Книга Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж

— Хм… — пробормотал тот. — Идем дальше.

Дэниел почувствовал жжение в правом безымянном пальце, потом зачесался большой палец левой руки, потом стало покалывать средний палец. Вилли сказал:

— Ба! Данные так себе. А плюс Б, но никакого С. Каналы восприятия замусорены. Открывай глаза.

Вилли смотрел на Дэниела в упор:

— Полная бесчувственность. Черепаший панцирь, и тот уязвимее. Такие дела. Как говорят в Югославии: «Скажи правду — и делай ноги». Придется начать с азов. Ты ведь понимаешь, что открывание замков — это искусство, а любое искусство начинается с развития необходимых для него органов?

— Не понимаю, — сказал Дэниел с сомнением и некоторым упрямством. — Не уверен, что понимаю.

— Помутившийся рассудок, грязная вода. Ладно. Как говорил Сикерт, «искусство — это открытие». А на открытие способен только мозг, исполненный того, что Гораций называл «свободой» — правда, он имел в виду свободу женского сердца. Забудь о себе, Дэниел. Чтобы открыть замок, ты должен открыться сам. Пройти сквозь кончики пальцев.

— А если я не вернусь?

— Дверям свойственно открываться.

Дэниел хотел было заспорить, но Вилли прервал его:

— Хватит. Хватит философских бесед. Ты в них, как рыба в воде, но тебе нужна другая вода — прошедшая сквозь камень. Будь добр, закрой глаза снова и положи руки на стол ладонями вверх.

Дэниел почувствовал прикосновение бумаги к рукам.

— Теперь открывай.

В правой руке оказалась купюра в сто долларов, в левой — листок бумаги с телефонным номером.

— Это телефон Орианы Кёр. Деньги отдашь ей.

— За что?

— За глубину ее ощущений. Будешь встречаться с ней каждый четверг, пока не разовьешь осязание. С семи вечера до трех ночи в остальные дни будешь приходить сюда учиться. Начнем с сигнализаций. Замки подождут, пока ты закончишь работать с Орианой. Как говорят эстонцы, «нельзя заставить немого петь».

— Что значит «глубина ощущений»?

— Ага! Заметил? Чем меньше воображения, тем острее внимание. Ориана зарабатывает своим телом и потому невероятно чувствительна к прикосновениям. Обычная ее плата — пятьсот долларов за ночь, но поскольку мы с ней разработали это упражнение вместе, она сделает нам скидку.

— А поподробнее — чем мы будем заниматься?

— Подробно тебе об этом расскажет Ориана, но в общих чертах задание такое: ты прикасаешься к ней согласно ее указаниям, разными способами — пока она не будет удовлетворена. Она, а не ты. Раздеваться не надо. Ты не просто должен доставить ей удовольствие, ты должен держать ее всю на кончиках своих пальцев. В буквальном смысле. И если ее задача — выдать ответ, то твоя, как говорил Крауз, — обеспечить ее вопросом.

Вечером Ориана, раскинувшись на кровати и разбросав по подушкам медно-рыжие волосы, давала Дэниелу более подробные инструкции, где и как к ней прикоснуться — везде и как только не. Когда она достигла пика удовольствия, Дэниелу уже казалось, что не он прикасается к ней, а она к нему, в какой-то миг он перестал различать, где расходятся их ощущения. После того, как они закончили, его руки представлялись ему шарами света. Но когда Ориана, покусывая кончики его пальцев, спросила, как сделать приятно ему, он сказал, что хотел бы подождать.

Ориана слегка укусила его средний палец:

— Что, Вилли велел тебе не снимать штаны? Экий пуританин.

— Не в этом дело. Просто мне ни с одной женщиной не удавалось это дважды.

— Ты можешь только один раз за ночь?

— Нет, только раз вообще.

Ориана заинтересовалась:

— И что, больше ты уже не можешь с ней повторить?

Дэниел кивнул.

— И уже ничего к ней не чувствуешь?

— Ничего.

— А эти леди — каково было им?

— Они были исполнены желания и терпения.

— В чем же, по-твоему, причина?

— Не знаю. Может быть, это из-за травмы. Кусок металла пробил мой мозг.

— Боже! Что это было?

— Долгая история, Ориана. Моя мать погибла при несчастном случае. И я — почти — вместе с ней.

— Бедный ты мой, — Ориана взяла его руки в свои и прижала к лицу.

Дэниел почувствовал, что она плачет.

— Не надо, — попросил он.

Ориана оторвала его руки от своего лица и села на кровати, глядя на него в упор:

— Заткнись, — прошипела она. — Я буду плакать, когда хочу.

Дэниел влюбился.

— Не надо секса, пока — лучше, чтобы у нас было будущее, а не прошлое.

Она обняла его обнаженными руками:

— Когда захочешь и сколько захочешь.

По четвергам Дэниел был отличным учеником, но все остальное время никак не мог сосредоточиться. Он не прекращал думать о прекрасном и ошеломительно отзывчивом теле Орианы. Ум Вилли был ничуть не менее интересен, но куда менее соблазнителен.

Тем не менее за три месяца Дэниел обезвредил пятьдесят разных систем сигнализации и мог открыть практически любой замок, открывающийся ключом. На четвертый месяц они перешли к замкам с цифровыми и буквенными комбинациями. В начале первой недели Вилли завязал ему глаза, заткнул уши, надел на руки толстые перчатки и заставил сидеть так в течение двух часов, прежде чем подпустил к простейшему цифровому замку за четыре доллара. Дэниел поворачивал диск замка под наставления Вилли:

— Уйди в замок через пальцы. Представь, что это корни, и они ищут воду. Ощути малейшее движение, трение между молекулами. Доверься своим пальцам. Они внимательней, чем мозг, свободнее, проще. Ты должен увидеть в этом замке себя и, как говорил Эдгар Дэвис Доддс, «свобода — это соответствие своим потребностям». Но в первую очередь тебе следует понять разницу между потребностями и желаниями.

Дэниел задумался, что для него Ориана — желание или потребность?

— Эй, — взревел Вилли, — ты что, любуешься закатом на Юпитере?

Дэниел неохотно вернулся к замку.

На этот раз домашним заданием Дэниела стал дешевый цифровой велозамок. Он справился с ним. На следующий день Вилли выдал еще два. Вилли пообещал, что они перейдут к настоящим практическим занятиям после того, как Дэниел откроет двадцать замков за ночь.

Вилли наметил несколько мест и показал Дэниелу весь путь с начала до конца: от выведения из строя охранной системы до обнаружения и открытия сейфа. Вскоре Дэниел уже сам мог выбирать место и составлять план. Вылазки были еженедельными, то есть столь же частыми, как и визиты к Ориане. Дэниел предложил было Вилли удвоить занятия с Орианой — мол, от этого будет двойная польза — но Вилли сказал, что этого они не потянут. Он спросил у Орианы, нельзя ли встречаться с ней чаще, но она ответила, что центры наслаждения в ее мозгу зашкалит, если они будут видеться больше, чем раз в неделю.