Книга Курды. Потерянные на Ближнем Востоке - Максим Лебский

Политической активизации курдов в Турции сопутствовала американская компания «Буря в пустыне». Военные силы США закрепили фактическое существование Курдской Автономии на севере Ирака, что сделало из Талабани и Барзани весомых политических субъектов. В 1991 г. Т. Озал (президент Турции), пригласил лидера ПСК и помощника Барзани (Мохсена Дизали) в Анкару для переговоров. Предложение Анкары было крайне простым по формулировке: Турция должна оказать экономическую помощь курдским элитам Ирака, они же со своей стороны должны отказаться от какой-либо поддержки РПК, в том числе и от предоставления убежища на своей территории. Курдские политики заявили о своем согласии принять данные условия. В феврале 1992 г. уже сам Масуд Барзани встречался с Т. Озалом. В ходе встречи М. Барзани попросил у Турции экономической помощи и ограничения операций турецкой армии против РПК на иракской территории[468].

Важно отметить, что еще с 1982 года Турция и Ирак пришли к соглашению, позволяющему военным силам двух стран вторгаться на сопредельную территорию для борьбы с курдскими повстанцами. Турция этим правом активно пользовалась. Для начала военной операции на Севере Ирака турецким военным даже не требовалось согласия ВНСТ. В приграничной зоне с Ираком, на постоянной основе была развернута группировка турецких войск численностью до 30 тыс. человек. Она защищала магистральную дорогу из Мосула в Турцию и проложенный параллельно ей нефтепровод. Через этот нефтепровод иракская нефть шла в средиземноморские турецкие порты, и данный маршрут пользовался особенным вниманием со стороны РПК[469]. В августе 1991 г. в районе деревни Чукурджи были убиты 11 пограничников. Это стало поводом для вторжения в Северный Ирак на глубину до 10 км 20-тысячной группировки турецких войск и 1 000 «сельских стражей» при поддержке 132 самолетов. Отряды РПК стремились отойти к ирако-иранской границе, авиация Турции преследовала партизан, осуществляя бомбардировки на территории другого суверенного государства[470].

В этой сложнейшей ситуации РПК удалось договориться с ПСК о прекращении огня. Базы РПК были перенесены в район Зале. ДПК же в свою очередь продолжала наращивать свое сотрудничество с Анкарой. На иракской стороне границы было выстроено 170 пограничных застав, материальное обеспечение которых взяла на себя Турция. Осенью 1993 г. Турция перечислила ДПК 13 млн долларов для постройки и оборудования на иракско-турецкой границе контрольно-пропускных пунктов. На территориях, подконтрольных М. Барзани, активно действовала турецкая разведка. В районе Дохука были созданы бюро, в котором работали офицеры турецкой Национальной разведывательной организации (МИТ)[471].

На протяжении 90-х годов в политике Анкары в курдском вопросе произошли определенные подвижки в сторону разграничения понятий «курд» и «террорист». Таким образом, правительство Тургута Озала инициировало процесс легализации реформистского крыла курдского национального движения. В 1990 г. Социал-демократическая партия подготовила доклад для ВНСТ о положении на юго-востоке страны. В этом тексте были прописаны рекомендации турецких социал-демократов по преодолению «проблемы юго-востока», под данной формулировкой имелась в виду курдская проблема. Было выдвинуто три предложения: 1) Снятие запрета с использования курдского языка; 2) Прекращение режима чрезвычайного положения; 3) Отмена системы «сельских стражей»[472]. В начале 1991 г. Т. Озал вынес на рассмотрение парламента пакет документов, в которых предлагалось разрешить использование курдского языка в быту и прослушивание курдской музыки[473]. Позднее, в 1994 г., начали издаваться легальные курдские газеты «Денге Азади» (запрещена 10 марта 1995 г.), «Навруз», «Рохани» (выходит с мая 1995 г.), «Жина ну», «Рож»[474].

Резкий всплеск активности курдского населения подтолкнул президента Турции Т. Озала и на частичную легализацию курдских партий, занимающих реформистскую позицию в курдско-турецком конфликте. Инициатором этого предложения выступила левоцентристская СДНП, имевшая в те годы самую лояльную позицию по отношению к курдам из всех легальных партий. В июне 1990 г. была создана первая курдская легальная партия – Народная Трудовая Партия (турецкая аббревиатура – НЕР). Ее деятельность широко не освещалась официальными турецкими СМИ, в связи с чем партия делала основной упор на уличную политику, проводя многочисленные митинги и восстанавливая празднование ранее запрещенного праздника Навруза. Крупным политическим событием для Турции в начале 90-х стало убийство руководителя отделения НТП в Диярбакыре – Ведата Айдына. Его похороны переросли в революционную манифестацию, в ходе столкновений с полицией шесть (по другим сведениям, 14) демонстрантов были убиты и 119 ранены[475].

По турецким законам о выборах НТП не имела права принимать участие в запланированных на октябрь 1991 г. выборах в парламент, т. к. она была создана меньше чем за шесть месяцев до их начала. В данной ситуации НРП вошла в блок с СДНП, проведя в парламент более двадцати депутатов. Депутаты НРП заняли активную позицию в мирном разрешении курдского вопроса, требуя проведения политических переговоров с РПК. В ноябре 1991 г. в ходе заседания ВНСТ произошел крупный скандал. Курдский депутат – Лейла Зана, зачитала текст клятвы депутата на курдском языке, завершая присягу фразой: «Я приношу эту присягу ради братства между турецким и курдским народами». Этот поступок вызвал волну возмущений со стороны националистов.

Позиция НТП и ее активная деятельность не остались незамеченными со стороны правящих кругов Турции, и по требованию Совета Национальной Безопасности в июле 1993 г. суд закрыл НТП[476]. Идя на превентивные меры с целью избежать потери депутатских мандатов, курдские депутаты до запрета НТП создают новую прокурдскую – Демократическую партию (ДП – турецкая аббревиатура – DEP, председатель – Яшар Кая). В июне 1993 г. прошел первый съезд ДП. В нем приняло участие 418 делегатов из 44 провинций страны[477]. Делегаты ДП активно поддержали мирные инициативы Абдуллы Оджалана и выдвинули ряд предложений по решению курдского вопроса в Турции. Главными из них стали требования об официальном признании существования курдского этноса, разрешения использования и обучения курдскому языку, всеобщая амнистия, отмена чрезвычайного положения на юго-востоке[478].