Книга Гений зла Гитлер - Борис Тененбаум

Конечно, это требовало немедленных действий, но процесс нацификации государственного аппарата и органов юстиции все-таки занял некоторое время, и к «еврейскому вопросу» удалось подойти вплотную только к сентябрю 1935 года.

Мешали побочные обстоятельства.

Скажем, не имелось юридически грамотного определения самого понятия «еврей». Приверженцы режима, имевшие статус ветеранов движения, «старых борцов», настаивали на крутых мерах и считали даже осьмушку еврейской крови совершенно недопустимой заразой. Германские националисты, особенно из высоких эшелонов промышленности и банковской сферы, хотели бы применения более мягких стандартов.

Что уж думали в этих кругах, не всегда ясно – возможно, даже имело место сочувствие коллегам, друзьям и знакомым, изгоняемым из общества. Но надо было учитывать «требования текущего момента». Возражать в открытую было крайне убыточно, поэтому аргументация в пользу «мягкости» тоже строилась на расовой теории, только вывернутой наизнанку: истинно германская кровь так сильна, что способна переварить любую дозу еврейской отравы.

Интересно, что убеждения человека или даже его религия в счет не принимались вовсе. Еврей по происхождению, даже будь он самым горячим патриотом Германии и, допустим, лютеранином по вероисповеданию, считался не немцем, а евреем.

И вот тут начиналось выяснение: еврей по крови – это кто?

У всякого человека есть двое родителей – отец и мать.

И у них тоже есть – или были – двое родителей, и выходит, что у любого лица имеется четыре предка. Если все четыре – евреи, то случай ясен и споров нет. А если два? Или три? Имеет ли значение, с какой они стороны – с отцовской или с материнской? Как быть с теми, у кого с предками все в порядке, но вот супруг или супруга в расовом отношении выглядят сомнительно? Нет, доктор Фрик положительно настаивал на том, чтобы вопрос был разрешен как можно скорее – конечно, «в соответствии с желаниями фюрера».

Ну и наконец-то в середине сентября 1935 года – разумеется, «по инициативе фюрера», в Нюрнберге были приняты взаимно координированные расовые законы.

Один из них – «Закон о гражданине Рейха» (нем. Reichsbürgergesetz) – определял, кому германское гражданство принадлежит по праву, кому оно может быть даровано и кто его недостоин.

Второй – «Закон об охране германской крови и германской чести» (нем. Gesetz zum Schutze des deutschen Blutes und der deutschen Ehre) – шел несколько дальше, что и было понятно из его названия. Нельзя же, в самом деле, легко отнестись к таким понятиям, как германская кровь и германская честь? Но это все так – общие замечания. А суть была выражена в детально расписанных параграфах и состояла в одном предложении:

«Евреям в Германии места больше нет».

II

С гражданством все было более или менее ясно:

«…гражданином может быть лишь тот, кто обладает германской или родственной ей кровью и кто своим поведением доказывает желание и способность преданно служить германскому народу и Рейху».

Евреи – или лица, признанные таковыми, – теряли германское гражданство автоматически. Лица, не столь неблагонадежные в смысле родословной, или даже чистокровные арийцы, но отмеченные в нежелании служить народу и Рейху, тоже могли быть из граждан исключены, но это требовало соответствующих постановлений.

Ну, а брак или даже «незаконное сожительство арийцев и евреев» теперь были запрещены «Законом об охране германской крови и германской чести» и рассматривались как осквернение расы. Кровь, родственная германской, тоже была защищена – так что англичанин не мог претендовать на гражданство Рейха, если он был женат на еврейке.

Правило действовало даже в том случае, если брак был заключен за границей.

Далее – евреям запрещался «наем домашней прислуги из женщин германской или родственной ей крови моложе 45 лет» – а в придачу к этому запрещалось также «вывешивание национального или имперского флага и использование тканей сходной расцветки». То есть, иными словами, публичное выражение евреем германского патриотизма теперь становилось уголовным преступлением.

Кстати – браки между евреями и арийцами нельзя было самочинно аннулировать:

«…Процедура аннулирования такого брака может быть осуществлена только государственным прокурором».

Наконец, вносилась ясность со всякими там смесями.

Как было сказано в законе: «…евреем считается тот, у кого трое из родителей его родителей были чистокровными евреями». Тем, у кого таких «родителей его/ее родителей» было двое, оставляли некую надежду. Они считались евреями только в том случае, если принадлежали к еврейской религиозной общине или состояли в браке с евреем – в этом случае считалось, что они сделали сознательный выбор и тем самым вышли из состава германского народа и перешли на сторону евреев. Ну, а тем счастливцам, у кого в евреях значился только один дед, гражданство Рейха великодушно сохранялось. К законам сразу были выпущены разъясняющие комментарии.

Например, такой:

«Еврей не может быть гражданином Рейха. Он не имеет права голоса в политических вопросах, не может занимать должностей в государственных учреждениях».

Дальше следовало еще одно разъяснение: «…чиновники-евреи будут уволены до 31 декабря 1935 года» – и вот тут есть смысл добавить пару слов. Дело в том, что по первоначально принятому в 1933 году закону об очищении рядов государственных служащих и восстановлении профессионального чиновничества имелись оговорки. Скажем, евреи, получившие свои должности при кайзере, сохранялись на государственной службе. На этом настоял Гинденбург, высоко ценивший преданность монархии. Но Гинденбурга больше не было, и его «смягчение» отменили. Этим расовые законы покуда и ограничивались.

Но им будет суждено пойти куда дальше.

III

Любое законодательство имеет практические последствия – законы должны соблюдаться. Услуги специалистов по генеалогии стали необыкновенно востребованными. Книги церковных регистраций браков и свидетельств о рождении во всех местных приходах стали прямо-таки дороже золота. Решительно всем, кто только хотел делать хоть какую-то карьеру, требовалось представить документ о чистоте крови, «подтверждение происхождения» – без этого не было ходу никуда.

Гитлер выразил свое удовлетворение тем, что уж теперь-то все пойдет по закону, ибо Германия – страна закона. Геббельс, прибравший к рукам чуть ли не всю печать страны, дал газетам указание – не злорадствовать и вообще вести себя так, как будто ничего особенного не произошло.

В ноябре Нюрнбергские законы были дополнительно разъяснены – в сторону их ужесточения. На этом остановки не произошло – кампания исключения евреев из германского общества шла вперед. Через две недели после «ноябрьских разъяснений» Гитлер задним числом отменил запрет на меры по защите чистоты германской крови, которые выходили за пределы принятого законодательства.