Книга Око Сатаны - Антон Вильгоцкий

Аристарх освободил Ветрова от работ на строительстве храма. Сам Николай поначалу возражал против этого, но быстро понял, что если будет совмещать тренировки и тяжелый физический труд, то через неделю против Паука в Колизее выйдет не подготовленный боец, а слабосильный доходяга, которого можно будет отправить в полет за пределы ринга простым щелчком по лбу.

Так что дни его теперь проходили в усиленных тренировках, перемежавшихся беседами со священником. Отдав необходимые распоряжения на стройке, отец Аристарх шел в спортзал, где Николай как раз заканчивал первый комплекс упражнений. Сидя на длинной деревянной скамье, накину на вспотевшие плечи полотенце, Ветер внимал словам священнослужителя.

Сегодня отец Аристарх решил рассказать ему об одном из своих предположений относительно того, как вера может помочь человеку в бою.

Ведь с самых древних времен воины-христиане призывали Бога во время сражений, после чего у них открывалось второе дыхание, по мышцам разливалась сила, а оружие начинало разить точнее. Но, поскольку сам отец Аристарх был человеком мирным, он старался больше внимания уделять вопросам обороны, а не атаки.

— Как крестное знамение помогает правоверному христианину защититься от нечистой силы, — сказал Аристарх сегодня, после того, как Ветров, проведя несколько раундов спарринга с Мельниковым, спустился вниз и присел рядом с батюшкой, — так и в бою святой крест должен помочь тебе оградить себя от козней Дьявола. Соперник твой — не простой человек. Он, несомненно, будет пытаться хитрить — и по-особому хитрить, не просто шило в сапоге принесет. Будь внимателен. Когда начнешь драться — представь, что в воздухе перед тобой плывет большой золотой крест. Я уверен, что это поможет.

Николай хотел пожать плечами, но не сделал этого — из уважения к своему духовному наставнику. Уж где-где, а в бою он привык полагаться не на силу веры, а на свою собственную физическую силу, да еще скорость и рефлексы. Николай сейчас только начинал свой путь к пониманию истинной сути православной веры, а потому многое в словах священника оставалось для него неясным. Выслушав очередную порцию наставлений, Ветров вернулся на ринг, где уже ждал его, похрустывая толстыми пальцами, Казбек Магомедов.

Закончив борцовский этап тренировки, Николай снова подошел к священнику, и они продолжили разговор.

— Святой отец, мне очень хотелось бы знать, — сказал Ветров, — как православие вообще пришло на Русь. Как наши предки сумели разглядеть во тьме язычества единственно верный путь к святой православной вере?

— О, это очень интересный вопрос, — улыбнулся отец Аристарх. — Говорить на эту тему можно бесконечно. Так что я, пожалуй, ограничусь лишь самыми общими сведениями. Но даже и так выйдет довольно долго. А тебе нельзя тратить ни одной лишней минуты.

— Ради такого знания я готов пожертвовать своим временем, — упрямо тряхнул головой Николай. — Раньше я мало интересовался религией, так что нужно наверстать упущенное. Вдруг у меня не будет больше такого шанса…

— Давай не будем пытаться заглянуть в будущее, — поморщился священник. — Я верю в твою победу и рекомендую тебе делать то же самое. Господь милостив. Ну что ж, приступим, — Аристарх начал свой рассказ:

— В начале второго тысячелетия, в результате раскола единой церкви на римско-католическую и греко-православную, борьба между христианскими Западом и Востоком приобрела еще более острые формы, чем раньше. Главной целью Востока в этой борьбе являлась защита чистоты православия не как условной «восточной формы» христианской религии, а истинно традиционного и вселенского христианства. Главной же целью Запада было подчинение конкурирующей церкви и распространение на христианский Восток власти римско-католической иерархии. Поэтому свою основную задачу папский Рим видел в навязывании православным церквям унии, подчиняющей их латинскому руководству, а когда с унией не получалось, и борьба принимала военно-политический оборот, Рим не проводил особых различий между православными христианами и мусульманами или язычниками. Это были трудные времена для православных людей, — тяжело вздохнул отец Аристарх. — По отношению к грекам латиняне испытывали смесь зависти и презрения, идущего от чувства собственной неполноценности. Точно так же сегодня эти гнусные сатанисты бросают косые взгляды на нас. Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы, непостоянны. Но прежде всего они обвиняли их в богатстве. Это была естественная реакция воинственного и бедного варвара на богатого цивилизованного человека.

В силу этих и иных причин Четвертый крестовый поход, предпринятый в 1204 году латинянами против мусульман, обернулся в итоге штурмом православного Константинополя. Город был наполовину сожжен и основательно разграблен — не стали исключением даже алтари христианских храмов! Завоеватели, выбрав из своей среды императора, основали латинскую империю. В 1261 году никейский царь Михаил Палеолог вернул Константинополь и заставил бежать латинского правителя. А в XIV веке Византия пережила новый духовный подъем. И все же, жизнеспособность Греко-византийской цивилизации ослабевала, ее территория неумолимо уменьшалась. Над остатками Восточной империи нависла угроза турецкого завоевания. Чтобы побудить западный христианский мир к борьбе против мусульманского наступления, в 1439 году на соборе во Флоренции церковными и государственными руководителями Византии была заключена уния с папским Римом. Однако помощь со стороны Запада не была оказана, и менее чем через пятнадцать лет после заключения унии турецкие войска захватили Константинополь. Византия перестала существовать. Но на обширной Русской равнине уже поднялись церковные главы и крепостные башни новой православной державы, — при этих словах глаза священника заблестели, так, словно описываемые им события происходили где-то очень далеко прямо сейчас, а сам Аристарх был не российским батюшкой, а многомудрым волхвом, наставляющим отправляющегося в долгую дорогу избранного витязя, от миссии которого зависит судьба человечества…

— Сближение Руси с Византией началось с крещения Руси в 988 году и организации церкви при помощи греческих священнослужителей, — продолжил отец Аристарх. — С тех пор греко-византийская духовность и образованность становятся основой развития русской православной культуры.

С точки зрения Византии, приняв христианство, Русь стала ее частью. Русские признавали главенство византийского императора над всем христианским миром, однако значительная отдаленность Великого княжества Киевского делала его зависимость от Константинополя весьма условной. Представителем Восточной империи в русских пределах являлся Киевский митрополит, назначаемый Царьградом.

Принадлежность молодой русской цивилизации к широкой, по идее вселенской, православной общности с центром в Константинополе была важным фактором развития духовного универсализма в отечественном культурном самосознании. Византия явилась метрополией по отношению к Руси, установив там единую веру, что сыграло решающую роль в обеспечении национального единства страны, когда она потеряла политическую целостность и затем оказалась под татаро-монгольским игом.

Раскол церквей и обострение противоборства между католическим Западом и православным Востоком непосредственно коснулись Руси. Папский Рим не мог вызывать у русских симпатий не только в силу отступления от догматических истин, утвержденных семью Вселенскими СОБРами. Военно-политические столкновения с латинскими крестоносцами, стремившимися на славянский Восток, а затем с католическими Литвой и Польшей, за которыми стояла папская курия, притязающая на верховенство в христианском мире, придавали этой борьбе не только религиозный смысл.