Книга Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

В салоне было уютно. Бросалась в глаза немецкая аккуратность и практичность. Даже мелкие металлические детали были начищены до блеска. На окнах – бордовые занавески, на полу ковер, небольшие кресла вокруг столика, покрытого белоснежной скатертью.

Мужчины сняли верхнюю одежду, развесили ее в шкафу, встроенном в стену, и расселись вокруг стола. Куглер выложил на скатерть блокнот и самопишущую ручку.

– Барон, ваш офицер намерен стенографировать наш разговор? – поинтересовался Покровский.

– Вы против этого?

– У меня строгие инструкции. Никаких записей, протоколов, другой документации. Переговоры только с вами.

– В таком случае помощники нам не нужны. Отто, пройдите, пожалуйста, с капитаном Фроловым в соседний кубрик и займите гостя.

– Слушаюсь!

Куглер и Фролов ушли.

– Не желаете ли кофе, князь? – спросил Вейсе. – Я взял с собой прекрасный бразильский. Дивный вкус, неподражаемый аромат.

– Что ж, можно и кофе. Не мешает взбодриться после перехода.

– Минуту. – Вейсе подошел к тумбе, на которой стоял телефон внутренней связи, повернул ручку, получил ответный сигнал и приказал: – Ганс, два кофе в салон! Черный, без сахара и сливок. Жду!

Матрос вскоре принес поднос с двумя мизерными чашками.

Вейсе улыбнулся:

– Я бывал в России. Вы предпочитаете чай из блюдца, вприкуску.

– У каждого народа свои традиции.

– Вы правы.

– Хороший кофе, – оценил Покровский. – В Петрограде мне такого пробовать не приходилось. Я готов выслушать вас, барон!

– Хорошо. Давайте немного поразмышляем.

– На тему?..

– Русско-германских или германо-русских отношений, как угодно.

– Если у вас есть такое желание, то я не имею ничего против.

Вейсе наклонился к Покровскому:

– Скажите, князь, как вы думаете, случилась бы большая война в Европе, если бы в свое время Россия и Германия заключили военный союз?

– Я считаю, что в этом случае шансов сохранить мир было бы больше.

– Прекрасно. Если бы был заключен этот союз, то сейчас Россия продолжала бы жить мирно.

– А Германия все же атаковала бы Францию, не так ли?

– К сожалению, это неизбежно. Французское правительство не устраивал итог франко-прусской войны. Оно стремилось вернуть Эльзас и Лотарингию. Любыми средствами. Да, мы начали бы войну с Францией. Напряжение в отношениях между нашими странами достигло критической отметки. Нам пришлось бы вести войну и с Англией, но, заметьте, без участия России. Берлину было довольно и вашего нейтралитета. Вспомните франко-прусскую войну. Тогда вы тоже стояли на пороге войны. Наполеон Третий неоднократно обращался к Александру Второму с просьбами о помощи. Но российский император проявил мудрость, не позволил втянуть страну в войну, по сути дела стал союзником Германии. И что в итоге? Рейхсканцлер Бисмарк помог добиться отмены Парижского мирного договора от тысяча восемьсот пятьдесят шестого года, по которому Россия не могла иметь своего флота в Черном море. На данный момент вы, оставшись нейтральными, по меньшей мере отстояли бы свои интересы и на западе, и на востоке. Особенно на востоке. У царя появилась бы уникальная возможность взять реванш за поражение в русско-японской войне, которого не было бы, не вмешайся в дело Североамериканские Штаты. Ведь именно они выступили инициатором заключения мирного договора с Японией. Русскому царю должно быть известно, что в этом посредничестве была прежде всего заинтересована именно Япония. Она выигрывала сражения, но не могла продолжать войну. Не вмешайся Америка, победа была бы в руках императора Николая. Но что случилось, то случилось. Повторюсь, сейчас, при условии соблюдения нейтралитета в европейской войне, Россия взяла бы у Японии реванш и получила бы назад не только Порт-Артур, но и весь Китай вместе с Кореей. Кроме этого, вы защитили бы свои интересы на Балканах. Берлин имеет влияние на Вену…

Покровский прервал Вейсе:

– Какой смысл, барон, обсуждать то, что не случилось? К сожалению, в Европе разгорелась схватка. Заметьте, не Россия объявила Германии войну, а наоборот.

– Но у кайзера не оставалось выбора. Он же настоятельно просил своего кузена, русского императора, не объявлять мобилизацию.

– Мобилизация, барон, не есть начало войны. Это всего лишь призыв дополнительных сил для укомплектования армии и флота по штату военного времени.

– Вы правы, но не в случае с Германией.

– Вы, барон, считаете, что российский император должен был бездействовать, когда Австро-Венгрия объявила Сербии войну и начала артиллерийский обстрел Белграда?

– Но у нее были на то причины.

– Да, конечно. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги в Сараево, организованное тремя молодыми людьми, учившимися в Белграде. Не кажется ли вам, барон, что это могло быть провокацией третьей, куда более могущественной силы, использовавшей убийство как повод для разжигания войны? Но такой вопрос даже не рассматривался. В Вене уверенно заявили, что сербские террористы убили эрцгерцога с женой. Сербия должна поплатиться за это.

– Минуту, князь! Первоначально Австро-Венгрия выдвинула ультиматум…

– Который не приняла бы ни одна страна, хоть немного уважающая себя. Вы сами-то читали этот ультиматум?

– Да.

– Скажите, пожалуйста, Германия приняла бы подобные условия? Впрочем, можете не отвечать. Вы прибыли сюда не для того, чтобы рассуждать о том, что могло бы произойти.

Вейсе утвердительно кивнул:

– Вы правы, князь, не для этого.

– Тогда перейдем к делу.

– Хорошо. Итак, кайзер считает, что война между Россией и Германий бессмысленна и ни к чему, кроме неоправданных потерь, не приведет. Да, русские добились определенных успехов в Галиции, но потерпели поражение на северо-западе. Один разгром русской армии генерала Самсонова говорит сам за себя. Кайзер, в свое время тесно общавшийся с Отто фон Бисмарком, помнит его предостережение о недопустимости войны с Россией. Он тоже считает, что разгром России невозможен даже после самых блестящих побед, убежден в том, что долгая война может привести к крушению обеих империй. Революционное движение набирает силу как у вас, так и у нас. А что такое революция, русский император уже испытал. Государство должно развиваться эволюционным, а не революционным путем. Революционеры же ставят перед собой целью свержение монархии. Война для них весьма выгодна. Если армия действует успешно и громит противника, то они поднимают народ на патриотические выступления, требуют все новых успехов. Если же войска терпят неудачи, то революционеры тут же объявляют виновником этого прогнившую власть монарха, игнорирующего интересы собственного народа. В обоих случаях они получают неплохие дивиденды, число их сторонников растет, усиливается влияние в массах. Это очень опасная тенденция. Потому как предатели не преминут нанести удар в спину своему же государю и правительству.