Книга Единорог - Айрис Мердок

— Ты должен тотчас же поехать туда, Эффингэм. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь сегодня спит в замке и что все на своем месте? Одному Богу известно, что сегодня произошло. Ты должен вернуться туда.

Эффингэм лежал неподвижно и смотрел на огромную тень Макса, распростертую на стене и потолке. Только пусть это будет завтра, пусть это будет при дневном свете. Все его существо противилось мысли о ночном приезде в Гэйз. Он всегда боялся насилия, таившегося за легендой о спящей красавице. Оно нависло над образом Ханны, словно какая-то темная материя, различимая, но неподвижная. Теперь он ужасно боялся обнаружить, что задний план сцены внезапно ожил, наполнился движением и лицами. А больше всего он опасался найти Ханну испуганной. Он вдруг вспомнил крик, пронесшийся по дому, когда он выходил из дверей. Он резко сел.

— Но что я смогу сделать, если даже и поеду сейчас?

— Просто быть там. Твое присутствие в доме предотвратит кое- какие вещи. Тебе ни в коем случае не следовало уезжать оттуда.

— Какой же вы паникер, — сказал Эффингэм. Но все же стал подниматься. — Черт побери, как вы думаете, много ли силы и здравого смысла у Ханны?

— Этого мы как раз и не знаем. Но ей, безусловно, понадобится помощь. И если тебя там не окажется, она может получить ее от кого-то другого.

Эффингэм остановил «хамбер» у передней двери, выключил мотор и фары. Громада дома нависла над ним на фоне покрытого облаками почти черного неба, в некоторых окнах тускло мерцал свет. Он вышел на террасу и замер, напуганный внезапной тишиной и звуком своих шагов. Шум машины известил о его прибытии. Однако он чувствовал себя нежеланным и отвергнутым. Он медленно пошел вдоль террасы, время от времени спотыкаясь о мягкие пучки смолевки, пока не увидел окно Ханны. Оно тоже слабо светилось. Он вернулся к парадной двери, обнаружил, что она открыта, и вошел.

В холле было темно, но лампа вверху на лестничной площадке чуть освещала ступени, и слабый свет проникал через открытую дверь гостиной. Он осторожно толкнул дверь.

— Эффингэм! Слава Богу!

Мэриан возникла из полутьмы, и через секунду он крепко прижимал ее к груди. Только сейчас он вспомнил, что говорил трем женщинам сегодня утром. Должно быть, он был совершенно пьян. Обнаружив, что в комнате присутствуют и другие люди, он отпустил ее.

Комната была освещена двумя лампами и мерцающим огнем камина. Дэнис Ноулан сидел перед открытым пианино, пристально глядя на клавиши. В углу около одной из ламп, за столом, на котором стояли графин с виски и стакан, расположился Джеймси. Никто из них не обратил ни малейшего внимания ни на Эффингэма, ни на маленькую сцену, которая только что произошла.

— Слава Богу, ты пришел, — сказала Мэриан, ведя его к огню. — Я просто не представляла, что делать, и жаждала, чтобы ты пришел. Сегодня был просто кошмар.

«Сегодня». Пока он спал, прошел полный событий день.

— Что произошло? О, Мэриан, почему ты позволила Алисе увезти меня?

— Да, я уже подумала об этом — я поступила глупо, мне следовало вмешаться. Я все сделала не так. Выпьешь виски? А я не буду. Я уже несколько часов только и делаю, что пью, и у меня кружится голова, так как я ничего не ела.

— Что произошло, Мэриан? — Теперь, полностью придя в себя, Эффингэм испытывал почти апокалиптический ужас. Приближался конец света, а он ничего об этом не знал.

— Я точно не знаю, но что-то произошло или происходит…

Дэнис сыграл гамму, а затем несколько нот и фраз, похожих на птичье пение. В темной, мерцающей комнате они прозвучали странно, как пение далекого соловья. За плечом Мэриан Эффингэм видел бледное, погруженное в свои мысли лицо Джеймси, оно было по-детски обиженным, возможно от слез. Казалось, он много выпил.

— Но что ты делала весь день и что с Ханной?

— Я расскажу все, что знаю. Когда ты ушел, Ханна начала плакать и истерически прорыдала почти час. Не знаю, видел ли ты кого-нибудь по-настоящему задыхающегося в истерике, воющего и причитающего. Это было ужасно. Конечно, я осталась с ней, пыталась успокоить ее и продолжала говорить ей одно и то же снова и снова. В это время нас оставили наедине. Затем она стала поспокойнее — это произошло около полудня, но я не уверена, не стало ли тогда еще хуже. Она теперь только тихо плакала, иногда постанывая и всхлипывая. Я терпела, пока у нее была истерика, но вид се безутешного горя мне было не перенести, и я тоже за плакала. И так мы сидели вместе и проплакали еще около часа. Звучит по-идиотски, но я так устала, и что-то в ней очень пугало меня. Постоянно кто-нибудь заходил посмотреть на нас, но никто не пробовал заговорить. Затем Ханна притихла. Я тоже перестала плакать и попыталась поговорить с ней, но она отвечать не стала.

— А раньше она что-нибудь говорила?

— Нет, ничего. Ну, затем пришла Вайолет Эверкрич, принесла кофе и что-то поесть, но Ханна не обратила внимания. Вайолет хотела, чтобы я ушла и оставила ее с Ханной, Ханна воспротивилась… Она схватилась за меня и приказала Вайолет жестом уйти. Она все еще ничего не говорила, как будто онемела. Это было очень страшно. Вайолет ушла расстроенная. Я выпила немного кофе и попыталась заставить Ханну. Она только покачала головой и даже не посмотрела на меня. За это время один или два раза заходил Джералд, но не пытался с нею говорить. Заходил и Дэнис, собирался что-то сказать, однако она не обратила на него внимания. Затем устроилась на стуле у окна и сидела там, глядя на улицу, еще около часа. Потом совершенно неожиданно и очень спокойно сказала мне, что собирается отдохнуть и считает, что мне тоже следует так поступить. Это произошло примерно в половине четвертого. Тогда я повела себя очень глупо. Мне следовало лечь на софу в ее комнате, но я так смертельно устала, что практически ничего не понимала. Уложив ее в постель, я отправилась к себе и проспала почти до девяти часов. Было безумием не попросить кого-нибудь, чтоб меня разбудили. Так или иначе, я бросилась к комнате Ханны и обнаружила, что дверь передней закрыта. Испугавшись, я принялась стучать, но почти тотчас же появился Дэнис и сказал, что Ханна проснулась около шести. Он лежал на софе там, где следовало быть мне. Она попросила чаю, который ей сразу подали. По его словам, выглядела она совершенно спокойной, но ужасно бледной и отрешенной. Какое-то время она сидела спокойно, немного нахмурившись, как будто что-то обдумывая, затем послала за Джералдом. Он пришел и велел Дэнису уйти. А немного погодя Дэнис, попытавшись открыть дверь, обнаружил ее запертой. О, я забыла сказать, что, когда она проснулась, — спросила, не вернулся ли ты.

— О боже! А потом?

— Ну а потом я не знаю. Они все еще там.

— Мы должны тотчас же пойти к ней, — сказал Эффингэм. — Джералд, наверное, пытается промыть ей мозги по поводу Питера.

— Эффингэм, не кажется ли тебе, что ее просто не должно быть дома, когда Питер вернется?

— Интересно знать почему? — раздался голос позади них. Вайолет Эверкрич стояла в темном дверном проеме.