Книга Вы просили нескромной судьбы? или Русский фатум - Светлана Борминская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– За похищение горюче-смазочных материалов, – пока не заснул, бормотал дед. – Конфискация...
Кира во сне тревожно улыбалась...
– Дочка, просыпайся, звонят нам! – кто-то царапал и царапал ее плечо.
– Что?.. Где? – Кира проснулась, едва увидев всклокоченного старика в подштанниках и накинутом пиджаке возле своей кровати. – А-а-а!..
В дверь уже настойчиво стучали, и, накинув халат, она выскочила в коридор. Дверь заметно тряслась, и Кира осторожно посмотрела в «глазок».
– Кто там?.. – громко спросила она.
– Я за дедом своим! – сразу же был получен ответ.
– Внук, – умиленно узнал голос дед. – Димка! – обрадовался он и, потеснив Киру, кинулся к двери, стуча крючками по двум замкам.
На пороге показался такой же малорослый, как и дед, младой субъект с синяками под каждым глазом.
«Какой страшненький... а еще женится!» – промелькнула у Киры мысль.
– Пошли, дед, – мельком покосился на нее дедов внук. – Спасибо, что приютили, а больше я вам ничем помочь не могу, – пряча лицо, добавил он и вздохнул.
Кира и глазом не успела моргнуть, как два Чумова покинули ее квартиру и она осталась одна. И тут Кира заплакала...
– Дураки какие, – вздыхала Кира. – Дураки позорные... Ничем он мне помочь не может, – передразнила она. – Дурак!..
Была суббота. Кира, наконец, закрыла дверь и пошла спать. В ее жизни так ничего и не изменилось.
В Москве пели птицы, словно и не Москва это была вовсе, а самый натуральный лес... Ангелы слушали их, проснувшись, сами будучи наполовину птицами... Заблудшая душа легкой тенью пролетела мимо них, делая в воздухе немыслимые пируэты, ангелы проводили ее глазами... Старый, Средний и Молодой ангелы тихо встали и, умывшись, взлетели на крышу храма, где разочарованно понаблюдали за спящей Кирой.
– Подождите, – вытянул шею Старый ангел, – и это все?.. Эта самозабвенная дура снова осталась одна?!
Звеньевой ангел задумчиво кивнул... Им было видно, как проснувшаяся Кира плачет.
– Так, значит, сегодня мы закончим с Шишовым. Просто сущий ад создают себе некоторые люди! И на какое счастье они рассчитывают? А потом снова займемся этой дамой, – закончил он сердито. – Изящно решим ее маленькие проблемы.
– Какая-то штамповка счастья, – проворчал Старый ангел.
– Жесткач, – согласился звеньевой. – Но Шишов – потаскун, и та девочка не виновата, поэтому мы не можем не вмешаться. Риск оправдан...
– Тоже мне девочка, – вздохнул Средний ангел. – Зла не хватает, глаза у девочки есть?..
– Мы, ангелы, бесстрастны, – примирительно напомнил звеньевой. – А человек, не умеющий ценить счастье, не может его получить – пункт третий небесного закона о счастье.
С крестов сыпалось сусальное золото, и весь шифер на крыше был чуть-чуть золотым. Ангелы сидели и зевали, они не выспались в эту дождливую ночь и еще минут пять продолжили спорить об очередности пока не выданного людям счастья...
Был вечер, они сидели, у ног вихрился сквозняк. Вывеска «Саша энд Женя» валялась у порога, означая бесславное закрытие их частной конторы.
– Куда последние гробы денем, а?.. – в который раз пытал Акимыча соратник Чихмачян. Оба были абсолютно трезвы.
– Продадим, – пожал плечами Акимыч. – Объявления на столбах повесим и продадим.
– Да, – зевнул Чихмачян, – эту мысль с объявлениями ты неплохо придумал, варит котелок-то!
Александр Акимыч Невменько, чистопородный маленький русский мужик, плоть от плоти земли Русской, достал из брюк карманный справочник массажиста и углубился в чтение, но читал не больше пяти минут. Устал с непривычки.
– Решил все-таки? – кивнул на справочник Чихмачян.
– Ну не то чтобы, – неопределенно вздохнул Акимыч, потирая жилистую шею и вспоминая острое копыто ночного гостя. – Я же раньше массажем промышлял, ну, пока мне руки и ноги не переломали в драке, а потом семь лет пил. А сейчас вроде и руки срослись, и пить бросил.
– Ты? – удивился Чихмачян.
– Я, – кивнул Акимыч.
– А где Голда, кстати? – Чихмачян закурил, ревниво прищурился и выглянул из гаража. – Давно не видел чего-то...
– Мертвенький или – живой?.. – уточнил Акимыч. – Слыхал, у соседки Наташки книжку напечатали, муж хвалился. А Голда пропал, говорят, да... И Анжелику похоронили, светлая ей память... А тренер женской сборной по синхронному плаванью Закондырин гад вообще-то, – внезапно вспомнил Акимыч.
На Москву опустилась ночь. И бывшие компаньоны включили лампу в гараже, курили и размышляли: что им делать дальше?..
Акимыч еще не знал, что совсем скоро, когда он станет массажистом в сборной по синхронному плаванью, на чемпионате мира в Лондоне, в отеле «Мейбурн», он войдет в лифт и столкнется нос к носу с веселой и вусмерть пьяной Анджелиной Джоли.
– У вас есть 14 шиллингов?.. – машинально спросит Акимыч звезду мирового кино, и Анджелина Джоли повернется, чтобы должным образом ответить наглецу... Но когда увидит чистопородного, с кривыми ногами русского мужика, плоть от плоти земли русской...
В общем, у них случится полчаса такого потрясающего секса, что даже пол в лифте прогнется наподобие индейского каноэ.
Что касается денег, которых просил Акимыч, то с этим будет посложнее, ведь все деньги на Земле уже отданы кому-то в надежные руки, но ангелы и тут извернутся и найдут лазейку. Однажды, в Лас-Вегасе, Акимыч поставит на рулетку всю свою зарплату, и за какую-то минуту он получит стократный ее размер. Правда, это будет всего лишь раз, но Акимычу хватит.
– Сведу с ума практически любую, – будет подмигивать еще лет тридцать окрестным герлз Александр Акимыч Невменько, проживая остаток жизни в пригороде Флориды в доме с пластиковыми ультрамариновыми ставнями. А пока он лежал на замусоренном бычками пыльном диване в гараже и курил. И в клубах дыма ему чудилась Анджелина Джоли с усиками над пухлой верхней губой...
Если бы заправщик картриджей Иван Ильич Шишов знал, что все его слова, поступки, а также мысли, которые он имеет насчет своей невесты Нади, считываются в лэптопе Молодого ангела, то, пожалуй, подумал бы десять раз о том, что в этой жизни нам ничего не дается просто так и задарма.
Наденька, дочь министра московского правительства Липучкина, влюбленная в Ивана Ильича без памяти, была уверена в его искренней любви к себе и мило щебетала в трубку, уже час рассказывая Ивану Ильичу о выкрутасах своей морской свинки по имени Шуберт.
