Книга Колечко взбалмошной богини. Прыжок в неизвестность - Александра Черчень

В общем, Фауст ушел, а я, оставшись наедине с собой, обхватила руками колени и предалась раздумьям. Думать старалась о важном. О нападении сидов, о том, какие дальнейшие шаги они предпримут, чтобы найти нас и завладеть кольцом, и что во всей этой ситуации делать нам со Стасей. Как выкручиваться? А еще, можно ли полностью доверять Фаусту? Раньше я сомневалась. Все пыталась найти подвох в его действиях. Но после того, что сегодня было, после того, что он сделал для нас с сестренкой, даже в мыслях не могу представить, что он может замышлять что-то плохое.

Хм. Фауст…

Сначала он показался мне просто заносчивым, язвительным недотрогой. А теперь я понимаю, что вся эта внешняя неприступность и чрезмерная колкость — лишь оболочка, под которой есть что-то гораздо более глубокое. Все же он совсем не такой, как его брат-близнец. Он намного серьезнее и умнее, пусть и совершает порой ошибки. А кто их не совершает? Я вот тоже дура дурой. Ох…

Я откинулась назад и устало прикрыла глаза. А когда вновь открыла, мне показалось, что в помещении стало темнее. То ли одинокая масляная лампа, стоящая на столе, стала гореть тусклее, то ли вновь прогорели угли в жаровне. Да и какая разница, сколько здесь света, так даже уютнее. Еще больше клонит в сон. Но засыпать нель…

Из сладкой дремы вырвало прикосновение прохладных рук. Я резко вскинулась, готовая рвануться в сторону, но меня удержали на месте.

— Это всего лишь я, — раздался знакомый голос, и, опустив глаза, я увидела, как Фауст, вновь сидящий передо мной на коленях, обмазывает ногу какой-то пахучей мазью.

Он дотрагивался бережно, аккуратно, легонько касаясь подушечками пальцев болезненной опухоли. Потом спустился ниже, нахмурившись, глянул на изодранную пятку.

— У тебя ступни ледяные и все в царапинах. Попарить бы.

Феникс поднялся и направился к жаровне, на решетке которой уже стоял котел с водой.

И когда он только успел? А еще я заметила, что пока я дремала, мужчина приоделся. Раздобыл где-то штаны и рубаху. Хотя нет, рубаха как раз его. А вот обуви, как и на мне, не наблюдается. Тоже шастает босиком по холодному полу.

Фауст какое-то время поковырялся у котла, что-то засыпал в бурлящую воду, а спустя пару минут водрузил на пол перед лавкой вытянутое корыто.

— Я сейчас. Холодной принесу, — без лишних вопросов отчитался блондин и вновь вышел за дверь. Надо же, какой хозяйственный. А так сразу и не скажешь.

Вернулся Фауст со странным деревянным ведерком в руках, напомнившем мне дубовую бочку в миниатюре, в дверях слегка покачнулся и ухватился за косяк. Прикрыл глаза, борясь с дурнотой. Черт, а я и забыла, что ему плохо после всех этих перелетов. Ему бы спать сейчас, а не таскаться со всякими ведрами. И со всякими глупыми больными девушками.

— Тебе бы лечь, — заметила тихонько, стараясь не слишком акцентировать внимание на его состоянии. Вдруг еще обидится.

— Угу, — только и промычал в ответ феникс, но, справившись со слабостью, вновь занялся делом.

Мужчина наполнил корытце горячим отваром, пахнущим чем-то травяным и терпким, похожим на запах наших совдеповских горчичников, потом разбавил холодной водой и, присев, ладонью проверил температуру.

— Нормально. Опускай, — скомандовал феникс.

Я сунула ноги в воду и, ошпарившись, тут же выдернула их обратно.

— Ай, горячо!

— А ты постепенно опускай. Что, ноги никогда не парила? — И опять этот укоризненный, насмешливый тон. Разговаривает со мной, будто с ребенком.

