Книга Лед - Сара Дерст

В поисках рюкзака она обрыскала все комоды и серванты на кухне, в гостиной, в обеих спальнях и в ванной. Но ящики не выдвигались, а шкафы вели себя так, будто были сделаны из цельного куска древесины. Весь домик, казалось, был вырезан из одного-единственного дерева. Все — мебель, фурнитура, стены — росло из пола. Она вернулась на кухню. Должно же быть хоть что-то, что ей поможет.

Касси потянула ящик под кухонной раковиной, и, к ее удивлению, он подался. Она кинула быстрый взгляд на ветки (те спали, похожие на свернутые канаты) и на ставни (Отец Лес был снаружи: насвистывал ирландскую джигу). Она встала на колени и заглянула внутрь.

В ящике были чистящие средства. Сердце у нее упало. «Тонко, тонко», — обратилась она к ставням. Наверное, он знал, что она будет обыскивать домик, и хотел, чтобы она нашла вот это.

Касси порылась в ящике, надеясь, что там чудом окажется что-нибудь полезное. Она вынула все бутылочки: «Комет», «Пледж», «Лайсол»… все, дальше только водопроводные трубы. Странно, что в хижине трубы были совершенно обычными и что такой могущественный мунаксари пользовался обычными средствами для чистки. Неужели магия бы с этим не помогла? А может, ему просто так больше нравилось.

Касси покачала головой. Как она дошла до такой жизни? Трубы и «Лайсол» удивляют ее больше магии.

Она вспомнила, что, когда впервые встретила Медведя… Касси зажмурилась. Не думай об этом, сказала она себе. Сейчас тебе надо думать только о побеге. Она покачнулась с носков на пятки и снова осмотрела ящик. Нет, ни единой трещины: не то что рюкзак, даже листок бумаги не запихнешь. Придется сбегать так, как есть: босой и без припасов. Папа поможет ей в этом. Он ее подготовил к такой жизни. Научил искать пищу в дикой природе: ягоды, птичьи яйца, древесную кору. Она сделает все, чтобы избежать лямблиоза, дизентерии и прочих подарков Матери природы. Пить она станет из ручьев. Но сначала надо сбежать из этого домика.

Касси огляделась вокруг. Единственное место в хижине, которое она еще не осмотрела, — это сами ветви. Они были неподвижны, точно обычные растения. Она подняла одну, взявшись за нее большим и указательным пальцами и вытянув руку перед собой. Ветка повисла, болтаясь, как садовый шланг. Осмелев, Касси распутала лиану и дошла до самого ее корня.

Ветки росли из пола, стен и потолка. Она вытянула их через всю комнату на другую сторону от плиты. Не было ни единого места, куда они не могли бы дотянуться. Находясь внутри, она не сможет избежать их цепкой хватки — их и дверной ручки.

Ей придется вернуться к первоначальному плану: усыпить бдительность Отца Леса, убедить его, что ее можно выпускать наружу. А оттуда… Она глянула сквозь ставни на деревья за частоколом. Если ей удастся обогнать ветки, она сможет скрыться между деревьями.

Но пройдет много недель, прежде чем он снова начнет ей доверять. Или даже месяцев. Ей не хотелось думать, что, может, это не случится никогда.

Она справится, твердила она себе. Она ведь не боится работы. Снова встав на колени перед раковиной, она вскрыла упаковку губок и принялась натирать пол на кухне.

Через три часа у нее ломило колени, спину и плечи. Она вся вспотела, а в желудке словно развели огонь. Касси присела и потерла шею. Огляделась. Странно, но пока она работала, кухня казалась ей больше.

Ей надо запастись терпением. Терпение тут ей пригодится больше, чем когда она выслеживала полярных медведей. Надо вырваться на свободу тайком. Она взяла губку и очередное чистящее средство (конечно, с ароматом сосны) и отнесла в гостиную. Она вспомнила маму, которая восемнадцать лет прожила в замке троллей. Как жаль, что Касси не расспросила ее как следует. Как жаль, что они в принципе не говорили больше: о всяких настоящих вещах, о разных там «чувствах», а не только о всяких бытовых мелочах. Касси пообещала себе, что исправит эту оплошность — если, конечно, сбежит отсюда. Касси осторожно опустилась на колени и поморщилась: у нее сильно заболела спина.

В дверях замаячил Отец Лес.

— Славная девочка, — сказал он.

Двадцать пять

Широта 63º 54' 53'' N

Долгота 125º 24' 07'' W

Высота 1301 фут

ДОЛГИЙ ПОЛДЕНЬ ЛЕТА прошел, будто его и не было. Подкрадывалось осеннее равноденствие: звезды появлялись раньше, солнце вставало позже, над северным лесом театральным занавесом колыхалось полярное сияние.

Касси прижалась щекой к кухонным ставням и взглянула на клочок неба за окном. Она обняла себя за широкий живот и почувствовала, как ходит буграми ее кожа: это шевелился ребенок. Медведь сказал, что она родит осенью. У нее почти не оставалось времени.

Небо, светлея, переходило из темной синевы к бледно-розовому. Касси изо всех пыталась не закричать. Она потратила все лето на бесполезные хлопоты по хозяйству. Нет никаких сомнений: Отец Лес вполне мог скомандовать своему дому выполнить все эти дела. Его пристрастие к обычным, сделанным человеческими руками, трубам и чистящим средствам было странным, словно он забыл, что мунаксари могут выполнять ежедневные дела при помощи волшебства. Но она выполняла все — все и без малейшей жалобы. Тем не менее Касси по-прежнему томилась в своей деревянной клетке и ни на шаг не приблизилась к спасению Медведя.

Отступив от окна, она огляделась, чтобы не наступить на ветви. Отец Лес это почувствует. Четыре месяца она непрерывно беспокоится о том, что подумает или почувствует Отец Лес, и все еще никакой надежды на побег. Касси подумала о маме. В последнее время она часто вспоминала о ее заточении в замке троллей. Теперь Касси сама иногда просыпалась от собственных криков, но ее никто не приходил утешить.

— Здра-а-авствуй, маленькая мамочка!

Касси выглянула сквозь ставни. Там, снаружи, осина махала рукой-веточкой над головой.

Ох. Только не снова.

Осина запрыгала по поющим камням.

— Скажи Отцу Лесу, что я пришла!

Она являлась каждое утро, как по звонку. Но в последнее время у Отца Леса были и другие посетители: древесные люди из южной части бореального леса приходили к хижине, чтобы обсудить размещение и комбинации осенней листвы, словно были художниками, что выставляют свои работы в гигантской галерее.

— Он сказал, что не сможет принять тебя сегодня, — сказала Касси сквозь ставни.

Подбежав к окну, девочка-дерево зашипела на Касси. Дикие желтые глаза, острые зеленые зубы. В этот момент все детское в ней исчезло, сменившись звериным. Касси невольно вздрогнула и отступила от окна, и тогда осина завыла.

— Ох, мои осины! Они страдают! Это все из-за елей. Они распускают корни и воруют почву у моих осин!

— Мне жаль, — ответила Касси, разглядывая ее сквозь щель. Как бы симпатично ни выглядела древесная девочка, ребенком она не была. Ее бойкость, ее невинность, — все было притворством, как и образ доброго Деда Мороза, который надевал на себя Отец Лес.