Книга Охранитель! - Виталий Иванов

В действительности мобилизационная идеология или риторика не есть достояние каких-то определенных режимов — «демократических» ли, «недемократических», «дремучих», «просвещенных». У любого режима может возникнуть в них потребность. Примеров масса, и отнюдь не всегда они были непосредственно связаны с вооруженными конфликтами. И выбор реальных или мифологических врагов, степень накручиваемой воинственности, агрессивности зависит от множества факторов, включающих в том числе культурный уровень соответствующих правителей, их интеллектуальной обслуги и населения, исторических условий, текущей обстановки и так далее.

С первой претензией разобрались. Что до второй, то Шевцовой и тем, кто разделяет ее уверенность по поводу отсталости кремлян, я тоже очень рекомендую внимательно перечитать некоторые фрагменты Стратегии. Понятие «суверенитет» (sovereignty) устарело, говорят? Продвинутые люди его не используют? А вот в Вашингтоне тоже живет темнота, которая при описании так называемых эффективных демократий (effective democracies) указывает, что те должны в том числе осуществлять «эффективный суверенитет» (effective sovereignty) и поддерживать порядок внутри своих границ. Еще, рассказывают, забыто понятие «мощь» (strength). Кем-то, наверное, забыто. Но не мракобесами с берегов Потомака. «Мы должны поддерживать военную мощь, не имеющую себе равных», — вот как объясняет Белый дом одну из своих задач. Странно, что Шевцова позволяет себе писать столь откровенные глупости, она же часто в США бывает…

Дошла очередь и до Гозмана, которого зря пугают, ведь ему все равно не страшно. Но вот лично меня тревожит, когда не стесняются заявлять, к примеру, такое: «Мы боремся со своими врагами за границей, а не ждем, когда они доберутся до нашей страны. Мы стремимся придать миру свою форму, а не просто ждем, когда он сформирует нас, мы хотим изменить события к лучшему, а не зависеть от их милости».

Или еще такое: «…наш подход идеалистичен в отношении наших национальных целей и реалистичен в отношении средств их достижения» (и потом отдельно на полутора страницах перечисляются все возможные средства продвижения демократии, включая «использование иностранной помощи для поддержки свободных и справедливых выборов» и «создание творческого партнерства с неправительственными организациями и другими голосами гражданского общества для поддержки и активизации их работы»).

Естественно, держава на то и держава, что может вмешиваться и вмешивается в дела других государств. А США — вообще сверхдержава, то есть способны давить на державы. Но как можно в таких условиях считать покушения на суверенитет столь же реальными, как вторжение марсиан, а попытки выстраивания линий обороны сравнивать с сооружением дамб в Уральских горах? Или Гозману все же страшно и его следует понимать так, что он в действительности с большим подозрением глядит на красную планету и на всякий случай вырыл дома убежище, заготовил запасы еды и воды?

3

Выше уже упоминалось понятие «эффективная демократия» (effective democracy). Хочу остановиться на нем отдельно, поскольку многочисленные критики «суверенной демократии» указывают, что-де демократия или есть, или нет, а всякие довески к определению — от лукавого.

В Стратегии подробно рассказывается, что «эффективная демократия» есть всем демократиям демократия, при ней власти уважают и поддерживают основополагающие права человека, реагируют на мнения населения и подчиняются воле народа, защищают независимые судебные системы, наказывают за преступления, признают верховенство закона, борются с коррупцией. Еще, как указывалось, при эффективной демократии осуществляется эффективный суверенитет. Иными словами, эффективная демократия — это суверенная демократия.

Привет Кремлю!

А вот это уже полный привет: «Американская заинтересованность в продвижении эффективной демократии основана на историческом факте — государства, которые хорошо управляются, чаще всего хорошо себя ведут» («America’s interest in promoting effective democracies rests on an historical fact: states that are governed well are most inclined to behave well»).

Демократия также бывает «незрелой», «недоразвитой» (immature). Что это значит, толком, правда, не объяснено. Указано лишь, что она может быть нестабильной и «уязвимой для использования террористами». США берутся помогать незрелым демократиям избежать авторитарных соблазнов. Следовательно, такие соблазны им, видимо, имманентно присущи.

И еще. Нашу страну традиционно попрекают имперскими амбициями. Иногда основания есть (как для упреков, так и для всего лишь констатации амбиций), но чаще всего они надуманы, раздуты. «…История показала, что другие страны вносят свой вклад только когда мы вносим свой. Америка должна и впредь быть лидером» («…History has shown that only when we do our part will others do theirs. America must continue to lead»), — вот так незамутненно авторы Стратегии высказывают свои амбиции.

Понятно, что им все можно, а остальным ничего нельзя. Сверхдержава, как и было сказано. Но на самом деле Россия вносила свой вклад в историю, когда никаких США еще в планах не было, и много кого за собой водила и водит до сих пор. Так что нам тоже можно.[49]

Верный путь России. Что хотят сделать США?

В Вашингтоне 6 марта состоялась презентация аналитического доклада «Неверный путь России. Что могут и должны сделать США?», подготовленного под эгидой Совета по внешней политике. Он написан двумя десятками политиков, политологов и отставных чиновников-международников, в основном связанных с Демократической партией.

Доклад представляет собой доктрину пересмотра российско-американских отношений на началах сочетания «избирательного сотрудничества» с откровенным давлением. И в нем обнаруживаются довольно отважные предложения, вплоть до проекта «революции» (естественно, закамуфлированного).

Мы решили прокомментировать ту часть доклада, которая была представлена «Независимой газетой», чтобы читатели могли, если пожелают, не особо утруждаясь, свериться с источником.

1

Американская политика сильно заидеологизирована теми, кто исповедует, что у США есть уникальная миссия нести человечеству свободу и демократию. Это не только мистифицированные неоконсерваторы, частично направляющие политику нынешней администрации. Неоконы — всего лишь одна из фракций в Республиканской партии, причем не самая крупная. Есть другие группы республиканцев-«демократизаторов», неоконам вовсе не дружественные. В Демократической партии, естественно, тоже полно желающих всячески переделывать мир (и переделывавших его при Клинтоне), и среди них тоже нет единства подходов.

Если упрощенно, все американское «демократизаторство» идейно восходит к протестантскому и иудейскому мессианизму и леволиберальному универсализму. Общность корней, разумеется, совершенно не исключает довольно глубоких тактических и стратегических разногласий, соперничества на межпартийном и внутрипартийном уровне, вражды и конфликтов. Однако в стратегическом отношении все они так или иначе выступают строителями «сияющего града на холме», некой глобальной «империи демократии». Все они так или иначе готовы приносить, приносили и приносят в жертву своей мечте сугубо национальные интересы Америки, жизни ее граждан, ее ресурсы. И пусть даже кто-то из них всерьез верит, что это будет «американская империя» или хотя бы что США станут главным центром силы и субъектом власти в «мировой империи». Уже совершенно очевидно, что даже если с «империей» начнет вдруг получаться, американцы окажутся носителями огромного бремени, которое их быстро раздавит. Собственно, оно их уже давит, хотя с глобальной демократией дела обстоят не слишком хорошо, мягко говоря.