Книга Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

То же положение: «значения конституируют вещи», которое Гуссерль выдвигал в плане феноменологии сознания, а представители meaning theoryразвивали в учении о восприятии, подхватывает и современный американский семантизм, блокирующийся с бихевиоризмом (Дьюи, Мэд, Моррис и др.). Вещь, по Мэду, – это ее значение для поведения; реакция на нее определяет ее значение. Конституируя, с одной стороны, вещи, значения, с другой – конституируют сознание, а также восприятие вещей. Посредством значений из якобы «нейтрального» опыта, в котором они не расчленены, выделяются как вещи, так и сознание, восприятие и т. п.[129]Идеалистическое понимание роли значения как фактора, который формирует предмет или хотя бы образ предмета из якобы беспредметного содержания субъективной чувственности, не выдерживает критики. Факты свидетельствуют против такого положения. В развитии ребенка формирование чувственного образа предмета предшествует овладению словом и является необходимой предпосылкой развития речи. Иначе это и быть не может. В самом деле: человек, овладевший речью, располагает большим многообразием различных значений. Почему в том или ином случае мобилизуется и включается в восприятие определенное, а не любое значение? Основание для этого может быть только одно: восприятие данного предмета с определенными, в восприятии данными свойствами обусловливает включение именно данных значений. Когда ребенок в процессе общения и обучения овладевает речью, дело сперва заключается в том, чтобы выделить те данные в восприятии свойства предмета, с которыми должно быть связано слово. Первичной является зависимость слова от восприятия вещи. И лишь вторично, по мере своего закрепления, слово начинает влиять на выделение определенных сторон в восприятии предмета и связывание их между собой.[130]

В чувственно воспринимаемой вещи выделяются признаки, качества, которые являются сигнальными по отношению к существенным ее свойствам, определяющим ее как такую-то вещь; остальные свойства вещи более или менее отступают в восприятии на задний план. (Физиологически это обусловлено тем, что возбуждение, возникающее в коре головного мозга в результате действия в качестве раздражителей определенных свойств предмета, отрицательно индуцирует действие остальных его свойств.)

В связи с отношением вещей и их свойств, имеющим существенное значение для психологии восприятия, встает более общий вопрос – об отражении в восприятии категориальной структуры вещей.

В психологической литературе встречаются упоминания о «категориальном» восприятии, или категориальности восприятия. Однако при этом обычно исходили из кантианской концепции[131]: категории как формы рассудка, порождение мысли, противостоящей чувственности, якобы извне вносятся мыслью в опыт. На самом же деле категории выражают объективную структуру вещей, которая проступает прежде всего в восприятииилишь затем, обобщенно —вотвлеченном мышлении. Психология не может этого не учесть; разрабатывая учение о восприятии, она не может пренебречь вопросом о том, как складывается категориальная структура восприятия, отражающая объективное строение бытия. Генетическая психология, поскольку она разрешает этот вопрос, должна быть вместе с тем и генетической гносеологией.[132]

В общей теории восприятия существенную роль играет понимание его детерминации. Всякая попытка рассматривать восприятие как механический эффект одного лишь внешнего воздействия или лишь одной якобы спонтанной деятельности мозга делает познание человеком мира непостижимым. История философии представляет документальное доказательство этому.

Отвергая схоластическую, исходящую от Фомы Аквинского, теорию чувственного познания вещей материального мира[133]Декарт противопоставил ей «причинную теорию» ощущений и восприятий. Однако прогрессивный естественнонаучный подход Декарта к проблеме ощущений и восприятий стал отправной точкой для всех блужданий последующей идеалистической философии и имел катастрофические последствия для гносеологии. Эти последствия были порождены механистическим пониманием причинности, из которого исходил Декарт. Декарт связывал восприятие непосредственно с внешними воздействиями вещей, минуя деятельность, посредством которой осуществляется познание вещей. Именно поэтому положение, согласно которому ощущения и восприятия являются результатом воздействия вещей, вступило в конфликт с положением, согласно которому они являются познанием вещей.