Книга Гектор и секреты любви - Франсуа Лелор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось, анализ провала блистательной операции Ральфа и Дерека доставлял Жан-Марселю огромное удовольствие.
— Америкосы ничего не умеют, если нужно выйти за рамки установленных правил. И это в самом сердце территории нья-доа! Народа, несколько поколений которого ведет партизанскую войну! В общем, их счастье, что мы здесь, иначе все эти слабаки закончили бы свое существование на муравейнике: нет людей — нет проблем… Нья-доа никогда не дружили с представителями власти.
Гектор и Жан-Марсель пили с вождем чай, используя поставленный между ними чемоданчик в качестве низкого столика — настоящий символ победы, будто пьешь из черепа врага, но без пролития крови.
Гюнтера, Дерека, Ральфа, пилотов и солдат заперли в бревенчатом свинарнике. Гектору это показалось слишком жестоким, однако Жан-Марсель объяснил, что такое наказание за враждебные действия на территории нья-доа является самым мягким.
План Ральфа и Дерека был обречен на провал с той минуты, когда деревенские дети заметили, как четверо солдат крадучись выходят из вертолета и исчезают в джунглях. Вполне возможно, что те, кто подал сигнал тревоги, играли рядом с солдатами и смеялись, как и положено детям, поскольку им очень нравилось прыгать и скакать подле таких важных взрослых.
Профессор Корморан появился перед ними, не очень уверенно держась на ногах, но полный боевого задора.
— Проблема в том, что теперь я все время буду бояться, как бы они у меня ничего не украли, — сказал он. — Придется нам с моей милой Нот снова скрываться.
Нот разговаривала с Вайлой, а за ними обеими наблюдала Клара, которая избежала соседства со свиньями благодаря вмешательству Гектора. Она сидела очень тихо на полу в дальнем углу комнаты. Гектора так и тянуло подойти к ней и заговорить, но он не хотел это делать на глазах у всех — боялся, как бы они не кинулись друг другу в объятия, и нужно было подумать о Вайле.
Лестница, ведущая в дом, задрожала под чьими-то шагами, и на пороге появились Мико и Шизуру, которые сначала выглядели смущенными, а потом проявили живой интерес к чемоданчику профессора Корморана. Вождь Ньяр приветствовал их широким гостеприимным жестом, а потом все же указал на женский угол, где сидели Вайла и Нот, так как гостеприимство гостеприимством, но надо и честь знать.
— Жаль, — сказал профессор Корморан, — я уверен, что Пелеас и Мелисанда начали привыкать ко мне.
— А как вы собираетесь уехать? — спросил Жан-Марсель.
— Вы могли бы подбросить меня до города на своей машине. А там я найду самолет, чтобы куда-нибудь улететь. А можно и на поезде поехать, говорят, здесь с колониальных времен осталась живописная железная дорога. Нот должно понравиться.
Гектор подумал, что Нот наверняка предпочла бы отправиться в Шанхай, а не в еще одну заброшенную деревню в джунглях.
— А что будет с остальными?
— О, их наверняка отпустят, — отмахнулся Жан-Марсель. — Вождь, несомненно, понял, что Гюнтер слишком крупная дичь, чтобы на нее охотиться или даже просить за нее выкуп. Эй, вождь, я прав?
Вождь Ньяр захихикал — то ли соглашался с Жан-Марселем, то ли после победы у всех было приподнятое настроение, то ли у него были какие-то собственные, никому не известные, причины для смеха.
— Мы могли бы это отпраздновать чем-нибудь получше чая, — предложил Жан-Марсель, и славный Ньяр еще больше развеселился.
Гектор делал вид, что участвует в беседе, но на самом деле у него было единственное желание — поговорить с Кларой.
Потом он увидел Клару у лестницы, ведущей в дом. Она возвращалась от свинарника, куда ходила, чтобы повидаться с Гюнтером, точнее, пообщаться с ним через дверь, которую сторожили два вооруженных нья-доа.
— Давай поговорим, — предложил он.
Темнело, и он почувствовал, что Кларе, как и женщинам нья-доа, не нравится оставаться на улице после захода солнца. Сверху до них доносились раскаты смеха Жан-Марселя и вождя, к которым присоединялся временами профессор Корморан, открывший для себя радости перебродившего рисового сусла и, возможно, чум-чума.
— О чем? — грустно спросила Клара.
— У тебя есть предложения?
Клара ничего не ответила, но прижалась лбом к плечу Гектора, словно маленький упрямый бычок, который знает, что такова жизнь и ничего тут не поделаешь, остается лишь постараться выстоять.
— Мне кажется, мы все еще любим друг друга, — сказал Гектор.
— И будем любить вечно, — подхватила Клара.
Наступила тишина. Гектор ждал.
— Но сейчас это невозможно…
Вверху, над ними, Гектор увидел лицо Вайлы, всматривавшейся в темноту, и подумал, что она может их заметить. Он отступил на шаг от Клары.
— Вот видишь… — грустно прошептала она.
Ночью Гектор не спал. Он слышал рядом прерывистое дыхание Вайлы и думал о тех, кто утверждает, будто нельзя любить двух женщин одновременно и такая любовь — ненастоящая. Однако ему доводилось слышать от своих пациентов похожие истории. Чаще их рассказывали мужчины, что неудивительно, но случалось, хоть и редко, что об этом говорили женщины. А теперь он сам переживал такую ситуацию, как в фильме, который в детстве оказал на него очень сильное влияние, — «Доктор Живаго».
Однако какой бы сильной ни была любовь к обеим женщинам, все равно нужно сделать выбор — чтобы не разрушить оба чувства. Он пообещал себе записать:
Цветочек № 27. Любовь — это выбор одной любви.
Впрочем, это было близко по смыслу другому утверждению: «Любовь — это умение от чего-то отказаться». Гектор заснул.
Лицо Вайлы было совсем рядом, и ее дыхание касалось его щеки. Он хотел обнять ее, однако заметил, что она чем-то обеспокоена и старается разбудить его.
— Blem, — прошептала она, указывая на распахнутую наружу дверь.
Рассвет начал окрашивать небо, однако деревня пока оставалась темной. Вайла указала пальчиком на дом вождя, где заночевали Жан-Марсель и профессор Корморан. Гектор услышал тихий шорох, а с учетом того, что происходило вчера вечером, было бы странно, если бы его друзья проснулись в такой ранний час.
— Blem! — шепотом повторила Вайла, нахмурившись.
По лестнице из дома вождя спускались два маленьких силуэта. Один из них держал в руках что-то, в чем на мгновение отразилось бледное рассветное небо. Чемоданчик профессора. Мико и Шизуру решили приделать ему ноги.
Позднее, когда он бежал по темному лесу, Гектор подумал, что японские боевые искусства — действительно грозная штука, однако вес и длинные конечности всегда останутся решающими преимуществами. У него снова закапала кровь из носа, ребро вполне могло быть сломано, да и чемоданчик оттягивал руку, но он все равно ощущал крылья за спиной.
