Книга Начало всех начал - Тина Вальен

За стеной уже царствовал джаз. Снова солировал саксофон, выворачивая душу наизнанку. Предательства не было… Не было! Значит, это моя вина!? Нужно время и одиночество, чтобы осознать и примириться с этим, а впереди встреча с родителями. Эмоции душили, а разум из последних сил напоминал о главном: «Иди домой и покайся!»

За спиной скрипнула дверь.

– Женя, присядь хотя бы на кресло. Выпей сок или коньяк, пожалуйста.

Я с трудом отцепила онемевшие пальцы от подоконника, сделала несколько шагов до кресла возле столика и рухнула в его глубину, как в норку. Оттуда мне было легче объяснять свою тупиковую ситуацию.

– Сергей, сегодня впервые за шесть лет я встречаюсь с родителями, которые до сих пор не знают о том, что случилось. Сын вырос на легенде – отец-разведчик. Смешно и оригинально! Сегодня я должна рассказать родителям о том, что на Алтае я была без тебя, к этому я готовилась все шесть лет.

– Правду ты узнала только сейчас, – голос Сергея был глухим и сдавленным, – Мы вместе… всё решим.

– Я не уверена… – сказала я и замолчала.

Да, я узнала правду, но легче от этого не стало. Теперь весь груз моих собственных ошибок ляжет камнем на место холодного саркофага. Легче не станет. Никогда. Я медленно осознавала это. Но, тем не менее, судьба расщедрилась в самый нужный момент. И эта её щедрость скорее уже не для нас с Сергеем, а для нашего сына, для наших любимых родителей, не для нас…

Мои мысли прервал Сергей: – Сейчас они уже спят, а утром поедем к ним и подтвердим придуманную тобой легенду. Как ты ухитрилась убедить их, что мы вместе?

– Просто ни разу к ним не приехала, только писала, что живём на Алтае, где ты смог заработать кучу денег. Я даже посылала наши семейные фото!

– Какие фото?

– Из роддома и после каждого дня рождения.

– И я там был?!

– И ты там был, мёд, пиво пил: то боком, то сзади, то наклонившись над сыном. Короче, мне пришлось потрудиться, чтобы старший сын Петра Ивановича, сам того не ведая, позировал, заменяя тебя. Потом я заказывала в фотоателье пару раз фотомонтаж. Весело мне не было…

Повисла тишина. Наконец я заметила коньяк в бокалах и выпила их один за другим. Душевный коллапс через пару секунд исчез. Я сильнее вдавила тело в глубину кресла и, закрыв на всякий случай глаза, спросила почти нормальным голосом:

– Лучше поведай, как ты решился, не зная ничего, встретить моих родителей?

– «Для всех мы вместе», – так ты написала в письме, забыла? – и Серёжин голос изменился, казалось, что он даже улыбнулся. – Я рискнул положиться на эту фразу. После твоей просьбы Феликс метнулся сразу ко мне, и мы составили план встречи. На первом месте была встреча с сыном. Ключи от квартиры у нас были, но надо было удалить из неё Кира Ниловича. Феликс сначала украл щенка, потом заставил Кира искать его на улице. «Как вы могли оставить дверь приоткрытой!» – ругал он старика, рыская вместе с ним по двору. Я зашёл в квартиру, поздоровался и спросил, здесь ли проживают Евгения с сыном Серёжей, и могу ли я увидеть их, – голос новоявленного отца наполнился восторгом. – Ты бы видела глаза нашего малыша! Удивительно, но он не растерялся и спросил мои имя и фамилию – он сам принял решение разобраться, без взрослых, представляешь? Когда я назвал себя, его глаза просто засветились и стали похожи на два больших озера, он бросился мне на шею с криком: «Папочка, ты вернулся из своей разведки?!» Он даже не спросил, куда подевались Феликс и дедушка. Он впервые назвал меня ПАПА! – Голос Сергея предательски дрогнул: – Спасибо тебе, солнышко! Нет большего счастья, чем обнимать родную плоть и кровь. Я сидел с сыном, который так и не оторвался от меня, и плакал. И не считай это, пожалуйста, слабостью. Ты права: мы изменились. Годы разлуки стали для меня очередным испытанием, которое я прошёл достойно ради единственной цели – быть готовым к встрече с тобой, вернуть твою любовь. Сегодня ты и сын нужны мне больше, чем сама жизнь. Ибо… жизнь в образе робота не имеет больше для меня смысла.

