Книга Последний шанс - Лиана Мориарти

Софи – милая, добрая, умная девушка, которой никогда не придет в голову колотить младенца по голове щеткой для волос. Она корчит смешные рожицы. Она беседует с Кэллумом о музыке. Софи, в отличие от нее самой, хорошо впишется в огромный круг общительных знакомых Кэллума. Софи заставила Кэллума разразиться этим безудержным юношеским гоготом, которого Грейс давно не слышала, и она же вызвала у Джейка его первую улыбку. Мало того, она заставила улыбнуться даже Грейс. Боже правый! Джейку будет гораздо лучше с Софи в роли мамы. В конце концов, бабушку Энигму воспитывали совершенно посторонние люди, тетя Конни и тетя Роза, и посмотрите, как счастливо сложилась у нее жизнь! Грейс всего лишь следует прекрасной семейной традиции – передавать детей более подходящим людям.

Как удачно, что завтра Софи переезжает в дом тети Конни. Теперь значительно легче будет сделать так, чтобы Кэллум и Софи проводили вместе больше времени. Поскольку они вот-вот влюбятся друг в друга, Грейс будет легче исчезнуть.

Одна чайная ложка кунжута, и она перестанет кому-либо мешать. Нет нужды принимать снотворное или прыгать со скалы. Грейс уже представляет себе, как у нее начнет распухать горло и она задохнется. Ужасно, конечно, но придется потерпеть, тем более что это займет всего несколько минут, а потом наступит блаженное небытие.

Глава 30

За окном поют птицы. На лицо упал солнечный луч. Плеск воды. Соленый воздух. Половицы, пахнущие мастикой.

В первое свое утро в доме тети Конни Софи открывает глаза с ощущением праздника, чувствуя, что пьяна от счастья. Она знает, что навсегда запомнит этот период своей жизни, как запоминаешь первые несколько месяцев нового романа – это время со своим особым запахом и вкусом, время, когда все вокруг – даже самые обычные вещи вроде занавески в душе – кажется более четким и значительным, как будто ты принял галлюциногенный наркотик, как будто до этого все твои чувства были приглушены. Софи влюблена в этот дом. Он настолько хорош, что ей хочется смеяться. Бабочки, неожиданно вспорхнувшие в коридоре прямо перед ней; отливающие золотом в лучах полуденного солнца натертые половицы; постоянный шум реки; удивительная птица кукабарра; современная посудомоечная машина, до блеска отмывающая стаканы; смешной фарфоровый держатель для туалетной бумаги!

Кто бы мог подумать, что одинокая женщина может быть такой счастливой. Софи хмурится. Но тут же вновь улыбается: все же в этом ощущении опьяняющего счастья есть что-то слегка сексуальное. Собственное тело кажется ей мягким и податливым, словно она проснулась после ночи неспешных любовных утех. Не так Софи ожидала чувствовать себя, переехав в дом старушки. Наверное, у Джимми с Конни была замечательная сексуальная жизнь, вот атмосфера дома за долгие годы и пропиталась этим насквозь.

Софи томно закидывает руки за голову. Ночью ей определенно снились какие-то сладкие сны. Было много поцелуев. Любовных, романтических поцелуев. С неким широкоплечим мужчиной. Они вместе плыли в лодке. Так кто же был тем парнем?

Ой! Это ничего не значит. Не в твоей власти запретить человеку присниться тебе и начать без разрешения целовать.

Ммм… И вовсе ни к чему зацикливаться именно на этой теме.

Как бы то ни было, Софи очень счастлива, и сейчас ей совсем не нужен мужчина. Может быть, и в самом деле – она озорно ухмыляется, глядя в потолок, – пора приобрести симпатичный, дорогой… вибратор! Забыть все эти романтические бредни и смотреть на вещи практически. Клэр давно уже предлагает подарить ей на день рождения эту штуковину. («Когда спешишь, вибраторы просто идеальны», – сказала ей Клэр. «Я никогда не тороплюсь достичь оргазма», – парировала Софи.) Да, пение птиц, плеск речной воды и… тихое жужжание вполне современного вибратора.

