Книга Электрические сны - Виталий Вавикин

– Я жив? – спрашивает Доунер, приходя в сознание.

Чернокожий дикарь падает на колени и пятится к выходу. Доунер смотрит на него и ни о чем не думает. Лучи света пробиваются сквозь многочисленные щели. «Где я?» – думает Доунер. Зеленые листья прилипают к его обнаженному телу. Порезы и синяки болят, но, кажется, ничего не сломано. Доунер поднимается на ноги, натягивает брюки и выходит из хижины. Яркий свет далекой звезды слепит глаза. Полсотни дикарей падают на колени и кланяются своему божеству, спустившемуся с неба на огненной колеснице. «Съедят или возведут в ранг святого?» – думает Доунер. Дикари молчат.

– Мой корабль, – осторожно говорит Доунер. – Мне нужен мой корабль.

Дикари кивают. Большая птица с пестрым хвостом вылетает из чащи леса и садится на землю возле Доунера. Дикари вздыхают. По голубому небу плывут белые облака.

– Я, пожалуй, пойду, – говорит дикарям Доунер. Осторожно делает шаг в сторону леса. Еще один и еще. Дикари поднимаются с колен и идут за ним следом…

Позже, где-то в кустистой чаще, недалеко от журчащего ручья, Доунер опускается на колени и умывает лицо. Вода холодная и чистая. Дикари молчат, столпившись за его спиной.

– Корабль, – снова говорит им Доунер. – Где мой корабль? – Дикари кивают, ждут, когда он отойдет от ручья, опускаются на колени и умывают лица. – Лучше бы вы меня не спасали, – говорит Доунер.

Он бродит по лесу до позднего вечера, а после возвращается в хижину, где очнулся. Исколотые колючками ноги болят. Глубокие порезы, полученные во время аварии, воспалились и начинают гноиться. «Завтра нужно будет обернуть чем-нибудь ноги», – думает Доунер. Когда-нибудь он все равно найдет свою шлюпку. Главное, чтобы до того момента дикари не передумали и не зажарили его. Родившийся в сознании запах жареного мяса напоминает о голоде.

– Еда, – говорит Доунер, выходя из хижины. Дикари молчат. Стоят на коленях и смотрят на него черными глазами. – Еда, – Доунер пытается объясниться жестами. – Да ну вас к черту! – говорит он и ходит по деревне в поисках пищи. В одной из хижин, в сплетенной из веток корзине, лежат какие-то фрукты. «Интересно, – думает Доунер, – едят ли у этих дикарей боги? А если нет?» Он выходит из хижины, слушая, как урчит пустой живот. Дикари охают. «Теперь точно съедят!» – думает Доунер. Чернокожая женщина, не поднимая головы, ползет к нему на коленях. Он принимает из ее рук спелый плод и осторожно впивается в сочную мякоть зубами. Дикари ждут.

– Неплохо, – говорит им Доунер. Дикарка пятится. – Неплохо, – Доунер улыбается, и дикари, успокоившись, улыбаются ему…

Ночь. Доунер лежит в хижине и пытается заснуть. Где-то совсем рядом размеренно бьют барабаны. Сквозь многочисленные щели видны разведенные костры. Кто-то входит в хижину. Женщина. Доунер видит ее небольшую грудь с неестественно большими сосками. Черные волосы украшены белыми перьями. На ногах звенят амулеты. Дикарка молчит. Просто стоит и ждет. Ждет и Доунер. Барабаны бьют. Горят костры.

– Ты принесла еду? – спрашивает дикарку Доунер. Она молчит. Он пытается объясняться жестами. Дикарка уходит и приносит пару сочных плодов. Доунер ест. Дикарка смотрит. – Спасибо, – говорит Доунер. Дикарка улыбается. Подходит к нему и ложится рядом. Черное тело блестит маслами. И снова ожидание. И снова язык жестов…

* * *

– Мы думали, что никогда не найдем вас, – говорит Асквит, когда спасательный вертолет возвращает Доунера в посольство.

– Вы бы и не нашли, – говорит Доунер, приглаживая длинную бороду. – Сомневаюсь, что вы вообще искали. Могу поспорить, что у вас даже не зарегистрировано мое прибытие.

– Простите, но наши технологии далеки от тех, к которым вы привыкли, – защищается Асквит.

– Четыре месяца, – говорит Доунер. – Четыре месяца я бродил по чертовым лесам, пока ни нашел свою шлюпку и не связался с вами!

– Вам очень повезло, что вы вообще выжили.

– Без дикарей не выжил бы.

– Так они не причинили вам вреда?

– Вреда? – Доунер улыбается. – Они кормили меня, лечили… – он вспоминает дикарку. – Я даже стал отцом ребенка одной из них.

– Отцом? – кривится Асквит, но Доунер не замечает этого.

– Думаю, они решили, что я какое-то божество.

– В таком случае вам очень повезло.

– Да, – говорит Доунер. – Повезло.

Он закрывается в своем номере и больше часа пытается избавиться от бороды. Парикмахер приводит в порядок его волосы, вылавливая крохотных насекомых, не пожелавших умирать после получасового воздействия на них какой-то отравы. После этого голова чешется еще несколько дней, но Доунер давно привык не обращать внимания на такие мелочи. Ночами катастрофически не хватает костров и барабанного боя. Без них не спится, и Доунер бродит по темным улицам, сливаясь с гуляющими толпами. Несколько раз он пытается завести разговор со скучающими женщинами за барными стойками, но то ли он плохо старается, то ли у них нет планов проводить с ним ночь, потому что каждое такое знакомство заканчивается полным фиаско. Шлюхи на улицах дешевые и весьма симпатичные, но Асквит так увлеченно рассказывает о местных заболеваниях, что Доунер не думает о том, чтобы воспользоваться их услугами.

Иногда, засыпая в одиночестве, он вспоминает темнокожую дикарку, жившую с ним на протяжении четырех месяцев. Когда он уехал, у нее уже был большой живот. И так уж получается, что это оказалась единственная женщина, пожелавшая родить от него ребенка. И думая об этом, Доунер улыбается. Кейн послал его на пятипроцентную смерть, а вместо этого подарил четыре месяца божественного существования. Кто из живущих в цивилизованной части Вселенной может похвастать тем, что был богом? А он теперь может. И это отныне будет его неотъемлемой частью.

* * *

Ивен смотрит на Доунера и спрашивает:

– Когда же это кончится?

– Значит, вы не очень довольны своим роботом? – спрашивает Доунер.

– Довольна?! – Ивен улыбается. – Да я ненавижу его всем сердцем. Надеюсь, Риллик сдержал свое слово, и эту железяку разобрали на запчасти.

– А муж? – спрашивает Доунер. – Он тоже был недоволен роботом.

– Он просто мужчина, – говорит Ивен. – Вечно сомневающийся, не уверенный в своем выборе мужчина.

– Так он не хотел избавляться от робота?

– До тех пор, пока мы не прилетели сюда, хотел. А потом – я даже не знаю, – она вздыхает. – Надеюсь, когда я рожу ему сына, он сможет избавиться от этого призрака.

– Призрака?

– А как иначе называть это? Призрак бывшей жены. Призрак бывшей жизни. Призрак воспоминаний.

– Значит, дело было не в роботе?

– Скажем так: не только в роботе.

– Понимаю, – кивает Доунер, смотрит на округлый живот Ивен с растянутым пупком и улыбается. – Знаете, я тоже, наверное, скоро стану отцом.