Книга Весенняя лихорадка - Джон О'Хара

— Ну вот и все, — сказал Лиггетт. — Я хотел рассказать тебе, потому что не… не мог выносить, лежа здесь, твоего ухода… Что? Над чем ты смеешься?

— Я не собиралась уходить.

— О, это смешно.

— Не смешно, — сказала Эмили, — но не знаю, чего ты ждал от меня. Поздравлять тебя не буду.

— Что ж, во всяком случае, я был честен с тобой. Теперь можешь поступать как захочешь.

— Как, по-твоему, я захочу поступить?

— Откуда мне знать. Я дам тебе развод. То есть если захочешь разводиться в Нью-Йорке, дам тебе основания.

— Ты уже дал. Но я не хочу сейчас об этом говорить.

— У тебя нет ни единого слова понимания. Никакой способности понимания.

— О, надо же.

— Да, надо же. Ты даже не пыталась понять. Тебя интересовало только то, что я был неверен тебе. Все остальное тебя не заботило.

— Не буду с тобой ссориться. Не позволю тебе превратить это в мелкий скандал. Я не хочу об этом говорить.

— Ты должна говорить об этом. Должна сказать мне, что собираешься делать. Я был честен с тобой. Сказал тебе правду, хотя мог бы и промолчать. Ты поверила в историю, которую я выдумал.

— Прошу прощения, я в нее не поверила. Сначала верила, но перестала верить, когда сочла ее оконченной. Знала, что в ней больше ничего нет. И не говори, что я должна сказать тебе, что собираюсь делать, или должна говорить об этом с тобой. Мы друг другу ничего не должны.

— Посмотрим.

— Ладно, посмотрим.

— Эмили, — сказал Лиггетт.

Она вышла.

Лиггетт оделся и позавтракал после того, как девочки ушли в школу. Постучался в дверь к Эмили, та ответила:

— Да?

— Можно тебя на минутку?

— Зачем?

— Я ухожу.

Она открыла дверь.

— Можешь остаться.

— Спасибо, но я не останусь. Только хочу сказать тебе, что, во-первых, поселюсь в отеле. Сообщу в каком, когда приму решение. Возможно, в «Билтморе». Во-вторых, положу сегодня на твое имя деньги, сейчас пятьсот долларов и на этой неделе еще, сколько смогу. Я ухожу, так как не хочу, чтобы ты увозила девочек за город, по крайней мере пока.

— Почему?

— Потому что сейчас ищут Двухпистолетного Краули, того типа, что убил полицейского. Он где-то на Лонг-Айленде, за него обещана большая награда. Лонг-Айленд будет полон помешанных с пистолетами и полицейских, стремящихся застрелить этого Краули, и там будет небезопасно. Теперь прими, пожалуйста, мой совет. Оставайся здесь, пока его не схватят, или в крайнем случае пока не кончится эта шумиха.

— Что еще?

— Это, пожалуй, все. Если тебе нужен адвокат, Гарри Дрейпер знает свое дело. Он не специалист по бракоразводным делам, но если, скажем, собираешься ехать в Рино, здесь тебе адвокат по бракоразводным делам не будет нужен. У нью-йоркского адвоката должен быть корреспондент в Рино. Так всегда делается, если только развод не оспаривается, тогда они иногда…

— С твоего позволения, я не буду сейчас вдаваться в подробности.

Эмили быстро закрыла дверь, так как внезапно поняла по лицу Лиггетта, что он ее хочет, и хотя она его ненавидела, это был тот случай, когда он мог бы обладать ею. Это было отвратительно.

Лиггетту тоже было кое-что понятно.

7

В тот же день, в среду, произошло совпадение: Глория решила, что не хочет несколько дней видеть Эдди, а Эдди решил, что не хочет несколько дней видеть Глорию.

Глория отправилась с матерью за покупками, купила пляжную шляпу с цветочной лентой за восемь долларов пятьдесят центов; пляжную пижаму с горизонтальными полосами, обошедшуюся матери в двадцать девять долларов пятьдесят центов. Купила костюм для серфинга с завязками на плечах за десять долларов девяносто пять центов. Летнее платье за двадцать девять долларов пятьдесят центов и простеганную шерстяную шляпу с пером за три доллара девяносто пять центов. Еще льняной костюм, темно-синюю куртку и белую юбку за поразительную цену семь долларов девяносто пять центов, шерстяную спортивную куртку за двадцать девять долларов пятьдесят центов, трикотажную шляпу с завитком за двенадцать долларов пятьдесят центов, два пикейных теннисных платья (с кружевными поясами) по цене десять долларов семьдесят пять центов за каждое. Дядя дал матери на расходы сто пятьдесят долларов, и покупки обошлись почти точно в эту сумму. Мать практически не вмешивалась, пока дочь делала покупки, настроение у Глории было хорошее, и она пришла домой с твердым намерением отправить костюм Нормы Дэй в химчистку.

