Книга Доверься врагу - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказал, как о чем-то обыденном, естественном. Повернулся и ушел в дом, провожаемый взглядом пленника, у которого глаза, кажется, уже отдельно от сплющенного лица жить начали. А лай Ньюфистофеля из дома несся так грозно, что пленникам о мелких кусках даже думать не хотелось – обладатель такого лая может человека наверняка и целиком заглатывать…
* * *
Бедный добрейший Ньюфистофель, не подозревающий даже, какого мнения могут быть о нем некоторые люди, успокоился, как только вернулся хозяин и потрепал его по крутой сильной шее. Отошел к своему привычному месту рядом с диваном, лег, но на дверь подозрительные взгляды все же бросал, хотя голос сначала и не подавал. Сергей Палыч заварил чай и теперь ждал результатов допроса. Сам принимать в нем участие не желал по простой причине – он лицо гражданское, любые его физические действия будут противозаконны. Даже то, как он встретил ночных гостей, по большому счету, сомнительно с точки зрения закона, хотя может и вписаться в рамки необходимых мер самозащиты, поскольку гости были вооружены, а он оружия не показывал, обойдясь кулаком, да и то – одним ударом на двоих. Распахнутая дверь вообще может за удар не считаться. А вот участие в допросе с применением средств физического воздействия – это уже совсем другое дело. Конечно, никто и никого на циркулярной пиле распиливать не собирался, а Ньюфистофель вообще никогда не ел сырое мясо, считая хороший сухой корм лучшей пищей. Но заявление полковника было мерой не физического, а эмоционального и психологического воздействия, что вообще-то с точки зрения закона описать трудно. Если у некоторых бандитов плохо с чувством юмора – это уже их персональная беда. Такое объяснение устроит любого судью.
Ньюфистофель еще несколько раз все же голос подал. Видимо, собачьи уши, несмотря на то что они висячие и ушные раковины закрывают, все же слышат несравненно лучше человеческих. Но Семиверстов даже не прислушивался. Он свое дело сделал, при этом достаточно качественно, и даже пистолет из кобуры вытаскивать не пришлось. Теперь осталось только результата дождаться.
Результат принес лысый капитан Кудрявцев. И молча положил перед полковником на стол.
– Чай себе сам нальешь или за тобой поухаживать нужно?
– Налью, товарищ полковник. А вы полюбопытствуйте пока.
Хронический Убийца показал себя знатоком чая: сначала взял в руки чайную ложечку и сахарницу пододвинул, потом носом потянул, чашку с чаем поднял, понюхал и сахар отодвинул. Такой чай портить сахаром – грех. Бывший командир действия бывшего подчиненного одобрил молчаливым кивком и взял в руки обрез. Вернее, то, что сначала показалось обрезом охотничьей двустволки. Вблизи легко было разобрать, что это просто особой конструкции двуствольный пистолет, а вовсе не какая-то самоделка, хотя калибр был вполне охотничий, пусть и не самый распространенный – «двадцатый».
– Забавная штука… – сказал Сергей Палыч, рассматривая оружие и пытаясь понять его функциональное назначение.
Любое оружие имеет собственное функциональное назначение. Особенность этого пока не предугадывалась. Более того, в отличие от обреза охотничьего ружья, непонятно было, как в этом пистолете переламываются стволы. Но капитан Кудрявцев по взгляду понял желание отставного полковника и ткнул пальцем.
– Крюк под спусковой скобой. Подается вперед…
– Ты с таким встречался?
– Видел раз… В зоопарке.
– И что это за штука такая?
Хронический Убийца положил на стол два патрона странной формы. Вместо пули из гильзы торчал мягкий шарик с иглой посредине.
– Шприц? – понял Семиверстов.
– Со снотворным, – объяснил капитан. – Таким шприцем, я видел, льва усыпляли…
– Ага… – поморщился Сергей Палыч. – Лев, сдается мне, слегка тяжелее меня. А снотворное ставится по весу тела. Я с такого мог бы вообще не проснуться…
– Патроны на вес тела рассчитаны.
– И оба патрона на мой вес?
– Нет, второй – на случай промаха при первом выстреле. Действует в течение трех секунд…
– А пистолет? Тоже такой же?
– Нет, там обычный «вальтер», калибр 7,65.
– Обеспечение личной безопасности?
– Типа того…
– И что?
– Вас должны были усыпить, оставить дома на полу и уйти. После этого вас должен был посетить тот человек, что остался спать в машине…
– Много спать вредно. Его разбудили?
– Сейчас привезут. Вместе с машиной… Мужики говорят, какой-то прибалт. То ли литовец, то ли эстонец. Зовут его Томас…
– Ага… Томас, значит… Ты где руку разбил?
Капитан посмотрел на сбитые до крови костяшки пальцев.
– Да этот… «Расписной» хотел себя сильно «крутым» показать… Матерится почем зря… Никого, дескать, не боюсь, всех завтра же порешу. Пришлось успокоить…
– Успокоился?
– Без зубов говорить трудно… Ругаться – тем более. Даже если они у него все металлические были…
С улицы послышался шум автомобильного двигателя.
– Пойду встречу, – поднялся Хронический Убийца. – Вы пока доложите ситуацию полковнику Мочилову. Он приказал… Попросите машину за пленниками выслать…
– Я позвоню, – согласился Семиверстов. – Только сначала допросите Томаса. Тоже в столярке. На случай, если и у него зубов во рту больше положенного… Что скажет, то Юрию Петровичу и доложим.
* * *
Хронический Убийца вернулся быстро. Молча положил на стол документы, а на них – шприц и пузырек с каким-то мутным раствором.
Семиверстов взял в руки пузырек, прочитал маркировку:
– NG12NV52… Знаешь, что это такое?
Капитан с каким-то раздражением передернул плечами. Он явно был не в духе.
– Не знаю…
– Что говорит?
– Ничего не говорит. Требует сообщить о своем задержании в американское посольство, поскольку является его сотрудником и обладает статусом дипломатической неприкосновенности. Мне даже руку не жалко, – капитан Кудрявцев посмотрел на свой разбитый на предыдущем допросе кулак, – но здесь и ударить от души нельзя…
– Хреново… И на дипломата нарвались, и ударить нельзя… И что хреновее – не знаю. Будем звонить командующему.
– Звоните, товарищ полковник. Мы свою миссию выполнили.
Актемар выбрал документы из кипы предложенных ему Джабраилом. Документов был целый комплект. И паспорт, и водительское удостоверение, и даже военный билет.
– Здесь, на фотографии, вроде похож, – объяснил Дошлукаев критерий выбора.
– Только возраст на восемь лет моложе, – слабо возразил подполковник.
– Я моложе своих лет выгляжу… Прокатит. Я надеюсь, что ты успеешь до дежурства меня на место подбросить?
