Книга Рептилия - Томас Тимайер

— …Думаю, что тебе нужно держаться от нее подальше, — сказал Сикспенс.

— Тебе-то какое дело? Разве ты здесь для того, чтобы следить за мной?

— Конечно, нет, но я твой друг и единственный здесь, кто может высказать тебе свое мнение. Именно поэтому я спрашиваю тебя — ты настроен серьезно или просто ищешь доступного удовольствия?

— Я и не знал, что тебя это волнует.

— Это немного касается и меня. Я был рядом, когда твоя жена и маленький сын погибли на пожаре. Я был рядом, когда ты поклялся никого никогда больше не любить. Ты хорошо знаешь, что я всегда считал эту клятву бессмысленной и, как никто другой, радовался бы, если бы ты встретил новую любовь. Но только не Элиши.

— А почему нет? — возразил Малони.

— Она еще слишком молода. Юное создание. Она годится тебе в дочери. Ты ее не любишь и тем самым подвергаешь всех нас большой опасности.

— Бред.

— Никакой не бред. Ты разве не заметил, что юный Эстбери ею интересуется?

Это замечание застигло меня врасплох. Я даже присел. Я и Элиши? Но это же смешно! Если Сикспенс заметил между нами какие-то флюиды, то он знал значительно больше меня самого. Тем не менее, эта тема меня сильно заинтересовала. Поэтому я подобрался к ним еще ближе и теперь мог отчетливо видеть обоих из-за высокой травы. Малони сидел, сдвинув назад свою шляпу. Он подставил лицо лучам солнца.

— Эти двое? Да они терпеть друг друга не могут, это видно даже слепому. Эстбери абсолютно все равно, есть ли что-то между нами. В отличие от тебя, как мне кажется.

Сикспенс рассерженно пробурчал что-то себе под нос.

— В тебе нет ни намека на понимание других людей. Никогда не было и не будет. Иначе ты бы уже давно заметил, что эти постоянные споры между ними — ничто иное, как выражение симпатии. И вот что я тебе еще скажу: мы не можем допустить эти бодания. Во всяком случае, не здесь, потому что на кон поставлено слишком многое.

Я еще раз вздохнул. Это было действительно смешно. Я ни капельки не интересуюсь этой капризной женщиной. А вот Малони, наоборот, кажется, очень на нее запал. В то время, пока я размышлял обо всех этих высказываниях, австралийский охотник угрожающе выпрямился.

— Я скажу тебе, что происходит, — прогремел он. — Ты ревнуешь. Вот и все. Ты просто хочешь оставить малышку для себя, разве нет? — Он сухо улыбнулся. — Ну, попробуй. Это будет интересно. Я — последний, кто сдается в борьбе. Ты должен это знать, у тебя же есть хваленое чувство понимания людей.

— Да, да. Для тебя главное — твое удовольствие. Что о тебе думают другие — тебя никогда не интересовало.

Я услышал, что в голосе Малони появились более жесткие нотки:

— Если тебе что-то не нравится — иди. Я справлюсь и один.

— Я не могу, и ты это отлично знаешь.

— Я тебя умоляю, избавь меня от этой болтовни про клятву. Каждый раз, когда мы с тобой ругаемся, я вынужден слышать одну и ту же речь. Я всегда чувствую себя виноватым. Но я не хочу больше, ты меня понимаешь? Я сыт по горло этими нравоучениями. Исчезни, я освобождаю тебя от этой клятвы.

— Ты не можешь, — пробормотал Сикспенс. — даже я сам не могу этого сделать.

Немного помолчав, Малони сказал:

— Ну, хорошо, тогда оставайся, — а потом добавил:

— К тому же, эта малышка для меня ничего не значит.

— Именно это я и говорю. Значит, ты спокойно можешь отстать от нее, — сказал Сикспенс.

— Не могу, я же охотник — во всех отношениях. Ты знаешь, что говорят про черных женщин?

— Без понятия, но может быть, ты меня просветишь?

