал телефон.

— Поняла. Что я должна ему сказать?

— Скажи ему, что Саша Жариков попал в лапы Мяснику или Носорогу. Я точно не знаю, кто это такие, но чувствую, что с такими личностями мне лучше не встречаться. Наш рыжий мерзавец тоже с ними в одной связке — так что, если его хорошенько прижать, расколется.

— Я все сделаю, Саша.

— Тогда все, я убегаю.

— Ты мне звони периодически. Хотя бы раз в час. Если ты не позвонишь сам, я позвоню этому Владиславу. Ясно?

— Думаю, это излишне.

— Ничего подобного.

— Может, ты и права. Ладно, счастливо. Жди звонков.

— Саша!

— Да?

— Постарайся не влезть в какую-нибудь беду.

— Я же говорю, просто смываюсь. От греха подальше.

— Будь хорошим мальчиком, а? Мне бы не хотелось заправлять делами «Оберона» в одиночку…

Я действительно собрался бежать. В Шатуре живут старые, еще студенческих времен, собутыльники, уж сутки-то можно перекантоваться у них. Драпать действительно было давно пора. Я это понял еще в «Макдоналдсе», когда Наташа сказала, что моим «друзьям» осталось лишь разобраться, куда я спрятал труп. А раз это знаю только я, им надо просто поймать меня и доходчиво объяснить, на сколько частей меня разберут, если я им не скажу, где находится Дина.

Дина ли? Уже одетый и с сумкой через плечо я еще раз оглядел помещение.

Под кушеткой валялся какой-то черный ком. Я нагнулся, взял его…

Черная маска с замком на месте рта! Еще одна! Вот тут-то словно пелена упала с моих глаз — теперь я точно знал, с кем проводил ночи, и кого в действительности мы с Наташей схоронили у нее в погребе.

Ну и ладно, теперь главное — смыться так быстро, как только это возможно. Виктор, конечно, ждет меня к утру, но теперь это уже не имеет никакого значения. Да и «Оберон» не загнется от моего недолгого — надеюсь! — отсутствия.

Я зажег фонарь, задул свечу, затем пробрался к выходу, повернул ручку и толкнул дверь от себя. Коротко скрипнув, дверь открылась. Короткий холодный коридор, еще одна дверь. Я достал из кармана ключ, которым пользовался ночной гость, толкнул дверь… Не так… Потянул на себя. Эта дверь открылась без скрипа.

Снаружи было пусто, если не считать громилы с мохнатыми бровями. Теперь я знал, как его зовут. Илья по кличке Носорог. Он стоял возле темного «Пежо», привалившись к капоту, и смотрел на меня, думаю, очень даже недружелюбно. На улице было темно, однако я заметил в руке мохнобрового предмет, похожий на пистолет. В отличие от того, чем был вооружен предыдущий визитер, это орудие для решения демографических вопросов было направлено как раз в мою сторону.

— Пришел, — сказал громила спокойно. — Забодал ты меня, стоять тут, ждать приходится… Оружие есть?

— Нет.

— А телефон?

— Есть. — Пистолет в руке громилы помогал давать правильные ответы.

— Давай.

А вы бы что сделали? Думаю, тоже бы постарались успеть нажать на клавишу, которая автоматом отправляет сообщение на нужный номер.

— Теперь пошли, — сказал Носорог, когда моя трубка перекочевала к нему в карман. — Закрывай лавочку. Ключ сюда.

Слишком уж пустынна в это время суток наша улица, да и торец здания смотрит в сторону какой-то промзоны. Надо было что-то делать…

— Будешь орать — прибью. Побежишь — то же самое, — предупредил бровастый мои возможные действия. — Понял?.. Тогда мордой к тачке и руки назад.

Я повернулся к машине. Темно-зеленый кузов. Значит, сестер возили именно в этой машине. Теперь моя очередь.

Носорог скрутил мне руки скотчем и усадил на переднее сиденье. Ремень безопасности… Вот это ремешок — крест-накрест! Водитель при таком ремне на пассажире действительно всегда будет в безопасности. Спецзаказ, не иначе. Нечто среднее между парашютными лямками и поясом невинности…

Очевидно, чтобы я не ощущал дискомфорта от подобного унижения, громила врезал мне рукояткой пистолета по голове. Четвертый раз, мать его так!.. В общем, очнулся я только когда мы уже ехали по центральным улицам. Да и то, очнулся — слишком мягко сказано. Перед глазами все тряслось и расплывалось. В ушах шумело.

— Это опять я, — заявил Носорог, говоря в свой телефон. — Друган вроде немного в себе. Куда ехать?

Вот как? Значит, возможны варианты?

— Понял, — сказал он затем. — Кому позвонить? А, сами позвонят? Ясно.

Мы не спеша двигались по направлению к Ленинградскому. А ну, если сейчас приподнять ногу, да ка-ак…

Нет. Не получится. Пока я был в короткой отключке, Носорог прикрутил мне ноги к сиденью. Все тем же проклятым скотчем.

Странно, что я вообще еду не в багажнике. И какого черта нас несет почти к центру Москвы?

Тут Носорогу позвонили. Он пробурчал несколько слов, потом немного прибавил газу, и вскоре мы оказались на ярко освещенной Тверской, среди кричащих вывесок, красивых проституток и неонового буйства.

Куда мы, черт возьми, едем? Минуту спустя я увидел, что Носорог держится точно за большим белым лимузином, кажется, «Линкольном», повторяя все его маневры. «Линкольн» двигался неспешно, ближе к правому ряду. Скоро «Пежо» поравнялся с лимузином, и на перекрестке мы уже стояли в нескольких сантиметрах один от другого, бок о бок. Тонированное стекло «Линкольна» опустилось, и я увидел совершенно аристократический профиль — узкое лицо, длинный нос и брезгливо выпяченную нижнюю губу. Энвер Тоциев. Не побрезговал, паньмаешь, лично увидеть упрямого параноика, никак не желающего примиряться с ролью козла отпущения.

Светофор переключился на зеленый, стекло в лимузине поднялось, и «Линкольн» двинулся прямо. Носорог немного отстал, перестроился, потом свернул на Моховую, и наши дороги с господином Тоциевым разошлись навсегда.

Что за черт — мы возвращались в наш район? А впрочем, не было ничего удивительного. Я не удивился и тому, что мы подъехали к знакомому зданию, а когда «Пежо» без помех въехал через гостеприимно распахнутые перед ним ворота во двор, мне осталось только уповать на Наташу и Соленого.

Потому что лишь недавно я понял, без чьей руководящей и направляющей роли не обошлось в моих злоключениях. Когда я собрался гасить свечу, стоящую в бутылке, то обнаружил на внутренней стороне стекла высохшие до состояния хрупкой пленки следы крови, и мне почти все стало ясно.