Книга Темный Дар - Иар Эльтеррус

— Так у меня ж… — показала на мальчишек обалдевшая женщина.

— И чего? — добродушно оскалился орк. — Аль я им батькой не стану? Стану, и всему, чего умею, выучу. У нас нерожавших девок замуж не берут. Кто их там знает, могут, аль нет? Я свою с дочкой взял — ждал, терпел, пока нагуляет. От кого — и не знал, да оно мне и не надо. А у тебя уже двое, знать, ещё детишек нарожаем!

Матроха отчаянно покраснела. А потом посмотрела на Ургука другими глазами — не в кусты ведь зовёт, а замуж. Одной-то на новом месте — ой, как тяжко придётся с двумя мальцами! Только ж не человек он… Святой отец баял, что грех это великий — с нелюдью связываться… Только и брехни он много говорил, этот святой отец, а уж пил так, что и покойнику Броху далеко. А вдруг Ургук тоже пьёт? Из огня ж, да в полымя будет…

— За ворот закладываешь? — не выдержала она.

— Чего?.. — растерялся Ургук.

— Ну, это, выпиваешь? — буркнула Матроха, сообразив, что орк не понял.

— Как без этого? Коли праздник, так не выпить — грех. Всем селом собираемся, стол накрываем.

— Не каждый день?

— Да чего ж я, с дуба рухнул, что ли? — обиделся Ургук. — Какая ж работа, коли кажный день глаза заливать? У нас таких и нет почти. А коли кто начнёт, так к магу сведём, тот быстро от пьянки отучит.

Женщина долго недоверчиво смотрела на него, но всё же почему-то поверила, а почему — не знала и сама. Опустив глаза, она едва слышно спросила:

— Бить будешь?

— Бить? — полезли на лоб глаза орка. — Ты чего?.. Это где ж видано-то — бабу свою бить?.. Рази ж это семья?

— Брох пошти кажен день лупцевал… — окончательно смутилась Матроха. — И кулаками, и ногами, и вожжами…

— Паскуда он, твой Брох!.. — прорычал Ургук, сжимая кулаки, его желтоватые глаза горели гневом. — Знашь, у нас так с малолетства учат. Не делай никому того, чего себе не хотишь… И коли кто попробует жену бить, то его всем селом поучат. Больше не захотит!

Матроха чуть не задохнулась от его слов. Да неужто так бывает? Святой отец, помнится, говорил, что жена во власти мужа, и он может делать с ней всё, что захочет. Хоть насмерть забить или голодом заморить. И такое в Глуховке порой случалось. Но бывало и наоборот — хоть того же Ивона взять. Гоняет бедного мужика его Нароха, оглоблей как-то раз отходила, а уж орёт так, что уши закладывает. Матроха эту скандальную толстуху на дух не переносила. Вдова потрясла головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Надо что-то отвечать Ургуку, а что? Соглашаться? Так страшно ж — орк, как-никак, не человек вовсе. Отказывать? Ещё страшнее. Как жить-то самой здесь, да ещё и с двумя пацанами малыми? Всё ж не так, как дома было. Всё иначе. А мужик явно справный, хозяйственный, домовитый. О любви Матроха не задумывалась, отлюбила своё, «любимый» потом так избивал, что едва жива осталась. А коли Ургук бить не станет, так это ж не жизнь, а малина. Уж дом-то она обиходит, дело привычное. Только вот спать с ним…

— Ты энто, подумай пока, — встал орк. — Дело ж нешутейное, на всю жизнь оно. Как чего надумаешь, скажи. Лады?

— Лады, — радостно согласилась Матроха.

— Идти пора, — Ургук озабоченно смотрел вперёд. — Вон Морт ужо народ подымает. Ждут нас.

Люди действительно вставали, старики рассаживались по телегам, матери собирали своих неугомонных чад, разбежавшихся по окрестным рощам. Старший охранник о чём-то толковал с дедом Дороном, вокруг них сбились мужики, внимая орку с открытыми ртами. Матроха даже пожалела, что не слышит, о чём он там рассказывает, но махнула рукой.