— Да ладно тебе, это знает каждый. Говорят, что они — как звери. Только и ждут того, что их возьмут силой. И лишь после этого успокаиваются. Когда-нибудь я доставлю малышке такое удовольствие, а потом оставлю ее в покое. Это же безобидное приключение, которое закончится так же быстро, как и начнется.

Я не верил своим ушам. Вот это здорово! Кажется, и Сикспенса это сильно задело.

— Так вот откуда дует ветер, — проговорил он. — А тебе известно: у Элиши тот же цвет кожи, что и у меня?

— Ты — это совсем другое. Ты для меня как брат.

— А что было бы, если бы она была белой? Думаю, тогда ты сказал бы иное. Как ты думаешь, как я отношусь к таким расистским высказываниям?

— Тише, там что-то есть.

Малони резко вскочил на ноги и уставился в моем направлении. Пистолет, который он всегда носил с собой, был наготове. Так быстро, как только можно и по возможности не издавая не единого звука, я упал на живот. Черт возьми, он заметил меня! Да он же разнесет меня в клочья, как только узнает, что я подслушивал. Остается только одно — делать ноги и как можно тише. Но это легче сказать, чем исполнить.

— Эй, кто там? — крикнул Малони. Он сделал несколько шагов по направлению ко мне. Я отчетливо слышал скрип его кожаных сапог. С каждой секундой они были все ближе. Он заметил меня — это было очевидно. Но, видимо, он пока еще не решил, что делать. В худшем случае он выстрелит. По моему лбу побежала струйка пота. Что же делать? Лучше сдаться. Лучше пусть он побьет меня, чем я умру на берегу Лак-Теле с пулей в животе.

Я уже хотел встать, но почувствовал на своем плече чью-то руку.

За мной стоял пигмей.

Он подошел совсем незаметно. Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. Я приложил палец к губам, и его улыбка стала еще шире. Похоже, он понял, что я попал в беду. И вдруг он сделал нечто, заморозившее кровь в моих жилах. Пигмей поднял руку и подал голос.

Малони с Сикспенсом тут же его заметили.

— А, это же наш маленький друг, — сказал Малони и опустил пистолет. — Эгомо, тебе повезло, что ты еще жив. Еще пара секунд, и я выстрелил бы. Зачем ты всегда так крадешься?

— Он же не понимает, что ты говоришь, — сказал Сикспенс.

— Точно. Ну да ладно. Я смотрю, ты нашел свой лук. Эгомо, ты теперь полноценный охотник, я прав? У меня есть похожее оружие, только больше. Показать тебе? Конечно, покажу, как только будет время. — Он жестом пригласил Эгомо сесть рядом с собой.

— Иди, мой друг, усаживайся рядом, в кругу великих охотников.

Их смех дал мне возможность ретироваться.

Глава 22

С привычной для этих мест скоростью на джунгли опустились сумерки. Едва мы успели моргнуть, сделалось так темно, словно кто-то набросил на небо огромное покрывало. Звезды стали более заметными, и вместе с ними в лес снова вернулись привычные полуночные звуки: кваканье лягушек, причитания совы и приглушенное фырканье бегемотов, вальсирующих в прибрежной тине.

Мы сидели все вместе около костра и жарили на палке толстого черного сома. Он тихонько потрескивал над языками горячего пламени. Столь роскошному ужину мы были обязаны Малони и Эгомо, которые провели весь вечер на озере. Тем временем мы с Сикспенсом помогали Элиши с расшифровкой инфразвуковых записей. По всей видимости, Малони требовалось немного тишины и уединения, именно поэтому он отправился с пигмеем на рыбалку. Правда, сначала Эгомо был немного насторожен. Судя по всему, его народ совсем не пользовался лодками, но возможность понаблюдать за работой другого охотника со стороны переубедила его. Зоркие глаза Эгомо и опыт Малони по использованию остроги отлично дополняли друг друга: спустя какое-то время они вернулись со внушительным сомом, который в длину был, без преувеличения, метр двадцать.