Книга Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - Мэй-Лин Хопгуд

Мой ребенок почти все время проводит в игре, и сейчас она в том возрасте, когда ей нравится ручной труд. Ее очаровательная наивность позволяет мне надеяться, что я смогу вовлечь ее в работу по дому.

Есть много мест, — как правило, в сельских, непромышленных областях, — где дети с раннего возраста участвуют в домашних делах, и поручения по дому у детей неразрывно связаны с игрой. Я узнала об этом от родителей из горных деревушек в Перу, и знаю, что мои сестры работали в полях Южного Тайваня вместе с нашими родителями. Дети оказывают родителям реальную помощь, от кормления цыплят и ухода за младшими братьями и сестрами до получения заработной платы. Каждый считает свой вклад важным и ожидаемым. Дети могут пожаловаться, но они не отказываются от домашних дел и работы, поскольку понимают, что семья может выжить только в том случае, если все члены семьи будут принимать участие в семейных делах. Я не пытаюсь романтизировать бедность, но была поражена чувством ответственности, которым некоторые дети обладают с раннего возраста, и их вкладом в семейное дело — чего нельзя сказать о современных городских детях из среднего класса. Я слышу, как родители часто жалуются, что им приходится задабривать детей, чтобы они помыли посуду или вынесли мусор. Сколько первокурсников не умеют стирать белье? Как же мы, такие образованные и так хорошо разбирающиеся во многих вопросах, такие ленивые в том, что касается домашних дел?

Меня заинтересовало, как родителям удается убедить детей в важности и необходимости работы. Недавно на родительском собрании воспитательница Софии сказала мне, что мою дочь и ее одногруппников довольно трудно заставить убирать за собой. Родители делали все, чтобы изменить отношение детей к труду, но это было не так-то просто. Каким же образом в других местах родителям удается заставить детей захотеть работать и почему наши дети сопротивляются?

* * *

Крошечный городок Петак в мексиканском штате Юкатан в получасе езды к югу от Мериды, города, основанного испанскими колонизаторами более 450 лет тому назад на развалинах города майя. Это «шаг назад во времени», сказала мне Колин Кейси Леонард, управляющая отелем, расположенным в отреставрированном поместье XVII века, и связала меня с некоторыми из своих сотрудников. В Петаке живет приблизительно 200 человек, но большая часть населения продолжает жить традиционным для майя образом. Несколько больших семей группируются вместе; их традиционные жилища, состоящие из одного помещения, овальной формы, так называемые palapas, сделаны из камня, дерева и глины, покрыты слоем извести; кровля из толя (майя традиционно делали крышу из пальмовых листьев, но теперь это слишком дорогое удовольствие; трудно найти пальмовые листья). Все спят в гамаках. Готовят и едят на улице, обычно в тени авокадо или манго. На заднем дворе хозяйственные постройки. В то время как проточная вода все еще остается символом роскоши, у многих есть колодцы. По улице бродят куры и индюки. У каждой семьи есть много плодовых деревьев — лайм, манго, гуанабана, флакуртия индийская, авокадо и померанец. У каждой семьи на огороде есть пара кустиков острого перца хабанеро.

Кресенсия Джул Мэй, прожившая шестьдесят три года из своих шестидесяти пяти в Петаке, рассказала, что она, являясь старшей из четырех сестер, должна была помогать по хозяйству.

— У меня не было братьев, которые бы могли помогать отцу отрезать листья хенекена (разновидность агавы). Мне было примерно четыре года, когда я начала работать с отцом в поле, — сказала Кресенсия. — Каждый день мы вставали, когда на небе еще была луна, и отправлялись на работу. Однажды за мной погналась змея, и я, закричав, побежала за отцом. Он рассердился на меня и сказал, чтобы я оставила в покое змею! — Она рассмеялась, показав полный рот золотых зубов.

Маленькая Кресенсия разрезала жесткие листья хенекена, связывала их и относила туда, откуда их позже отвозили в асиенду, где из них делали веревки. Кроме того, она помогала собирать дрова. Ее вклад был незначительным, но ценилась любая помощь, и она гордилась тем, что вносит вклад в общее дело.

Когда они с отцом возвращались с поля, отец ложился отдохнуть в гамак, а она помогала матери готовить еду. Она делала тесто для плоских маисовых лепешек, которые ее мать пекла на открытом огне в круглых плоских глиняных сковородах, называемых «комаль». Когда ее сестры подросли, отец тоже стал брать их с собой в поле.

— А вы когда-нибудь играли?

— Нет. Мы всегда работали. Просто не было другого выхода. Мы были очень бедные.

Такими бедными, что она помнит время, когда они ели только маисовые лепешки с мелко нарезанными корками лайма и сырым красным луком. В городе была небольшая школа, но, поскольку отец нуждался в помощнике, ей не разрешили ходить в школу.

Похоже, у нее было тяжелое детство. Но была ли ее семья счастлива? А она? У Кресенсии не было ответа на эти вопросы — она просто не задумывалась об этом.

Ее жизнь не слишком изменилась, когда она вышла замуж и родила девять детей. Мэй рассказала, что муж ее работал на асиенде, пока она не закрылась в 1970-х годах, а затем стал охотиться и работать на своем поле. Он собирал дрова на продажу и иногда покупал на соседней ферме апельсины и продавал их на рынке в Мериде. Мальчики во всем помогали отцу. Они начали зарабатывать деньги, когда им еще не было семи лет. Девочки начали помогать на кухне примерно в том же возрасте и стирали свою одежду. Младшая дочь Кресенсии Марлена начала нянчить своего младшего брата Уилла, когда ей было примерно пять лет, и она очень гордилась этим. Дети не проводили различия между игрой и работой, они просто делали то, что должны были делать. Они не жаловались, даже когда было трудно.

Леонард сказала, что у молодых, работающих в их отеле, изменился взгляд на жизнь, и они придают большее значение учебе, чем их родители. Тридцатилетняя Мария дель Сокорро, работающая помощником повара в асиенде Петака, надеется, что ее сыновья получат образование. Сокорро бросила школу и не умеет читать, но гордится, что ее старший сын Хуан Хосе, которому десять лет, хорошо учится и хочет быть учителем. Тем не менее она и ее муж Густаво настаивают на том, чтобы их дети работали, и с юных лет мальчики живут по заведенному распорядку дня. Сокорро поручает Хуану Хосе, которому десять лет, подметать, выносить мусор, убирать двор и другие домашние дела. Его братья, Александр, которому пять лет, и трехлетний Елеазар, следуют примеру старшего брата. У Елеазара есть свое маленькое ведро, в котором он носит воду, и он очень гордится тем, что мама использует его воду для приготовления еды.

Недавно семья купила небольшой участок земли, примерно тридцать на сто футов, чтобы выращивать плодовые деревья, перцы и другие овощи. Когда Густаво идет расчищать земельный участок, младшие сыновья требуют, чтобы он взял их с собой. (Хуан Хосе в это время обычно в школе или помогает бабушке, живущей в соседнем городе.) Хотя мальчики еще маленькие, Густаво разрешает им пользоваться изогнутыми ножами, чтобы рубить сорняки. Мальчики работают всего несколько минут, потом бегают по полю и опять работают несколько минут. Находясь рядом с Густаво, они смотрят, как он работает, и запоминают, так что совместные походы на поле не проходят даром.