Книга Поле боя - Тбилиси - Георгий Савицкий

– Командир, – повернул к нему лицо, закрытое кислородной маской, второй пилот. – Никуда мы от тебя не денемся. – Он чуточку помедлил: —…Мы же экипаж!

– Правак[47]прав, командир, – подвел итог спора штурман-оператор. – Считай, что он за всех нас все сказал.

– Хорошо. Вас понял, – улыбнулся под кислородной маской командир сверхзвукового стратегического ракетоносца. – Ну что ж, экипаж, идем домой!

* * *

До авиабазы Энгельс подбитый ракетоносец сопровождало смешанное звено многоцелевых истребителей Су-27СМ и Су-30М. Ту-160 все так же уверенно держался в воздухе – сказался огромный запас прочности, заложенный в конструкцию этого мощного и универсального самолета. А с истребительным эскортом экипажу было спокойнее. Четверо летчиков поврежденной крылатой машины знали – их не оставили.

Как назло, небо в районе аэродрома закрыли облака, начался мелкий дождь. Изменение метеоусловий было не в пользу русских летчиков, но им было не привыкать преодолевать трудности. Тем более что стратегический ракетоносец Ту-160 был способен действовать в любых условиях.

Сейчас за полетом Ту-160 следили десятки диспетчеров и операторов управления воздушным движением. Его «вели» наземные и воздушные локаторы. Данные о маршруте сверхзвукового ракетоносца постоянно поступали на командные пункты и в штабы подразделений различных уровней. Планшетисты скрупулезно отмечали точки его нахождения, радисты постоянно давали пеленги и поддерживали радиосвязь с крылатым кораблем. О малейшем изменении ситуации сразу же докладывали лично Верховному главнокомандующему.

А на аэродромах уже раскручивали винты вертолеты поисково-спасательной службы, ребята-спасатели, способные отыскать и буквально «вытащить с того света» летчиков, ждали команды.

Выруливали из аэродромных гаражей мощные пожарные машины, у их пенных пушек и водометов стояли одетые в серебристые жаропрочные скафандры огнеборцы. Завывая сиренами, мчались к посадочной полосе реанимационные автомобили «Скорой помощи».

Их ждали, их не оставили.

– Лебедь-2, я 525-й, подходим к аэродрому, – вышел на связь командир истребительного прикрытия.

– Вас понял, – ответил командир Ту-160.

– Лебедь, будешь сажать?

– Да.

– Ясно. Удачи тебе. Лебедь, и – мягкой тебе посадки.

– Командир, подходим к аэродрому, – доложил первый штурман. – Прошли дальний привод. Подходим к БПРМ.[48]

– Понял, приготовиться к посадке, – коротко ответил командир корабля. По его лицу медленно ползли противные капли пота. Он изо всех сил удерживал тяжелый стратегический ракетоносец на курсе, парируя тенденцию к развороту. Второй пилот, как мог, помогал ему «держать машину». Командир переключился на частоту КДП: – Сенеж, прием. Я Лебедь-1, имею боевые повреждения в результате зенитного обстрела. Прошу аварийную посадку.

– Я Сенеж, вас понял. Посадку на запасную полосу разрешаю. Условия: ветер, левый бор, сорок градусов. Скорость ветра четыре и два метра в секунду. Полоса влажная.

– Вас понял, – ответил командир корабля. – Условия принял, к посадке готов. Экипаж?

– Ясно, командир, мы готовы, – ответил первый штурман. – Работай спокойно. Доворот влево пятнадцать, выходим на запасную полосу.

– Понял. Убираем газ. Второй пилот, выпустить механизацию крыла.

– Есть, выполняю, – правый летчик потянулся к панели управления механизацией мощных крыльев ракетоносца.

– Пробиваем облачность, командир.

– Выполняю, – летчик с заметным усилием отклонил от себя ручку управления.

Стратегический ракетоносец, до того идущий над облаками, опустил свой острый, чуть вздернутый нос и нырнул в облака. Остекление кабины Ту-160 заволокло серой мутью. Глянув на высотомер, командир потянул ручку управления. На приборной панели качнулась «птичка» авиагоризонта и пошла вниз. Ракетоносец вышел из облаков, оставив за собой клубящийся след потоков турбулентности, который быстро разбили ветер и дождь. Впереди показался обрез полосы. «Молодец штурман – точно рассчитал посадочный курс», – подумал командир корабля. А штурман в это время бесстрастным, лишенным каких-либо эмоций голосом считывал для летчиков метры высоты. Двести… Двести пятьдесят… Сто… Сто пятьдесят…

– Экипаж, посадка – на «брюхо». Проверить привязные ремни.

– Понял, выполняю.

Летчики потуже затянули ремни – удар о землю ожидался существенным.

– Командир, высота выравнивания!

– Понял! – ручку на себя.

Огромный сверхзвуковой ракетоносец несся уже в считаных метрах над землей. Чуть просев, он ударился фюзеляжем о мокрый гравий запасной посадочной полосы, предназначенной как раз для таких экстренных случаев. Фонтаны мелких камней брызнули во все стороны из-под стремительного тела огромного ракетоносца. Как ни пытались летчики снизить скорость, все же полностью ее погасить было просто невозможно. Ту-160 продолжал нестись вперед, взрывая тонны гравия и разбрасывая его во все стороны, словно волны.

– Парашюты!!!

Второй пилот воткнул гашетку выпуска тормозных парашютов. «Соцветия» оранжево-белых куполов выгнулись под скоростным напором, но все же погасили огромную инерцию могучего ракетоносца. Проскрежетав по камням еще немного, Ту-160 наконец-то остановился. Бешеная тряска и грохот, сопровождавшие отнюдь не мягкую посадку, утихли. Наступила звенящая, давящая ватой на уши тишина. Ту-160 лежал на гравийной запасной полосе, распластав необъятно-белые крылья с алыми звездами.

Но расслабляться было пока еще рано. В любую секунду огромный самолет мог взорваться от случайного замыкания электропроводки.

– Экипажу – покинуть самолет! – приказал по СПУ[49]командир ракетоносца. И сам, щелкнув замком привязных ремней, взялся за красную ручку аварийного сброса панели кабины.

То же сделали и остальные трое летчиков. Выбравшись через открытые проемы, они неуклюже побежали от своего ракетоносца. А им навстречу, воя сиренами, уже мчались пожарные и санитарные машины. Красные автомобили огнеборцев залили совершивший вынужденную посадку ракетоносец пеной, чтобы предотвратить возгорание и взрыв.

А чудом спасшиеся и спасшие своей исключительной смелостью уникальную крылатую машину летчики сидели у края полосы. Командир экипажа достал сигареты, щелкнул колесиком зажигалки и отдал пачку второму пилоту.

– Хорошо слетали.

– Угу, действительно: на честном слове и на одном крыле.