— Долго ещё идти? — спросила она.

— Не, — отозвался Ургук. — Часа три. Засветло дойти надобно, чтоб на ночлег устроиться толком. Завтрева с утра буим дома строить, лес, гвозди и черепицу завезли ужо. А камней для очагов и так хватает. Лады, побег я, а то Морт мне устроит весёлую жизнь. Ты это…

Он смутился и едва слышно добавил:

— Ну… подумай там… По сердцу ты мне…

Потом повернулся и быстро ушёл. Матроха долго смотрела ему вслед, удивляясь, что такой огромный мужик настолько стеснителен. Ей почему-то хотелось догнать Ургука и сказать «да», но женщина сдержала свой порыв. Прав он, хорошо подумать надо. И важно не ошибиться, не то ведь локти кусать станешь, да поздно будет.

Не прошло и получаса, как караван двинулся в путь. Воодушевлённые рассказом Морта люди жаждали побыстрее добраться до нового места жительства. Земля! Вдоволь! И никаких графьёв с тиунами над головой! Живи, как сам хочешь, не оглядываясь на всяких там нахлебников. Извечная мечта любого крестьянина. Глуховчане ещё не верили, но надеялись, что им сказали правду. Они возбуждённо переговаривались, строя планы, обсуждали сколько чего надо посеять, сколько распахать. Семена орки обещали привезти в ближайшие дни, пахотных быков, по их словам, одолжат в ближайшей деревне.

Матроха шла, не глядя по сторонам, она продолжала размышлять, но никак не могла принять решения. Слишком всё это оказалось неожиданным. Думала, что так и будет до смерти куковать одна, а тут вдруг… Она вздохнула, искоса взглянув на Ургука, опять собравшего вокруг себя стайку ребятишек и рассказывающего им сказки. Двух уставших мальчишек лет четырёх он нёс на плечах. Женщина видела, с какой нежностью он относится к детям и удивлённо покачивала головой. Глянешь ведь — чудище злобное на вид, орчище клыкастый, а на деле — совсем другой. Найдёт ли она кого лучше? Ой, вряд ли. Только всё равно страшно. А может, не стоит бояться? Новая жизнь, так пусть и будет новой во всём?

— Ну вот, мы и на месте! — заставил её вздрогнуть возглас Морта.

Встрепенувшись, женщина жадно уставилась вперёд. На ближайшем пологом холме виднелись несколько десятков шатров, деревянные столы, кучи брёвен и досок. Невдалеке Матроха заметила речку. Встречала глуховцев толпа самого разного народа — люди, орки, дварфы, тёмные эльфы и альвы. Был ещё кто-то, но она не поняла, кто именно. И все встречали их улыбками… Приветствовали, как родных. Деда Дорона под руки сняли с телеги и уважительно отвели к удобному стулу — как позже выяснилось, стариков здесь очень уважали. Как самый старший среди глуховцев, он в глазах тёмных был старостой новой деревни.

— Здравствуйте, люди добрые! — с поклоном выступил вперёд кряжистый гном с бородой до пояса. — Вот здесь вам деревню и поставим. Нравится ли место? Коли нет, так с утра другое поищем.

— Да чего уж там, — поспешил ответить дед Дорон. — Хорошее место, на холме, да и речка рядом. А земля?..

— Да вокруг и нарежем, — усмехнулся в бороду гном. — Ничейная она пока. Распашете — станет ваша.

— И никто не сгонит?

— Разве что светлые прорвутся.

— А чем распахивать-то? — пробурчал дед, окидывая взглядом окружающие холм луга. — Струменту ж нема…

— Не беда, — махнул рукой гном. — Я Корни Стебарт из колена Торина, от нашей общины выборный. Кузнецы мы. Дадим струмент — весь, что надо. В долг. Как сможете, так и расплатитесь.