Книга Гусар бессмертия - Алексей Волков

– Хорошо. – Орлов на мгновение прикрыл глаза и вновь посмотрел по сторонам. – Поручика Мезенцева ко мне.

– Я здесь, – старший из офицеров тоже был рядом, за гусарскими спинами.

– Примите эскадрон. И обязательно доложите Мадатову о моем ранении.

– Слушаюсь! – Мезенцев вскинул два пальца к козырьку кивера.

– И еще… – Ногу опять кольнуло болью. Орлов едва удержал стон, лицо на мгновение скривилось. – Еще потери есть?

– Нет, – уже не по-строевому произнес Мезенцев. – Разве что Семенчуку кончик уха зацепило.

Многие улыбнулись. Когда целый час торчишь под угрозой смерти, подобный пустяк воспринимается как повод для веселья.

Штаб-ротмистр тоже изобразил слабое подобие улыбки. Но это было его последнее усилие. Голова шла кругом, слегка подташнивало, а нога словно была объята пламенем. Сознание упорно уплывало, и хотелось одного – чтобы все поскорее кончилось. Но что и, тем более, как должно кончиться, Александр совершенно не думал.

Четверо гусар дружно взялись за края шинели и понесли раненого командира, стараясь по возможности не растрясти его.

Впрочем, Орлов этого уже не чувствовал. Дело были сделано, и наступало благодатное полузабытье…

В России уже должна была наступить осень с ее непрерывными дождями, листопадом и грязью, но тут, в краях более южных, солнце еще припекало вовсю. Правда, только днем. По ночам было холодно, и еще странно, что дело не дошло до заморозков и на воде не образовывался ледок. Да и не увидеть здесь было воды, кроме колодезной. Сушь в степи стояла страшная, и уже не понять было, высохла ли трава, или это уже влияние близящейся осени.

С другой стороны, при дожде перемещаться было бы вообще гиблым делом. Лучше уж потерпеть немного от пыли и жажды, чем мокнуть остаток пути, не имея возможности толком обсохнуть или хоть остановиться на несколько дней под крышей. По слухам, большая часть пути уже проделана, и скоро начнутся более населенные места.

Обоз с ранеными по военным меркам был небольшим. Это после крупных боев увечных, едва живых или же просто сильно порезанных да пострелянных не сотни – тысячи. Тут же были жертвы мелких стычек, орудийных перестрелок, тех самых военных будней, которые считаются почти бескровными. Не по черствости к пострадавшим, просто у генералов есть с чем сравнивать. Плюс – еще больные из числа тех, кто посерьезнее. Уж в легкой-то форме те же самые хвори живота перенес едва ли не каждый в армии, учитывая количество фруктов на том берегу. Да и небольшую простуду порою подхватишь.

Орлов ехал в чужой бричке. Ее хозяином был артиллерийский капитан Гурьялов, уже немолодой, темноволосый и чуть полноватый мужчина, раненный в том же деле, что и гусар. Экипаж самого Александра с денщиками обоих офицеров пылил сзади. В одиночку скучно, а так хоть можно словом перекинуться среди бескрайних, словно море-океан, просторов.

Еще дальше два десятка разнокалиберных возов медленно везли раненых и больных солдат прочь от Дуная. И разумеется, был лекарь, вопреки обыкновению, человек заботливый, обращающий внимание не только на господ, напротив, большую часть пути проведший среди простых солдат.

Офицеры пробовали в карты сыграть, но в повозке это оказалось трудно, тем более что Гурьялов лишился кисти левой руки, и держать карты оставшейся ему было нелегко.

Зато капитан мог свободно ходить, чего нельзя было сказать о его спутнике. Осколок турецкой бомбы перебил кость, и теперь нога Орлова была плотно упакована в лубки и несгибаемо торчала вперед, мешая и толком сидеть, и, тем более, нормально передвигаться.

– Ерунда это все, штаб-ротмистр, – привычно проговорил Гурьялов в ответ на столь же привычную ругань Александра на причиняемые раной неудобства. – Вот если бы попало в колено, тогда дело швах. Так бы и хромал всю жизнь, как этот, рогатый. Голень – подумаешь! Срастется, куда она денется? Ну, не попляшешь какое-то время мазурку. Велика ли потеря?

Потеря действительно казалась небольшой. Первоначальный шок от раны прошел быстро, чему немало способствовала уверенность эскулапа в благополучном исходе. Орлов даже попытался остаться при полку, однако довольно быстро почувствовал свою ненужность. Все же быть при деле и просто разъезжать в повозке следом за эскадроном – понятия весьма разные. Уж лучше перебраться в какой-нибудь городок да отдохнуть там в покое, не заботясь ни о чем. Не сегодня, так через месяц войска разойдутся на зимние квартиры, и торчать постоем в какой-нибудь позабытой Богом деревеньке – удовольствие не из лучших.

Если бы еще не эта выматывающая душу езда!

Орлов привычно набил трубку себе, потом посмотрел на спутника и принялся набивать трубку и тому.

– Благодарствую, – капитан с удовольствием закурил. – Что до меня, то выправлю все бумаги да отправлюсь в свою деревеньку. Послужил Государю, теперь самое время позаботиться о хозяйстве. Небось, без моего пригляда там все в запустение пришло. Поселяне – тоже люди и заслужили лучшей доли. Да и места у нас такие – залюбуешься! Был я с Суворовым в Италии, потом – с Кутузовым в Австрии, с Беннингсеном в Пруссии, теперь вот – третий год в Молдавии и Болгарии, и так скажу: красивше родных мест нигде не сыскать. Вот обустрою свой дом, женюсь и буду перемежать сельский труд с покойным отдохновением…

Ни о каком покое Александр никогда не думал. Он так сросся с полком, что вне его давно не представлял жизни, и хоть тянуло иногда навестить знакомые с детства места, тяга была не столь значительной, чтобы говорить о ней сколько-нибудь всерьез.

– Между прочим, – Гурьялов всмотрелся чуть в сторону. – Вон видите цыганский табор? Бьюсь об заклад, что там колодец. Иначе с чего они расположились на отдых аккурат посреди степи?

На поле действительно виднелись кибитки, рядышком бродили стреноженные кони, гуляли люди в яркой одежде. Может, не гуляли, занимались какими-то делами, но для проезжающих не все ли равно?

Коляска с лекарем обогнала медленно ползущий обоз и устремилась к цыганам. Эскулап был старшим, и ему предстояло договариваться с теми, кто прибыл сюда первым, насчет воды. Колодцы в степи были не столь часты, чтобы просто проехать мимо и даже не попытаться напоить людей живительной влагой. Солнце-то греет отнюдь не по-осеннему, и всем хочется пить. Кроме тех, кто сейчас метался в тревожном бреду или безмолвно лежал, пока душа боролась за право остаться вместе с телом.

Долгий привал устраивать никто не собирался. До Одессы, по словам проводника, было не столь далеко, и хотелось доползти до города если не сегодня вечером, то хотя бы к завтрашнему обеду.

Кучер выжидательно посмотрел на господ офицеров и, повинуясь кивку капитана, послушно повернул к кочевью. Лошади – не медлительные волы, которых хоть как подгоняй, а спешки не дождешься. Бредут себе размеренным шагом, и, кажется, пешком дойти гораздо быстрее.

Экипаж с денщиками повернул вслед за офицерами. Надо же при необходимости помочь раненым барам, да и сколько в дороге развлечений и перемен?