Книга Мой граф - Киран Крамер

– Но вы должны!

– Зачем? – Он поднял свои седые брови. – Тогда она перестанет делать мои любимые пироги с вареньем.

– Вы же только что сказали, что вас раздражает, когда пожилые матроны говорят с вами про варенье…

– А ты дерзкий малый, – сказал он.

– Еще какой. – Она улыбнулась.

– Мы с тобой в чем-то схожи. – Он послал ей хитрую улыбку. – В общем, я беру тебя с собой на завтрак. Вокруг тебя все время что-нибудь происходит, Харроу.

Она ахнула.

– Но я же не могу сидеть за столом с другими гостями.

– Увы, не можешь. Но ты можешь подождать в углу, и я принесу тебе тарелку с яйцами.

– Что ж, неплохая мысль.

– Надеюсь, Марбери тоже будет там, – присовокупил мистер Доусон, сама невинность.

– Почему? – спросила Пиппа.

– Да просто так. – Он пожал плечами, но его глаза озорно поблескивали.

Она изумленно застыла на месте:

– Ай-ай-ай, мистер Доусон, да вы надеетесь, что мы с Марбери устроим шумную перепалку!

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответствовал он, но в уголках его губ при этом пряталась лукавая усмешка.

В комнате для завтраков не было никого, за исключением одного человека – лорда Марбери. Пиппа и мистер Доусон обменялись понимающими взглядами.

– Я вас разочарую, – прошептала ему Пиппа. – Клянусь, что буду вести себя как паинька.

– Что ж, посмотрим, – тоже шепотом отозвался он.

Когда они вошли в комнату, мистер Доусон сказал: «Доброе утро, Марбери», как будто был милейшим стариком, а вовсе не смутьяном.

Разумеется, теперь-то Пиппа знала, что к чему.

– Я хотел первым пожелать вам доброго утра, – проговорил граф, – но слишком увлекся тем, что чесал ногой спину одному из псов под столом. Я уже люблю их, как родных. А теперь, когда определил их характеры, которые варьируются от скверного до покладистого, я намерен сделать кое-какие интересные поправки к своему проекту собачьего домика.

– О? – любезно отозвался мистер Доусон, окидывая взглядом большое разнообразие блюд на буфете.

– Но пожалуйста, – продолжал Марбери, – не рассказывайте леди Тарстон про мои выдающиеся идеи. Хочу, чтобы мои чертежи потрясли ее до глубины души. – Он потер подбородок. – Хотя, с другой стороны… ей могут потребоваться нюхательные соли, так что, если вы захотите заранее подготовить ее к моему гению, даю вам свое благословение.

– Вы поставили меня перед нелегким выбором, – изрек мистер Доусон и протянул чашку лакею, чтобы тот налил ему горячего чаю. – Рассказать кузине или не рассказывать?

Пиппа бочком проскользнула мимо Марбери и послушно села на стул в углу. Она сцепила руки на коленях, но потом решила, что это выглядит слишком по-женски, поэтому взялась руками за колени и старательно насупилась.

Марбери повернул свои пухлые плечи и воззрился на нее:

– А ты какого дьявола здесь делаешь?

– Он со мной, – безмятежно ответил мистер Доусон, накладывая яйца на тарелку.

Марбери сунул в рот целый кусок бекона.

– Вы, разумеется, можете делать что пожелаете, мистер Доусон, – проговорил он с набитым ртом. – Мне просто странно видеть камердинера, прохлаждающегося в той же комнате, что и господа. Но вы же знаете, как бывает. У человека вроде меня, с безграничным художественным воображением и любовью к собакам, имеются для размышлений темы поважнее, чем Харроу и его местонахождение. А вообще-то, думаю, это просто чудо, что он здесь. Какое утешение видеть его там, в углу, прямо как и этих слюнявых тварей под столом.

Мистер Доусон нахмурился, но ничего не сказал. Когда он принес Пиппе тарелку с яичницей и вилку, то подмигнул. Пиппа поблагодарила его, подмигнула в ответ и принялась за еду. Лакей, наливающий Марбери чаю, исподволь бросил на нее завистливый взгляд, и она поняла, что на кухне ей сегодня лучше не показываться.

Только лакей поставил чайник на поднос рядом со своим местом в противоположном углу, из-под обеденного стола послышалась возня, рычание, затем какой-то глухой стук – это собаки вступили в короткий спор из-за территории. С того места, где сидел лорд Марбери, донесся звон посуды, за которым последовал вой, изданный тем же джентльменом. Он отодвинул свой стул.

– Харроу? – завопил он.

Пиппа вскочила вместе с тарелкой. Боже милостивый, что стряслось? И тут она увидела перевернутую чашку, маленький молочник на ковре… и мокрые колени Марбери. Бедняга, должно быть, он делал себе чай, когда собаки толкнули его.

Лакей резво кинулся к нему.

– Позвольте, я помогу вам, сэр, – предложил он.

– Горячее и холодное вылилось на меня одновременно, – прохныкал Марбери. Он отмахнулся от слуги. – Харроу? Поди сюда. Это мои лучшие панталоны. Спаси их.

Держа в руке тарелку, Пиппа подошла.

– Почему бы вам вначале не пойти в свою комнату переодеться?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но псина размером с небольшого теленка вылезла из-под стола и врезалась в Пиппу с тарелкой, отчего яичница слетела прямо Марбери на колени.

Его глаза полыхнули гневом.

– Нет, – прошипел он угрожающим шепотом, не глядя вниз.

Пиппа натужно сглотнула и бросила быстрый взгляд на новую неприятность у него на коленях.

– Я… я прошу прощения.

Волкодав развернулся и вознамерился проглотить неожиданное угощение, сунув свою длинную морду в щель между круглым брюшком Марбери и его ногами. Тот безуспешно отпихивал его мохнатую башку.

– Лакей! – рявкнул он. – Убери же эту чертову псину!

Лакей попытался оттащить пса, но добился лишь того, что толкнул стол и свалил на пол блюдо с колбасками. Это привело к тому, что остальные голодные звери ринулись из-под стола и жадно набросились на вкусные трофеи. Марбери, окруженный несметным количеством жесткого меха и мокрых, слюнявых языков, в панике оцепенел.

– Сделай же что-нибудь, Харроу. Помоги мне! – Он воздел руки.

Мистер Доусон как ни в чем не бывало продолжал есть кашу, с большим интересом, но с совершенно невозмутимым выражением лица наблюдая за развертывающейся сценой.

Пиппа кое-как протиснулась между двумя псинами и схватила со стола льняную салфетку. Обмакнув ее в стакан с водой, принялась вытирать колени Марбери. Ширинка промокших панталон зияла там, где пес явно отхватил пуговицу в пылу поедания яичницы, и Пиппу передернуло при мысли о том, что придется доставать остатки еды из-под ширинки.

Среди протестующих воплей Марбери и собачьего рыка и фырканья Пиппа едва расслышала громкое покашливание мистера Доусона, но, вскинув глаза, увидела, что он трясется от беззвучного смеха, губы сжаты, но глаза блестят от непролитых слез. Он быстро подмигнул ей, словно тем самым говоря: «Я же тебе говорил. Где ты – там непременно что-нибудь случается».