Книга Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны - Армен Гаспарян

Генерал Е. К. Миллер.

Председатель Русского Обще-Воинского союза будет похищен агентами НКВД в 1937 году

Генерал Миллер подготовил от имени Врангеля приказ находиться в состоянии полной готовности, но не принимать участия в боевых действиях, а в случае чего отступать в Югославию. Только большевики не собирались начинать форсировать события до тех пор, пока не будут нейтрализованы белые войска. В газетных статьях и в выступлениях на бесконечных митингах они до предела раздули опасность правого переворота, подтолкнув правительство к акциям против врангелевцев. Началось все с обыска в контрразведке Первого армейского корпуса. Полиция обнаружила приказы о том, как следует себя вести в случае начала большевистского восстания. Полковника Самохвалова, который пытался возмущаться против незаконных действий, жестоко избили. Последующие протесты Кутепова ни к чему не привели. Русская армия была вынуждена молча снести очередное издевательство. Генерал Витковский в своих воспоминаниях отметил: «Дисциплина наших частей оставалась на высоте. Порывы негодования держали при себе».

Одновременно власти произвели налеты с обысками на Русскую военную миссию и квартиру Кутепова. Охрана, поднятая по тревоге, вооружилась винтовками и пулеметами, намереваясь принять бой за своего командира. Только жесткий приказ Кутепова остановил потенциальное кровопролитие. Генерал приказал сдать оружие. Начальник штаба болгарской армии по телефону вызвал Кутепова в Софию, гарантируя возвращение. В очередной раз обманули. Александр Павлович был арестован. Узнав об этом, Врангель направил гневную телеграмму болгарскому правительству: «В сознании своего бессилия ищете опоры у тиранов России и в жертву им готовы принести русскую армию. Встанет вновь жуткий призрак братоубийства. Бог свидетель, что не мы вызвали его». Реакцию премьер-министра Болгарии понять не очень сложно. Он-то хорошо знал, что немногочисленное Белое движение в Крыму в течение года сражалось против превосходящего в шесть раз противника. Перспектива испытать на себе боевые качества корниловцев и дроздовцев Софию пугала.

На следующий день после этой телеграммы европейские газеты вышли с сенсационными заголовками: «Барон объявляет войну», «Ультиматум главнокомандующего». Болгарские власти немедленно обвинили белогвардейцев в шпионаже (правда, не уточнив, в чью пользу) и подготовке государственного переворота, который врангелевцы как раз и пытались предотвратить. Коммунисты тут же организовали митинги по всей стране с требованием немедленно отправить русских на Родину. Для сглаживания конфликта в Болгарию прибыл генерал Миллер.

Он пытался убедить кабинет министров, что телеграмма Врангеля лишь указывает на несправедливое отношение к белым офицерам и что «русские контингенты ни при каких условиях не будут участвовать в политической жизни страны». Однако правительство Болгарии в очередной раз пошло на поводу у коммунистов и выслало Кутепова из страны. Чтобы предотвратить возможные вооруженные столкновения, генерал, несмотря на запрещение контактов со своими частями, отправил приказ с требованием сохранять спокойствие и дисциплину. Первый армейский корпус принял генерал Витковский. Болгарское правительство предписало ему разоружить части и начинать мирный труд в специально создаваемых рабочих артелях.

Русская армия Врангеля как организованная сила постепенно начала угасать. Солдаты и офицеры, устроенные на общественные работы, вынуждены были со временем расходиться по разным местам в поисках другого заработка.

Кто-то находил потерянные семьи, кто-то создавал новые. Некоторые, поднакопив денег, уезжали в другие страны, надеясь устроиться там лучше. Жизнь вносила свои коррективы, и Врангель, учитывая это, начал создавать воинские союзы. Начало было положено еще в 1921 году в Константинополе, когда Главнокомандующий стал получать много писем и ходатайств от бывших офицеров других белых фронтов о зачислении в армию. Удовлетворить их он не мог по материальным соображениям – надо было как-то прокормить хотя бы имеющиеся войска. И Врангель приказал своим представителям в разных странах начать регистрацию желающих числиться в составе армии. Такая работа продолжалась и в следующие годы.

Целью союзов Врангель видел не создание политической организации, а сохранение до лучших времен кадров русской армии, готовых, когда понадобится, вернуться в строй. К возникающим в разных государствах воинским структурам стали примыкать независимые офицерские общества, образовавшиеся на чужбине, где по идейному принципу, где по соображениям взаимопомощи и совместного поиска средств к существованию. Полковник-корниловец Михаил Левитов в своих воспоминаниях отметил: «Всюду в первую очередь кумиром являлся его величество франк. Все покупается и продается оптом и в розницу, и для нашего брата такая обстановка была непривычна. Некоторые ради карьеры стали отходить от прямого долга. Видовой лоск еще сохранялся, но работа по подготовке «нового Кубанского похода» сильно хромала. Почти все деньги шли на устройство личной жизни».

К воинским союзам русской армии Врангеля присоединился и ряд монархических организаций, начавших появляться еще во время Гражданской войны как оппозиция белым правительствам демократического и либерального толка. Условно, конечно, потому что ни теми, ни другими режимы Колчака или Деникина не были априори. Несоответствие между приказами барона о непринадлежности к политическим партиям и собственными убеждениями участники обычно объясняли тем, что верность русскому престолу – не политическая программа, а единственно возможный для них образ мышления. Однако они во многом лукавили, о чем весьма точно свидетельствуют дальнейшие события вокруг Русского Обще-Воинского союза.

Генерал П. Н. Шатилов.

В эмиграции – один из лидеров Русского Обще-Воинского союза

С первого же дня вокруг Врангеля началась политическая борьба. Высший монархический совет в Берлине настаивал на принятии остатками белых армий присяги дому Романовых. Генерал, будучи сам убежденным сторонником государя императора, с опаской относился к деятельности совета. Однажды в разговоре с Шатиловым он даже сказал: «Лучше бы они помогли нам тогда, в Крыму». Не стоит забывать, что в тот момент как раз и разгорелась борьба между великими князьями Николаем Николаевичем и Кириллом Владимировичем. Сторонники обоих претендентов на русский престол старались склонить на свою сторону прежде всего армию Врангеля – единственную на тот момент силу, которая могла бороться с большевиками.

Положение усугублялось еще и тем, что 31 августа 1924 года Кирилл Владимирович издал «Манифест о восшествии на престол». Нельзя сказать, что это было неожиданно. Еще за два года до этого он объявил себя блюстителем русского трона и призвал великого князя Николая Николаевича к сотрудничеству. Однако бывший главнокомандующий Русской Императорской армии считал подобные действия незаконными. Эмиграции грозил раскол. Поэтому Врангель поступил так, как велела ему честь офицера: 16 ноября он признал великого князя Николая Николаевича верховным руководителем русского зарубежного воинства. Круг замкнулся.