Книга Азбука любви - Юджиния Райли

– Ах, я должна их услышать!

Улыбнувшись, он достал из кармана смятый лист бумаги.

– Они называются «Моя Мелисса».

– Ах, мне уже нравится, - откликнулась она. - Читай же, прошу тебя.

Ты поутру ко мне явилась,

Как будто родилась ты вновь.

Ты мне дана как Божья милость,

Мелисса - радость и любовь.

Ты душу мне уврачевала,

Избыла горести мои,

Из пепла, милая, восстала,

Зажгла во мне огонь любви

Меня ты к жизни возродила,

Бесчувствие изгнала прочь

И ярким светом озарила

Мою безрадостную ночь

– Ох, Джеффри! Это самые хорошие стихи, которые я слышала! -На глазах Мелиссы сверкнули слезы.

Он сел и привлек ее к себе.

– Нет, правда, замечательное стихотворение. Оно напоминает мне прекрасные любовные стихи Элизабет Баррет Браунинг. Знаешь, мне показалось, что это так романтично - когда она убежала с Робертом Браунингом. Ну как же, только в прошлом году я прочла ее новую книгу - «Сонеты с португальского». Превосходно…

– Мелисса! - Джефф внезапно вскочил с места и уставился на нее. Лицо его было бледно, глаза широко раскрыты. - Сонеты Элизабет Баррет Браунинг были впервые опубликованы в 1850 году! О чем ты говоришь, Бог мой!

Она потупилась с несчастным видом.

– Прости меня, Джефф. Ты же знаешь, в голове все у меня перепуталось, после того как я…

– Нет, здесь кроется нечто большее, - решительно произнес он. - Ты от меня что-то скрываешь! С тех пор как ты упала, ты так изменилась! Не знай я, что это невозможно, поклялся бы, что передо мной - другой человек!

Мелисса погрузилась в размышления. У нее наконец появилась прекрасная возможность рассказать Джеффу правду. Кроме того, ей давно уже пора отплатить ему за откровенность и сердечность.

Девушка смело взглянула ему в глаза.

– Возможно, Джефф. Дело в том, что я действительно другой человек.

– Шутишь, - растерянно хмыкнул он.

Она задумчиво покачала головой.

– О Боже мой! Ты действительно считаешь, что ты - другой человек! - испуганно воскликнул Джефф.

– Не считаю, - поправила она его. - Я на самом деле другой человек. А ты, пожалуйста, сядь.

Он сел и настороженно уставился на нее.

– Я так и знал. Последствия твоего падения гораздо серьезнее, чем мы считали. Черт побери, я же говорил, что нужно было отправить тебя в больницу…

– Джефф, ни больница, ни рентген тут ни при чем, - твердо прервала она.

– Хорошо. Так скажи мне, кто, по-твоему… то есть кто ты?

– Я - Мелисса Монтгомери, родственница молодой женщины, которую ты знал как Мисси, - на едином дыхании произнесла она.

– Ну да, родственники Мисси, те, что владели домом изначально, носили фамилию Монтгомери, - хмыкнул он.

– Это мои родители.

– Бог мой! И ты пытаешься доказать мне, что ты вовсе не Мисси Монроу, а какая-то ее дальняя родственница? Но это же смешно! - воскликнул он. - Ты слишком похожа на Мисси, чтобы быть кем-то другим!

– Уверяю тебя, Джеффри, я не Мисси.

– Мелисса, ты не можешь быть кем-то другим, - пылко возразил он. - Ведь сходство настолько невероятно, что… - Внезапно он замолчал, внимательно вглядевшись ей в лицо. В глазах его читалось смятение.

– Впрочем, теперь я замечаю кое-какую разницу… она появилась сразу же после твоего падения. Например, исчезли морщинки вокруг глаз.

– Это потому, что с самого дня своего падения я была другим человеком, - кивнула она. - Я на пять лет моложе Мисси. Ей было двадцать пять, а мне только двадцать.

– Значит, ты говоришь, что ты ее дальняя родственница из… откуда? - в полной растерянности спросил он.

Вздохнув, она решительно выпалила:

– Из прошлого, из сто сорокалетней давности.

– Ты смеешься! - в ужасе вскочил Джефф.

Она снова покачала головой.

– Но ведь это бессмыслица! Как бы ты сюда попала? Кроме того, если ты на самом деле родственница Мисси, где же в таком случае она сама?

Мелисса закусила губу.

– Насколько я понимаю, она заняла мое место в 1852 году.

– Что?! - вскричал он.

– Джефф, прошу тебя, сядь и позволь мне все объяснить.

– Мелисса, я не могу в это поверить! Очевидно, в результате падения ты получила серьезную мозговую травму…

– Уверяю тебя, Джефф, я в совершенно здравом рассудке. Может быть, ты просто попробуешь поверить мне - хотя бы в порядке эксперимента?

– Хорошо. - И он со вздохом опустился на скамью Она встала и принялась ходить по беседке.

– Еще несколько недель назад я жила в 1852 году в том доме, где сейчас живет семья Монро. Только земли у нас было гораздо больше - многие сотни акров. Мы жили на хлопковой плантации.

Джефф с удивлением заметил:

– Это верно. Дом, в котором Мисси… ты… живешь, был частью плантаторского поместья. Но, Мисси… ты… могла бы узнать об этом.

Она вздохнула.

– Как бы то ни было, я должна была выйти замуж за человека, которого не любила, - за того, кого выбрали для меня мои родители. Утром в день нашей свадьбы, двадцать девятого февраля…

– Двадцать девятого февраля, говоришь? - вставил он. - Но двадцать девятого февраля - это день, когда Мисси… то есть ты и я должны были пожениться!

– Совершенно верно. И заметь, и 1852-й и 1992-й - оба года високосные.

– Черт меня побери! - буркнул он.

– К тому же я знаю, что у нас с Мисси были очень похожие свадебные платья.

Джефф прищелкнул пальцами.

– Точно. Мисси попросила сшить ей копию… так это было твое платье?

– Да. - Тут она погрозила ему пальцем. - А вы, похоже, уже начинаете верить мне, Джеффри Дэльтон!

Он скрестил руки на груди и упрямо вздернул подбородок.

– Исключительно в порядке эксперимента.

– Прекрасно. Как бы то ни было, утром в тот день на душе у меня было тяжело. Видишь ли, мой жених, Фабиан Фонтено, сообщил мне, что в свадебное путешествие мы поедем на сафари в Африку, где будем охотиться на слонов.

– В медовый месяц охотиться на слонов?! Ну и ну! - воскликнул Джефф.

Мелисса подавила желание улыбнуться, заметив, что Джефф с интересом ее слушает.

– Ну да, Фабиан - человек очень сильной воли. Во всяком случае, я как жена ему не подхожу… Но мы с ним оба стали заложниками чести и брачного контракта, который наши родители подписали еще при моем рождении. Утром в день свадьбы, стоя наверху лестницы, я подумала: «Оказаться бы где угодно, только не здесь…» Помню, что потом я наступила на подол своего платья, скатилась с лестницы и ударилась головой о лестничную колонну. А очнулась здесь, в двадцатом веке.