Книга Начальники советской внешней разведки - Владимир Антонов

Внешняя разведка органов госбезопасности, руководимая молодым начальником Павлом Фитиным, смогла заработать в полную силу только тогда, когда Гитлер начал переброску своих войск к нашим границам. Месяц спустя после капитуляции Франции, 22 июля 1940 года, Гитлер подписал директиву о разработке плана нападения на Советский Союз, получившего название план «Барбаросса». К концу года подготовка плана войны против СССР была завершена, и 18 декабря 1940 года Гитлер подписал совершенно секретную директиву № 21. В ней говорилось, что германские вооруженные силы должны разгромить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. Приготовления к реализации плана «Барбаросса» планировалось начать немедленно и завершить к 15 мая 1941 года. Решающее значение придавалось дезинформации противника и сохранению военных приготовлений Германии в тайне.

Следует признать, что ни одна разведка мира, включая советскую, не смогла получить план «Барбаросса». Однако советским разведчикам удалось до начала войны выяснить его основное содержание. Так, сразу же после разгрома Франции, 4 июля 1940 года разведка информировала Кремль о переброске первых германских дивизий на советскую границу. Всего с июля 1940 года по июнь 1941 года внешнеполитическая разведка направила в Политбюро ЦК ВКП(б) более 120 детальных сообщений. В них отслеживались не только военные приготовления Германии, но и содержались сведения о военно-хозяйственных приготовлениях к эксплуатации советских территорий, которые будут захвачены вермахтом.

Павел Фитин работал интенсивно, не покладая рук. Обжигающее дыхание войны становилось все ощутимей, из резидентур каждый день приходили тревожные сведения о ее неизбежности. Однако Лаврентий Берия, знавший о том, что Сталин войны не хочет и стремится ее предотвратить, грозился «стереть в лагерную пыль» всякого, кто говорит о ее неотвратимости.

Нелегко приходилось начальнику разведки: сообщения загранаппаратов становились все тревожнее, они свидетельствовали о том, что все приготовления Гитлера к нападению на СССР завершены, и война может начаться в любой день. Об этом, в частности, сообщали резидентуры внешней разведки в Берлине, Риме, Праге, Хельсинки, Шанхае. Опытный разведчик-нелегал Василий Зарубин, встретившийся в Шанхае с военным советником Чан Кайши Вальтером Стеннесом («Друг»), сообщил в Москву, что, по данным источника, гитлеровское нападение состоится в мае 1941 года. На очередной встрече «Друг», ссылаясь на высокопоставленного германского дипломата, сообщил Зарубину, что крайняя дата начала войны назначена Гитлером на 24 июня.

Знакомясь с шифровкой от Зарубина, Павел Фитин невольно вспомнил, что разведка уже называла восемь дат гитлеровского нашествия. В мае, о котором говорили многие донесения разведки, нападение не состоялось: Гитлер вторгся в Югославию, а также оккупировал остров Крит. И вот теперь поступают сведения о девятой дате. Что это: истина в последней инстанции или очередной блеф бесноватого фюрера? Ведь и свое нападение на Францию он под разными предлогами переносил тридцать восемь раз! Однако внутренний голос ему подсказывал, что на этот раз источники разведки не ошибаются.

12 апреля 1941 года Центр получил сообщение из Лондона от Кима Филби, работавшего в то время в британских спецслужбах. В нем говорилось, что «у советских границ развернуто 127 германских дивизий, в том числе в Польше — 58. Всего в германских вооруженных силах насчитывается 223 дивизии». Эта информация подтверждала сведения, добытые разведкой в Болгарии. Однако верны ли они? Только после войны станет известно, что на самом деле у Гитлера было на 50 дивизий больше.

К маю 1941 года информация резидентур стала настолько детальной, что руководству внешней разведки были известны места дислокации дивизий, расположение батальонов, отдельных казарм, штабов частей. В апреле — мае разведка доложила руководству страны последние сведения о приготовлениях Германии к нанесению удара. В документе разведка сообщала о завершении строительства рокадных дорог, об укреплении мостов, скрытной концентрации переправочных средств, выгрузке боеприпасов прямо на грунт, об ограничении передвижения гражданских лиц в приграничной зоне и о переоборудовании школ под госпиталя, введении частичного затемнения.

Наконец, 16 июня 1941 года из берлинской резидентуры НКГБ поступило срочное сообщение, полученное от «Старшины», следующего содержания:

«Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время».

Эти сведения были немедленно доложены наркому госбезопасности Всеволоду Меркулову. По его указанию начальник разведки Павел Фитин отдал распоряжение начальнику германского отделения Павлу Журавлеву срочно готовить обобщенную информацию для Сталина. О реакции Сталина на данную информацию мы уже рассказывали выше.

После доклада в Кремле прошло несколько тревожных дней. На рассвете 22 июня Фитин, работавший и ночью, как требовал вождь, вышел из своего рабочего кабинета на Лубянке. После недавней встречи со Сталиным его неотвязно мучил один вопрос: неужели сообщение «Старшины» дезинформация? С этими тяжелыми мыслями он приехал домой и прилег, однако отдохнуть ему не удалось: зазвонил телефон. Было пять часов утра 22 июня 1941 года.

В трубке раздался голос дежурного по наркомату госбезопасности:

— Товарищ генерал, вас срочно вызывает нарком.

Павлу Фитину была понятна причина столь срочного вызова к наркому: подтвердилась информация разведки. Сотрудников наркомата, прибывших по вызову Меркулова, пригласили в его кабинет. Нарком выглядел подавленным. Он сообщил, что на всем протяжении западной границы — от Балтийского до Черного моря — идут бои. Надо продумать план действий органов госбезопасности, учитывая сложившуюся обстановку. Обратившись к Фитину, он сказал:

— А вам необходимо подготовить соответствующие указания закордонным резидентурам. Через полтора-два часа я вас вызову.

В резидентуры ушли телеграммы, подписанные начальником разведки, в которых уточнялись их задачи в связи с начавшейся войной. Главная задача — выявить реальные военно-политические планы нацистской Германии и ее союзников в отношении СССР. Однако в связи с быстрым продвижением германской армии в глубь территории СССР наладить работу внешней разведки за рубежом в соответствии с требованиями военного времени в полном объеме сразу не удалось.

Особенно в сложном положении оказалась резидентура внешней разведки в Берлине. В первый же день войны гестапо блокировало советское посольство в германской столице, запретив любые выходы персонала в город. Правда, заместителю резидента Короткову удалось встретиться с «Корсиканцем» и «Старшиной» и передать им радиостанцию и инструкции на период военных действий. Тем не менее в первые же дни войны связь с антифашистским подпольем в Германии была нарушена. До войны предполагалось, что свои шифрованные сообщения участники «Красной капеллы» будут передавать по радио в приемный пункт разведки, развернутый под Брестом. Однако в связи с оккупацией Бреста он был эвакуирован в глубокий тыл, и связь с подпольем в Германии была утрачена.