— Парила, — буркнула я и уже гораздо медленнее начала опускать мыски в кипяток.

Фауст укоризненно покачал головой, цокнул и поднялся на ноги. Вновь пошатнулся и схватился за край лавки, чтобы восстановить равновесие. А потом и вовсе сел на нее, отчего хлипкая конструкция прогнулась и опасно скрипнула. Но обошлось — наш вес она все же выдержала.

— Давай, грейся и топай к сестре, — сказал Фауст, устало облокачиваясь на стену.

Ага, стало быть, я еще и его спальное место заняла. Впрочем, он сам меня сюда усадил и ноги заставил парить. Пусть теперь не жалуется. Хотя жалко его, конечно, так измотался, а прилечь даже негде.

Ну, ничего. Я не долго. А потом вспомнила про его босые ноги, подвинулась на лавке и добродушно предложила:

— Присоединяйся, — кивнула на корыто, в котором было вполне достаточно места и для двух пар ног.

Но Фауст же у нас гордый. Мужчина скептически выгнул светлую бровь и, видимо, хотел сказать что-то колкое по этому поводу, но я его опередила:

— Давай, не строй из себя недотрогу.

Как ни странно, это сработало. Блондин хмыкнул, подвинулся ближе и опустил ноги в горячую воду. Расплылся в довольной улыбке и, блаженно прикрыв глаза, откинулся назад.

Вот так и сидели, пока вода постепенно не остыла. А что было дальше, хоть убейте, не помню, потому что теперь я уже окончательно уплыла в сон.

Глава 20

УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОГО

Пробуждение походило на дежавю. Да, я опять проснулась не одна. Впритирку ко мне лежало тело, и, судя по габаритам, это тело было мужское.

Я распахнула сонные глаза и узрела перед собой блондинистую макушку, в принадлежности которой не могло быть сомнений.

Н-да, сначала с одним братцем в постели проснулась, теперь со вторым. Хорошо, хоть не голым. Еще бы узнать, как мы умудрились заснуть вместе. Хотя если вспомнить наше вчерашнее состояние, то это как раз вопросов не вызывает. А вызывает то, как мы вдвоем поместились на эту лавку?

Я с трудом пошевелилась, чувствуя себя килькой в консервной банке. Как там говорится? В тесноте, да не в обиде? Ага. И спать, наверно, было тепло. Зато теперь точно все тело ныть будет.

Попыталась хоть немного изменить положение, но было настолько узко, что я даже перевернуться не смогла. А вот то, как затекла спина, сразу почувствовалось. И еще я, кажется, руку отлежала. Ох, надо отсюда выбираться.

Вот только так называемый выход преграждало тело спящего блондина. Я кое-как приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. Даже во сне Фауст выглядел жутко уставшим. На лбу пролегла вертикальная складочка, лицо выглядело бледным и осунувшимся. Ох, как же не хочется его будить…

Еще немного так полежала, любуясь мужским профилем, подмечая разные мелочи, которые наверняка отличали Фауста от брата: родинку над левой бровью, маленькую ямочку на подбородке, чуть заметный белесый шрамик на переносице. Почему-то вдруг невыносимо зачесались руки — так сильно хотелось к нему прикоснуться.

С силой провела пальцами по ладони, избавляясь от странного ощущения.

Эх, что же делать? Будить или нет? Я огляделась, оценивая свое положение.

Вперед ногами отсюда точно не вылезти, ибо ноги почти упираются в стенку. Вперед головой… Можно попробовать. Правда, это грозит мне скатиться башкой вниз и повстречаться ею же с полом, чего я тоже не особо желаю. Но, признаться честно, будить сейчас Фауста и выяснять, что мы делаем с ним в одной постели, мне не хочется еще больше. Да, такая вот я трусиха. Так что ползем головой вперед. Ну, вперед!