Книга Коллекционная вещь - Тибор Фишер

Над ней все издевались из-за ее носа – длинного и крючковатого. В первую брачную ночь муж произвел тщательный учет ее достоинств и недостатков.

– Твои пальчики я буду защищать, – говорил он. – Твой пупок я буду лизать. Твои волосы чудесны. Твои груди безупречны. Большего нельзя и желать. Что же до твоего носа, то если б не он, я бы не полюбил тебя и ни за что бы на тебе не женился.

Она закатила ему пощечину, посчитав, что он, как и все остальные, издевается над ее носом. Она плакала до тех пор, пока слезы сами не высохли у нее на щеках. Однако вскоре он доказал ей на деле, что его ринофилия вовсе не шутка, – в ту ночь и во все последующие он делал с ней такое, о чем раньше она не могла и помыслить и что со временем ей очень даже понравилось.

С ним она всегда ощущала себя в безопасности, и если б не постоянные разговоры в швейной мастерской о его неверности, она никогда бы не усомнилась в его любви.

Однажды она надела на голову платок, который взяла у подруги, и вечером, когда он, как обычно, отправился с друзьями в таверну, пошла за ним следом. Она видела, как к их столику подсела какая-то хорошенькая женщина, все с ней стали заигрывать, и только ее муж не проявил к красотке ни малейшего интереса. Он начал зевать и вскоре встал из-за стола.

По многу часов в день он проводил с детьми, учил их читать и писать. Когда у нее не было времени, он сам относил ее матери пироги. Одежда его совсем истрепалась, но уговорить его купить себе новую она не могла.

– К чему тратить деньги? – говорил он. – Эти вещи служили мне верой и правдой. И потом, зачем мне наряды? Охмурять женщин мне больше незачем.

Жили они скромно – единственной по-настоящему ценной вещью в доме была великолепная фарфоровая ваза, которую им подарил его друг, отличавшийся безупречным вкусом.

И тут она вдруг поняла, что его равнодушие к красотке в трактире, его всегдашняя готовность помочь ей, безразличие к своей внешности могут иметь только одно объяснение: он завел себе любовницу. Она постоянно следовала за ним по пятам и из-за того, что ничего предосудительного не замечала, еще больше убеждалась в его неверности, ибо отсутствие улик означало только одно

– он их тщательно скрывает. И то сказать, как мог он отчитаться за каждый грош, если заранее не ждал допроса с пристрастием?

Однажды вечером он вернулся домой на полчаса позже обычного и сказал, что ходил к зубному врачу. Она обвинила его во лжи. Он рассердился и бросил вазу на пол. За все годы, проведенные вместе, он впервые опоздал, впервые на нее рассердился. Но ведь достаточно разозлиться всего один раз, чтобы стать потом злым человеком, точно так же, как достаточно уронить вазу всего один раз, чтобы ее разбить. Трещины на упавшей вазе должны были постоянно напоминать ему о том, что у него есть жена.

У-у-убрала ру-у-уки.

Звонит телефон. Очень некстати – ведь финал моей истории весьма поучителен.

Роза берет трубку. Телефонистка предупреждает, что звонят из Нигерии и что разговор оплачивается абонентом.

– Из Нигерии?! – Роза озадачена: сейчас два часа ночи да и в Нигерии у нее нет знакомых, однако, боясь, что это что-то важное, она просит телефонистку ее соединить.

– Алло, – слышится в трубке. – У меня к вам деловое предложение.

– Боюсь, вы ошиблись номером.

– Нет-нет, мы познакомились полгода назад.

– Назовите в таком случае мое имя.

– Я вас очень хорошо помню.

– Вы ошиблись номером.

– Нет, позвольте мне в нескольких словах рассказать вам о моем деловом предложении.

– Слушайте внимательно. Я не знаю, кто вы, зато я точно знаю, что вы – жопа с ручкой.

Роза бросает трубку, включает телевизор и долго мотрит на пустой экран. Синева экрана точно ножом рассекает мрак, в который погружен мир. Она выпивает столько виски, что спустя два часа, когда снова ложится спать, с трудом добирается до постели. Терпеть не могу, когда меня прерывают. Если бы Роза тут же не заснула, она бы узнала, чем завершилась моя история. Чтобы подсмотреть, чем в ее отсутствие занимается муж, Носатая подставила лестницу к окну спальни, заглянула внутрь, мужа в спальне не обнаружила и, оступившись, рухнула вниз.

За дело

Следующий день. Я только и думаю о том, как бы рассчитаться с Горгонской вазой.

Не будем торопиться. Если ждешь две тысячи лет, то несколько дней погоды не делают. Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы Розу не обвинили в беспечности или в отсутствии профессионализма. Она уже и без того достаточно из-за меня натерпелась.

Появляется Табата. Узнав про чету Челюсть, приходит в неописуемый ужас.

– Мы живем в сложное время. – В этом с ней нельзя не согласиться.

Табата – сама забота. Чай с лимоном и план действий. Сводничество и свод правил поведения. Дергает себя за правую серьгу. (В серьгах по-прежнему ничего не смыслит, а ведь в них заложен вопрос вопросов: «Из какой коллекции попала к коллекционеру эта коллекционная вещица?» Этого она не знает и не понимает – не поняла бы, даже если б ей объяснили.)

– Только не говори мне, что ты не хочешь с ним встречаться. Вспомни, что я тебе говорила.

– Эта схема все равно ничего не даст, – твердит Роза. – Ты делаешь все возможное, и я перед тобой в неоплатном долгу, но это – тупик. Может, счастье подвернется, если я перестану его искать?

– И все же мне кажется, тебе следует с ним познакомиться.

– Почему?

– Потому что у вас много общего.

– Что именно?

– Он говорил то же, что и ты.

Роза не в силах сопротивляться и дает согласие на встречу с очередным претендентом. «Выпьем по коктейлю – и до свидания», – решает она.

– Скажи, с кем это ты так увлеченно беседовала, когда я последний раз у тебя была? – спрашивает Роза, когда Табата уже стоит в дверях. – Мне показалось, что вы отлично ладите. У меня такое чувство, будто я его уже где-то видела.

– Верно, видела. Ты просто его не узнала – ведь в этот раз он был без ножа.

– Ты шутишь?!

– Он позвонил сказать, что готов продать мне мою записную книжку, и мы разговорились.

– Фантастика!

– Покамест с такими, как он, отношения у меня складываются, – говорит Табата. – И даже очень.

– Интересно, что было бы, если б они не сложились?

– Он очень общителен. Его друзья постоянно бывают у меня дома.

Меня убирают в сейф, который Роза недавно приобрела.

Сейф старый, уродливый, не очень большой, но зато необыкновенно тяжелый, отчего кража становится делом если и не безнадежным, то крайне хлопотным. В сейф меня запирают вместе с Горгонской вазой, и я испытываю одновременно унижение и искушение, я бы даже сказала, двойное унижение и двойное искушение, ибо меня переворачивают вверх дном да еще кладут поверх Горгоны. Следовало бы заявить протест. Всему же есть предел.