Книга Кто мы, русские, и когда мы возникли? - Александр Журавлев

Такое положение ставит под угрозу главное право человека – ПРАВО НА ЖИЗНЬ. Следствием должны быть исключительно жесткие и непопулярные спасительные меры с неизбежным ограничением некоторых второстепенных, так называемых «прав человека», невзирая на вопли «правозащитников».

Вместе с тем основным путем может быть только развитие производства материальных средств, увеличение количества рабочих мест с зарплатой, обеспечивающей молодежи нормальные условия семейной жизни с квартирой и скромной машиной.

Возможность честно заработать на нормальную жизнь является также единственным реальным средством сокращения преступности молодежи.

Говорить о правах человека можно только в том обществе, где гарантировано главное право человека – право на жизнь. Оно отсутствует в вымирающем обществе, численность которого сокращается в мирное время.

Нам, русским, надо понять и смириться с тем неприятным объективным фактом, что мы еще большой, но уже не великий народ, к которым можно отнести народы с численностью более 200 млн человек. В начале века по численности населения мы занимали третье место в мире. К 2000 г., когда численность населения достигла: в Китае – 1225; Индии – 1000; США – 268; Индонезии – 211; Бразилии – 179; Нигерии – 161; России – около 150; Японии – 129; Турции – 60 млн человек, мы опустимся до седьмого места. И никого, даже японцев, уже не сможем «задавить» численностью. Надо начинать «работать головой».

При наших огромных территориях, малой плотности населения и богатых природных ресурсах, по сравнению с соседями, единственной реальной гарантией сохранения русского народа становится ракетно-ядерный щит и восстановление рождаемости.

Граждане, кроме инвалидов, имеющие одного ребенка или не имеющие детей, являются главными врагами своего государства, т. к. подрывают его экономику и свое благосостояние на пенсии, и главными врагами своего народа, ибо угрожают его существованию в большей степени, чем войны и эпидемии. Они не имеют права на полное социальное обеспечение в старости за счет чужих детей. Граждане, вырастившие трех и более детей, должны иметь преимущество в государственном социальном обеспечении.[150]

«Единственный ребенок в семье создает еще одну проблему – брошенных престарелых родителей и разрыва связи поколений». Муж и жена, да еще если они живут порознь, в возрасте 30–50 лет не только не имеют желания, но и физически не могут взять к себе для ухода восемь бабушек и дедушек, да еще четырех родителей-пенсионеров.

Всем девушкам и юношам, начинающим жизнь, необходимо хоть на некоторое время представить себе, как они будут ее заканчивать. Как они будут жить с 50 до 80 лет, т. е. последние 20–30 лет своей жизни, если у них будет всего один взрослый ребенок и один внук на восемь бабушек и дедушек. Кому они нужны, и в какой пустыне одиночества будут они блуждать после погони за призраком: «сначала хорошо пожить!».

Во все времена и у всех народов старики (пенсионеры) активно участвовали в материальном производстве непосредственно (воспитывая внуков) и косвенно (освобождая своих 30–50-летних трудоспособных детей для участия в материальном производстве).

Если в семье один ребенок или вообще нет детей, пенсионеры превращаются в иждивенцев-потребителей. Материальные ценности: хлеб, масло, электроэнергию, воду, газ – для них должны поставлять чужие дети.

Огромное количество таких «чистых» потребителей резко снижает общий материальный уровень общества.

Человек выделился из животного мира, когда стал существом с определенными функциями и обязанностями в обществе и семье. Увеличение числа одиноко живущих родителей, бабушек и дедушек без детей означает попросту одичание, возвращение к образу одиноко живущих животных.

Однако, в отличие от наших сильных диких предков, современное одичание сопровождается физической немощью. 90 % допризывников не только не могут выполнить нормы ГТО, но и демонстрируют физическую немощь, 70 % школьников в Москве не умеют плавать.[151]И это следствие чисто женского воспитания, отстранение бабушками и мамами отцов, мужчин от воспитания сыновей. Ну никак не поймут любящие мамы и бабушки, что не имеют они права одни воспитывать мужчин, что для воспитания ими мужчины запрограммирована схема: в 10 лет – гений, в 20 лет – талант, в 30 лет – обыкновенный человек, в 40 лет – неудачник.

Наука же довела до сведения всех девушек и женщин простую истину: хочешь быть здоровой – рожай. Родишь – сразу окрепнешь, похорошеешь, и против рака груди и других органов – профилактика. Вот и рожают, но только для своего здоровья, а потом подкидывают детей в детдома и заводят себе кошечек и собачек. Собачки и кошечки очень хороши в семьях, где есть дети. Очень приятно видеть бабушку с внуком и собачкой. Еще более отрадное зрелище представляет собой на прогулке семья из родителей, двух детей и собаки в наморднике. У детей воспитывается и любовь к животным, и чувство гражданской ответственности за свои действия.

Однако бездетных женщин с собаками стало так много, что это превратилось в России в социальное явление, и ответственность за это лежит на мужчинах. Они хорошо знают, что гуманное у нас государство, все на себя возьмет – и воспитание их подброшенных детей, и их пенсионное обеспечение в старости.

Только что значит государство? Это опять же чужие дети должны их одевать, обувать, кормить. Получается, что гуманизм у нас не для всех и не касается тех, у кого трое-четверо детей. Жизненный уровень этих семей, полностью осуществляющих свою социальную функцию и являющихся опорой государства, и понижают алкоголики, наркоманы, бездетные и имеющие одного ребенка граждане.

У нас повсюду висели объявления, что требуются повара, механики, слесари, рабочие, т. е. кадры в производственную сферу. Где же их взять? У нас уже «в 1998 г. было 38,4 миллионов пенсионеров из 148 миллионов населения, т. е. 27 % – четверть населения»,[152]число которых начало катастрофически увеличиваться с 1989 г., когда на пенсию начали уходить по 6–8 миллионов человек в год, исключительно многочисленное поколение, рожденное после 1929 г., не участвовавшее в войне и имеющее в среднем по одному ребенку в семье. Соотношение начало резко изменяться в сторону увеличения доли неработающих пенсионеров, которых просто некому будет обслуживать, что мы уже на примере Москвы к 1990 г. остро почувствовали. «Москва стала городом одиноких пенсионеров.

Количество выходящих на пенсию в 55–60 лет у нас в 4 раза превышает число внуков, начинающих работать. Скоро число неработающих пенсионеров, инвалидов, дебилов и больных превысит число работающих, и пенсионерам останется только голодная смерть».[153]Во всех европейских государствах пенсия выплачивается только с 65 лет. Число пенсионеров там колеблется от 7 до 9 %. То есть в нормальных богатых государствах пенсионеров в 2,5–3 раза меньше, чем у нас. Естественно, что размеры пенсии там значительно больше. Пенсия там является действительно пенсией, т. е. средством, обеспечивающим нормальную жизнь людей, теряющих работоспособность с возрастом, т. е. после 65 лет. Она не подаяние массе 50–60-летних работоспособных «мужиков». Мужчинам до 65 лет надо, как считает Аристотель, обеспечивать рабочие места, а не подаяние.