Теперь тишина обрела погоду и природу: ласковый ветерок коснулся щеки, появились запахи, интерьер спальни ожил, глаза сами нашли картину над кроватью и утонули уже в ней. Издалека я слышала голос Серёжи:

– Феликс отвёз недоумевающего Кира домой, пообещав найти щенка или купить нового. Он убедил его, что лучше встретить твоих родителей вместе с Ёжиком, чем он и займётся при возвращении. Через полчаса он незаметно подбросил щенка в квартиру и умчался в загс. Был ещё один аргумент для отъезда Кира Ниловича домой – спальных мест нет: ты же приказала не трогать маленькую комнату, поскольку не было средств её обставить. А у меня стоит итальянский детский мебельный гарнитур.

– Так это твои происки с мебелью?! Я грешила на Марка Викторовича.

– Ему было не до тебя. На закате лет он вернулся к благородной миссии – служение своему отечеству и своему народу. Он уже ищет надёжные руки, чтобы сдать свой бизнес. В его победе на выборах я не сомневаюсь. – Сергей выпил сок. – Так вот, Феликс нарисовал очень точно портреты прибывающих родителей, и нам с сыном не доставило труда отыскать их ещё на своих местах в вагоне. Всё было так, как на нарисованной тобой картине. По дороге мы с сыном заключили тайный союз: никто не знает и никогда не узнает, что я был разведчиком в далёкой стране. Мы всегда были вместе. Эта тайна сделала нас даже ближе. Чувствую, мне ещё долго придётся рассказывать шпионские истории вместо сказок.

– Это значит, что снова придётся скрывать прошлое? Это невыносимо… – я тяжело вздохнула.

– Согласен. И мне было нелегко в каждый свой приезд к матери сочинять небылицы, но иного выхода не было. Может быть, сейчас меня спасут сказки…

– Сказки для Ёжика пройдённый этап. Он гложет сейчас детскую энциклопедию, до конца года хватит. Потом уже можно переходить к приключениям и твоим выдумкам, только пусть в них не будет жестокости, а больше загадок. Как отреагировали мои родители?

Бокалы снова были предупредительно наполнены, и я, снова проглотив очередную порцию и отправив вслед пару конфет, прислушалась к себе. Сбежать хотелось, но меньше, потому что мне просто не вылезти из этих спасительных и очень удобных глубин. Я пьяная… и счастливая… слушаю голос отца моего ребёнка…

– Родители долго крутили и вертели меня, дали положительную оценку, а потом я для них перестал существовать. Они до сих пор, наверно, не выпускают внука из объятий. Завтра утром мы можем спокойно появиться перед ними, забросаем вопросами, как шапками, потом повезём показывать Москву, потом моё маленькое королевство. Иллюзия нашего счастья будет полной.

– Теперь ещё одна моя постоянная боль – твоя мама. Как она? – спросила я виновато, страшась услышать худшее.

Серёжа тяжело вздохнул:

– Сначала всё было удачно. Для неё мы с тобой уезжали в Лондон. Ты знаешь, я отвёз её к Потапычу. Постоянно, как позволяло время, приезжал к ним с кучей заграничных подарков и хороших новостей. Но мама огорчалась, что ты не приезжаешь со мной… и семейный альбом я всегда забывал, только твоя фотография всегда грела моё сердце в нагрудном кармане. Она очень ждала твоего приезда и не забыла бы обиды, если бы не случился инсульт. Лежала она в лучшей клинике, кризис миновал, но память пострадала. Учится говорить, пробуем даже читать в реабилитационном центре. Я езжу туда почти каждый день, в следующий раз поедем к ней вместе. Тебя, надеюсь, она вспомнит, а Ёжика мы вспомнить заставим. Надо привезти ей и наш семейный альбом. Обратимся за помощью к общему другу Филу.