Софи громко хохочет.

И стоит ли заморачиваться тем, что у нее нет детей? Зачем Софи эти вечно чумазые, шумные, неблагодарные существа? Нет ребенка, и ладно! Вот у Конни или у Розы тоже не было детей, но они жили вполне счастливо. Интересно, а пользовались они когда-нибудь вибраторами?

Софи становится стыдно: хватит уже думать о глупостях!

И вообще, пора вставать. Дом доверху заполнен коробками. Сегодня к ней в гости приедут родители. Отец привезет ящик с инструментами, лампочки, проволоку для плавких предохранителей и крючки для картин. Нахмурившись, он будет простукивать стены кулаком. Озаботится такими вещами, как подача горячей воды и охранная сигнализация. Ему не нравится, что дочь въехала в дом, не оформив должным образом документы на право владения собственностью. Пока она лишь имела краткий разговор по телефону с поверенным тети Конни. В отличие от Энигмы и Розы, Ганс считает, что без документов никак нельзя. Мать Софи привезет бутылку шампанского, коробку шоколадных конфет, пену для ванны и несколько новых романов эпохи Регентства. Гретель будет кружиться по дому, делая вид, что она здесь хозяйка: «Вот я ужинаю! Вот говорю по телефону!»

Еще несколько минут, и Софи встанет.

Потолок супружеской спальни Конни и Джимми смыкается под острыми углами с карнизами, украшенными чудесной резьбой. Задержавшись взглядом на карнизах, Софи понимает, что там вырезаны листья эвкалипта. Она припоминает, как Конни говорила ей, что дизайн всех карнизов и плитки в доме выполнила Роза, вдохновившись пейзажами острова. Приподняв голову, Софи видит реку через незашторенные венецианские окна. Когда лежишь здесь, кажется, что плывешь в лодке по реке.

Софи с детства приучили посылать милые благодарственные письма, написанные на красивой почтовой бумаге. Ужасно жаль, что она не может отправить такое письмо тете Конни: «Дорогая тетя Конни, благодарю Вас за мою совершенно новую жизнь. Как же Вы угадали с подарком».

* * *

Секс утром. Сонный, липкий, уютный. Как секс в палатке. Или в спальном мешке. Он быстрее, тише и немного порочнее секса ночью. Незамысловатое, дающее удовлетворение любовное соитие.

Суббота, шесть часов утра. Кэллум Тайдимен лежит на своей половине кровати, испытывая эрекцию, глядя на кремовые занавески тещи и размышляя об утреннем сексе. Он думает о том, что всего несколько месяцев назад мог просто повернуться и привлечь Грейс к себе, если только она уже не опередила его. Теперь это представляется ему столь же диким и неуместным, как ухватить за грудь незнакомку в автобусе. В подростковом возрасте Кэллум, бывало, пугал себя, воображая, что случится, если он вдруг сойдет с ума и запустит руку в вырез платья какой-нибудь женщины, как изменится выражение ее лица и как он превратится из неуклюжего парнишки с гигантской виолончелью в психа. Если однажды совершишь нечто подобное, то назад пути уже не будет. Ты переступишь черту. Это было то же самое, что представить, как бросаешься со скалы, – страшно заманчиво, потому что «это сделать очень легко, так сделай же это». Тебя останавливает лишь самообладание. А что, если на миг потерять его?

Кэллум чувствует прикосновение к икре ступни Грейс, и, кажется, пряди ее волос касаются его затылка. Он лежит не шевелясь.

Неуместно будить жену для секса, если знаешь, что в два часа ночи она просыпалась, чтобы покормить твоего сына. Он ведь не какой-нибудь эгоистичный подонок. Правда, Грейс никогда так не называла Кэллума, но зато называли другие женщины из его прошлого, и надо быть бдительным, потому что это может случиться без всякого предупреждения, когда ты не готов, – они вдруг приходят в ярость, кричат, что ты задел их чувства, проявил нечуткость.