Книга Возвращайся, сделав круг - Александр Трофимов

Я отдал мысленный приказ скуфу, и он снова оплел мое предплечье. Погладив зверька, я строго посмотрел на свою команду и повернулся к ним спиной. Не буду врать, что я был абсолютно уверен в разумности этого шага…

Нас окружили на выходе из рощи. Пятнадцать человек на глайдерах. На землю они спрыгнули одновременно, но за оружием не тянулись. Лениво так встали, выключили гравитаторы глайдеров, и те осели на песок. Вперед вышел старлей.

– Младший принц Монсор, вы арестованы по подозрению в преступлениях против Второй Империи Свободы, полный список которых будет зачитан в военном суде. Вы будете оказывать сопротивление?

Последний его вопрос меня позабавил. Напоминало «что-нибудь к кофе заказывать будете?». Я усмехнулся.

– Почему бы нет…

Я вскинул левую руку, надеясь, что кнут пронзит его насквозь, но скуф был по-прежнему скуфом – он сонно цеплялся за мое запястье, а потом и вовсе свалился на землю. Пара солдат заржали. Я опешил настолько, что даже не вспомнил, что на бедре висит шпага. Оглянувшись, я увидел Ванду и белую нить, которая втягивалась в ее палец. Этим пальцем она делала мне «ни-ни». Черт, она усыпила скуфа! Похоже, Эммади был прав – ее следовало… Я замер, поняв, что Эммади нет. Нигде нет. Он сбежал. Команда крыс – минус один…

Ванда тем временем вышла вперед.

– Лейтенант, вы, похоже, ошиблись птичкой. Этим делом занимается Феникс и уж никак не Императорский Орел.

– Ваше удостоверение.

Ванда достала карточку и активировала ее. В воздухе перед старлеем возникла голограмма – прочитать я не мог, так как для меня текст был вывернут наизнанку. Я и не пытался – был занят тем, чтобы не осесть на землю.

Офицер посмотрел на свой браслет, сверил код удостоверения, потом отдал честь.

– Старший лейтенант Боуди. У меня прямой приказ главнокомандующего Лерца. Это дело флота, майор Сильветти. Вы можете оказать содействие…

Я выхватил шпагу и поднял бесчувственного скуфа. Боуди спокойно достал шокер. Против стан-облучения шпагой не отмахаться, бежать поздно. Я в последний раз посмотрел на Ванду – она уже стояла около Боуди и плавно опускала его руку.

– Вы слышали о препарате, который вызывает смертельную реакцию при стан-облучении? Не думайте, что Красные не умеют защищать свои секреты.

– Что вы предлагаете?

– Как только он решит, что шансов нет, он убьет себя. Дайте ему иллюзию – это ваша единственная возможность, если вы, конечно, не научились допрашивать трупы.

Ванда кивнула на термостек, висящий у него на поясе. Старлей поднял брови.

– Естественно, вы не будете их включать, лейтенант…

– Это же принц Красных. Вы представляете себе его подготовку?

– Никогда не упускайте шанса поучиться у врага.

Боуди пожал плечами и протянул стек Ванде:

– Дамы вперед, майор.

Ванда молча повернулась и сделала шаг ко мне.

Я был ей благодарен – не за то, что она оказалась агентом Феникса, дурила меня все это время, «спасала» от самой себя. Нет – за то, что она сделала этот шаг. По крайней мере она дала мне шанс отблагодарить ее за все.

Бережно положив скуфа на землю, я достал шпагу и отошел на открытое пространство. Ванда шла на меня. С каждым шагом ее походка менялась – она все больше скользила, перетекала из шага в шаг, наращивая скорость. Я стоял на месте. Исчезли проблемы и необходимость думать, исчезли Эммади, Ти-Монсор, Ки-Саоми, пропало «вчера» и «завтра», исчезла солнечная планета и искристые облака, испарились солдаты. Осталась только моя дорогая Ванда…

Она начала бой так же, как тогда в баре, – быстрый высокий выпад, я легко отвел его в сторону и нанес колющий в грудь. В последний момент я нажал на кнопку, и прозрачная шпага утонула в ее груди. Ванда ошарашено смотрела на меня, я покачал головой – не так скоро, Ванда. Она очнулась, попыталась достать меня еще раз, потом отступила. Мне казалось, что мы можем слышать друг друга, даже не касаясь пальцами, не рисуя все эти смешные символы…

На этот раз я напал первым, отбил ее выпад и ударил тяжелой гардой в лицо.

– Это за наш танец, Ванда…

Легкая ссадина у нее на подбородке затягивается на моих глазах, откуда-то появляется тоненький зеленый стебель, стягивая ее волосы в хвост, второй закалывает длинную челку.

Она делает красивый проход, я отступаю все дальше. В какой-то момент она забывается и наносит бесполезный колющий. Отключенный термостек глупо утыкается мне в ребра. И я снова бью ее по лицу.

– Это за поцелуй.

Пара реприз, мы сходимся. Она достает меня справа, в висок. Отступаю на пару шагов, трясу головой. Туше, Ванда…

Проводит серию обманных, бьет по ногам, я прыгаю влево, и клинок входит ей в бедро.

– За то, что позвала меня снова…

Моя шпага оставляет глубокий шрам на ее спине… За твои коктейли и твою улыбку.

Она успевает развернуться и отвести удар от сердца. Шпага протыкает ее плечо насквозь… Это за твои несмелые объятия и за то, как ты сопишь во сне и зарываешься пальцами в мои волосы.

Я включаю «просветку» и перемещаю прозрачную шпагу к ее сердцу…

– За то, что позволила мне влюбиться в тебя, Ванда…

Я медленно отвожу шпагу, так и не выключив «просветку». И снова бью тяжелой гардой в лицо. Кричу:

– За то, что я не могу тебя убить.

Она бьет снизу, и я срубаю ее стек у самого основания. Она ретируется. Я жду, пока ей швырнут целый. Все повторяется. На третий раз я втыкаю шпагу в песок и поворачиваюсь к солдатам, окружившим нас полукольцом.

– Мне то же, что и даме. И не забудьте зонтик – без него теряется ощущение праздника…

Они не смеются. Они бросают мне термостек, и мы снова сходимся. Я улыбаюсь.

– En guard!

Она прыгает и бьет сверху. Хватаюсь за голову, отступаю, теряю ее из виду. Ванда подрубает мне колено, потом разбивает челюсть. Я пытаюсь достать ее, но колено взрывается болью, я оступаюсь, и Ванда со всего размаха бьет меня по шее. Валюсь на песок котом в мешке.

Она дает мне подняться, но это уже просто игра. Ее раны затянулись, сквозь разрезы на одежде видна чуть красноватая новая кожа. Я еле стою.

Получаю два тычка в ребра, на излете – рубящий по горлу, потом локтем в скулу… Избавившись от противных искр в глазах, чувствую стек у себя на горле, бью не глядя, за спину… Она перехватывает мои руки, толкает вперед, и я падаю на колени. Ее дубинка все еще не дает мне вдохнуть. Горячий шепот у самого уха:

– Прости…

Ее нити оплетают мое сердце, сжимают его. Я хрипло смеюсь.