Завертывая костюм в газету, Глория не удержалась от искушения заглянуть в нее. То была позавчерашняя «Миррор», и она с удивлением обнаружила, что не удосужилась прочесть колонку Уолтера Уинчелла. Бегло просмотрев строчки, нет ли там, случайно, ее фамилии (все может быть), стала читать внимательнее, узнавая, что Барбару Хаттон отправляют в Европу, чтобы она забыла Фила Планта, что роман между Конни Беннетт и маркизом дела Фалезом пришел к концу, «ее новая привязанность — Джоул Макрэй». Прочла несколько строчек из романа «Гранд-Отель», который публиковался в «Миррор» с продолжениями, затем обратилась к рубрике «Что предвещают вам звезды». «Сегодняшний день, — говорилось там, — должен принести воодушевление корреспондентам, машинисткам, писателям и рекламщикам. Вторник может быть нервозным и огорчительным во многих отношениях днем, однако вечер вторника, как и среды, весьма благоприятен для развлечений и отношений с противоположным полом на дружеской основе. Не ожидайте слишком многого от среды. Это неблагоприятный день для всего, помимо обычных дел, четверг будет унылым днем для вспыльчивых. Остерегайтесь ссор и разногласий в делах и с возлюбленными. Суббота будет весьма благоприятным днем почти во всех отношениях; можете уверенно вести себя в деловой и бытовой сферах. Эта неделя благоприятна для тех, кто родился 29 января — 10 февраля, 3—11 марта, 1 — 10 апреля, 5—12 мая, 2–9 июня, 7—12 июля, 1–8 августа, 15–20 ноября, 29 ноября — 5 декабря, 7— 11 декабря, 24–28 декабря». Что ж, день рождения у нее пятого декабря, значит, в общем и целом, если она будет осмотрительна сегодня и сдержанна завтра — нельзя сказать, что у нее очень уж скверный характер, но иногда она выходит из себя, — неделя у нее должна быть хорошей, потому что суббота будет весьма благоприятным днем почти во всех отношениях, как предвещают звезды. Возможно, это будет хорошим временем для планирования поездки, и Глория тут же подумала о Лиггетте. Вся купленная одежда предназначалась для лета и для поездки, которую устраивает ей дядя, а если погода будет хорошей… Но о чем она думает? Совсем свихнулась, если планирует что-то в связи с Лиггеттом, хотя, возможно, у него проломлен череп? Что, если это так? Будут серьезные осложнения, и полиция быстро ее впутает. Конечно, там, в баре, был полицейский, когда она выбегала. Ему достаточно только спросить у бармена ее фамилию, и она окажется впутанной. Глория перепугалась и перечитала предсказание на вторник: «…может быть нервозным и огорчительным во многих отношениях днем». Ну да, таким он и был. Говорилось, что вечер вторника был благоприятным для развлечений и отношений с противоположным полом на дружеской основе, но ее отношения с Лиггеттом были не на дружеской основе, ни в коей мере, как сказал бы Эдди. Нет, этот прогноз правдив; обычно она в них не особенно верила, считала предрассудками; хотя, может быть, в них что-то есть, и быть сдержанной ей не повредит. К тому же вторник действительно был нервозным и огорчительным днем, и если учесть, что когда в баре началась та кутерьма, на улице было светло, то это было днем, а не вечером. Не ожидайте слишком многого от среды… обычных дел. Ну что ж, она отправит костюм девушки Эдди, мисс Дэй, в химчистку и вернет манто, эти дела должны считаться обычными. Завтра четверг, нужно остерегаться разногласий и ссор в делах (возврат манто должен относиться к делам, поэтому она избежит всех неприятностей завтра, вернув манто сегодня, и этим возвратом предотвратит ссору с возлюбленным). Как это сделать, она решит попозже. Но от нее не укрылась легкость, с какой она думала о Лиггетте как о возлюбленном. Каким бы он ни был, она любит его.