Книга Збигнев Бжезинский. Сделать Россию пешкой - Виталий Поликарпов

С этим выводом вполне согласуется весь материал, относящийся к американской цивилизации бизнеса, к американскому образу жизни, американскому индивидуализму и либерализму, к американской массовой культуре и иным сферам американской действительности.

Последние годы Америки

В начале III тысячелетия, когда происходят фундаментальные сдвиги в развитии человечества, возникает проблема смысла социального эксперимента, осуществляемого Историей в Америке. Какие бы теории Америки — исторический эксперимент или предначертание свыше — ни выдвигались, фактический материал свидетельствует в пользу эксперимента, имеющего свой вполне определенный смысл. Прежде всего следует отметить, что смысл американского эксперимента в генезисе представляет собой осуществление европейской мечты. Уже известный нам М. Лернер в своей работе «Развитие цивилизации в Америке» подчеркивает мысль о том, что возникновение Америки является мятежом против Европы и одновременно выражением всего лучшего в европейском самосознании. «В Америке, — пишет он, — жизнеспособные силы Европы столкнулись с теми, которым пришел срок сойти со сцены. Это было противостояние вольного предпринимательства и меркантилизма, экономической свободы и камерализма, индивидуализма и иерархических порядков, естественных прав и монархии, народного патриотизма и монархических режимов, социальной мобильности и кастовой жесткости, первопроходческого духа и попыток сохранить status quo… С одной стороны, заселение Америки помогло Европе выпустить томящий ее революционный напор, но, с другой стороны, революция в Америке позволила выразиться той самой европейской энергии». Оказывается, что европейская мечта получила в Америке свое конкретное воплощение, осуществившись в цивилизации бизнеса, потребления, либерализма и индивидуализма.

Однако результаты американского эксперимента оказались противоположны изначальным установкам, выглядевшим весьма заманчиво в условиях Западной Европы того времени. Именно доминирование Америки в послевоенном мире привело к тому, что «сегодняшнее мировое сообщество в большей степени, чем 60 лет тому назад, сталкивается с задачей примирения технологических перемен и экономической интеграции с традиционными политическими структурами, национальным сознанием, социальными потребностями, укоренившимися структурами и привычным способом действий», что «попытки достижения гармонии между экономическими и политическими структурами будут затруднены тенденциями, которые едва проявлялись тремя поколениями ранее, сейчас угрожают до предела обострить социальные отношения и даже поставить под угрозу само существование человечества» (Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. С. 386).

Современное американское (как и другие западные общества) общество «перегружено» социальными, культурными, политическими, экономическими, экологическими проблемами, способствующими его «одряхлению». Это обусловлено тем, что превращение американского общества в постиндустриальное означает фактически трансформацию его в ожиревший социальный организм с высочайшей степенью паразитарности, что неизбежно вызывает значительное снижение его способности к самосохранению. В этом плане весьма актуально звучит замечание хорошо знающего Запад академика Б. Раушенбаха: «Только жрут, только потребляют — растительная жизнь, причем растительная жизнь, не опорно идущая вверх, а ползучая, этакая плесень: сверху что-то есть, а внизу нет ничего».

С этим созвучна и характеристика американской цивилизации, данная Э. Гором: «Наша цивилизация все сильнее привыкает к тому, чтобы потреблять с каждым годом все больше природных богатств, превращаемых не только в необходимое нам пропитание и кров, но и во многое совершенно нам не нужное — горы загрязняющих отходов, продуктов (на рекламу которых истрачены миллиарды исключительно с целью убедить самих себя в их необходимости), огромные излишки товаров, сбивающих цену, а затем отправляющихся на свалку… Накопление материальных ценностей достигло наивысшей за все времена точки, однако то же самое произошло и с числом людей, чувствующих пустоту своей жизни» (Гор Э. Земля на чаше весов. С. 243).

Пустота, утрата смысла жизни присуща многим американцам в силу влияния конформизма, вещизма, праздности в потребительском обществе, неразрывно связаны с ощущением скуки, пресыщением, нигилизмом, праздностью, а также с фрустрацией существования.

Каждая культура по-своему формирует смысл жизни, т. е. те ценности, которые культивируются в одних странах, в других могут, наоборот, приводить к смыслоутрате жизни. Так, в Голландии общество ратует за соблюдение суверенной автономии для каждой индивидуальности, свободного выбора между жизнью и смертью, тогда как в Китае еще со времен императора Шан Яна и философской школы «отечественной власти» отдельный человек ценится не сам по себе, а лишь по той пользе, которую он приносит государству.

В Америке смысл жизни усматривается в комфорте, которого можно достигнуть благодаря деньгам. «Америка все меряет деньгами, — отмечает известный кинорежиссер и фотограф Р. Франк. — В Америке за все платят. И только в 50,60 лет начинают задумываться — сколько же стоит сама жизнь?» (Цит. по: Корзун Н. Рок, игры, мода и реклама. М., 1989. С. 18). Именно присущие американской цивилизации бизнеса массовый вещизм и жажда приобретения, уподобления кому-то и чему-то (что означает, как было показано выше, состояние «психической смерти») не только подстегивают спрос и оживляют экономику, но и не дают уйти в поиск иных ценностей.

Американский эксперимент в области отношений человека и общества, когда эта проблема была решена на основе концепции либерализма в пользу крайнего индивидуализма, тоже привел к неожиданным результатам. Американское общество, вкусившее плоды демократии и свободы, «неспособно поддерживать внешнеполитические мероприятия своего правительства, если они будут связаны с человеческими жертвами и большими затратами» (Евстафьев Д. Несколько мыслей об Америке. С. 47). Отсюда проистекает и специфика военного строительства Америки, состоящая в том, что американцы могут вести лишь ту войну, которая для них удобна. В противном случае общественное мнение страны откажется воспринимать военный конфликт с патриотических позиций. Вот почему американская армия в основном ориентирована на быстрые «точечные удары» за пределами собственной территории и не приспособлена к долговременным позиционным конфликтам. Более того, американцы не смогут выдержать в силу своего крайнего индивидуализма боевых действий на своей собственной территории. Можно с большой долей вероятности утверждать, что в случае военного нападения на Америку вряд ли найдутся патриоты, вставшие по зову сердца на ее защиту, как это присуще русским, немцам, японцам и др.

* * *

Смысл американского эксперимента заключается также в стремлении построить на земле «царство небесное», «земной рай», утопическое общество. Этот эксперимент был заложен в реальных процессах генезиса белой англо-протестантской Америки, лежащих в основании и развитии первых английских колоний «Виргиния», «Новый Плимут», «Массачусетс» и «Мэриленд» на американской земле. Он прекрасно представлен в капитальном двухтомном труде отечественного исследователя Л. Ю. Слезкина «У истоков американской истории». В нем на основании документальных данных показано, что, например, в той же «Виргинии» как одном из зародышей американской цивилизации и культуры население складывалось из «джентльменов», зачастую самозванных и неимущих, а также презирающих труд и мечтающих о приключениях и случайном обогащении, «пилигримов», т. е. крайне ортодоксальных пуритан, которые стремились основать свой «Новый Ханаан» и которых в Англии считали преступниками, нарушившими государственные и церковные законы, «бродяги», «нищие» и другие обездоленные люди, подвергшиеся наказанию и не находившие работы, и очень узкий круг лиц, принадлежащих к «белой кости» (это отпрыски аристократических семей, кто не мог на родине достичь ни богатства, ни карьеры, ни яркой жизни).