Книга Тарнсмен Гора - Джон Норман

Я вышел на дорогу перед ним.

– Тал, - сказал я, подняв руку ладонью вверх. Это обычное горийское приветствие.

Грязный громадный человек, с деформированным тяжелой работой телом, стоял передо мной. Голые ноги твердо упирались в землю. Он поднял голову. Широкие глаза, бледные, как вода, смотрели на меня сквозь гриву спутанных волос.

Несмотря на его замедленную реакцию, я понял, что он удивлен моему появлению. Вероятно он не ожидал встретить здесь кого-либо. Это озадачило меня.

– Тал, - сказал он густым голосом, мало похожим на человеческий.

Я почувствовал, что он думает о том, сможет ли быстро достать свой топор.

– Я не хочу причинять тебе зла, - сказал я.

– Что ты хочешь? - спросил он, видимо заметив, что на моем снаряжении нет обозначений и эмблем. Значит, я преступник, стоящий вне закона.

– Я не преступник.

Он мне не поверил.

– Я голоден, - сказал я, - и ничего не ел уже много времени.

– Я тоже голоден и давно ничего не ел.

– Близко твоя хижина?

Вопрос был лишним. Близился вечер и, значит, лесник был рядом с домом. Солнце регулировало распорядок жизни на Горе. Лесник наверняка возвращался домой с работы.

– Нет, - ответил он.

– Я не причиню вреда твоему Домашнему Камню, но у меня нет денег, чтобы заплатить тебе. Я очень голоден.

– Воин берет сам все, что пожелает, - сказал человек.

– Я ничего не хочу забирать у тебя.

Он взглянул на меня и мне показалось, что легкая улыбка тронула его задубевшее лицо.

– У меня нет дочери, нет серебра, нет хороших вещей.

– Тогда я желаю тебе процветания, - засмеялся я, пропустив его вперед, а сам направляясь следом.

Я прошел всего несколько шагов, когда его голос остановил меня. Слова было трудно разобрать, так как члены этой касты жили поодиночке и редко разговаривали.

– В моей хижине есть только лук, чеснок, горох и репа, - сказал он. Вязанка высилась на его спине, как уродливый горб.

– Сами Царствующие Жрецы не могли бы пожелать лучшего, - рассмеялся я.

– Тогда, воин, - сказал лесник, - идем и разделим мой ужин.

– Я очень благодарен, - сказал я и не солгал.

Даже принадлежа к низшей касте, в своем доме он по законам Гора был царем, так как здесь находился его Домашний Камень. Даже самый жалкий человек, который не смел поднять глаза от земли в присутствии члена высшей касты, презренный трус и предатель, в своем доме становился настоящим львом - гордым, щедрым, милостивым, великодушным царем своего дома.

Бывали случаи, когда крестьянин побеждал воина, если тот вторгался в его дом и осквернял Домашний Камень. В таких случаях крестьяне, да и все горийцы, дрались с мужеством и свирепостью горного ларла. И не раз поля Гора орошались кровью самонадеянных воинов.

Лесник широко улыбался. Сегодня у него будет гость. Сам он говорил мало, так как не был искушен в этом искусстве и стеснялся произносить фразы, которые, по его мнению, были неграмотными. Но он будет сидеть у огня до рассвета и не давать мне спать, слушая мои рассказы и разные сплетни о жизни на Горе. Я знал, что для него важны не мои слова, а то, что я есть и он не одинок.

– Я Зоск, - сказал он.

Я задумался, настоящее ли это имя или прозвище. Члены низших каст часто пользовались прозвищами, а настоящие имена применялись только в общении с друзьями и близкими.

Они думали, что могут предохранить себя этим от козней колдунов, которые могли наслать на них злые чары. Но я решил, что это его настоящее имя.

– Зоск из какого города? - спросил я.

Его огромное тело напряглось, мышцы ног превратились в бугры. Та симпатия, которую я пробудил в нем, исчезла, как пущенная из лука стрела или лист, сорванный ураганом.

– Зоск… - повторил он.

– Из какого города?

– Города нет.

– Ясно, - сказал я. - Ты из Ко-Ро-Ба.

И вдруг этот гигант вздрогнул, как от удара. Я почувствовал, что это примитивное существо боится. Он, без страха выходящий на ларла с одним топором, почему-то испугался. Огромные кулаки, держащие веревки, побелели. Поленья затряслись в вязанке.

– Я Тэрл из Ко-Ро-Ба.

Зоск испустил нечленораздельный крик и отшатнулся от меня. Его руки выпустили веревку и поленья с грохотом посыпались на каменные плиты. Он повернулся и бросился бежать, но, оступившись, упал на топор, лежавший на дороге. Инстинктивно он схватил его.

И с топором в руках вдруг вспомнил свою касту. Он встал на дороге в нескольких шагах от меня, сгорбившись, как горилла, стискивая топор в руках, тяжело дыша и стараясь подавить страх.

Глаза его в упор смотрели на меня сквозь спутанные пряди волос. Я не понимал его страха, но с удовольствием смотрел, как он побеждает свой страх - главного врага всех живых существ. И я воспринимал его победу над страхом как свою собственную. Я вспомнил, как однажды я испугался в горах Нью-Хэмпшира, поддался страху и позорно бежал.

Зоск выпрямился, насколько позволили ему деформированные кости.

Он больше не боялся.

Он медленно заговорил. Его голос был груб, но Зоск уже владел собой.

– Скажи, что ты не Тэрл из Ко-Ро-Ба.

– Но я Тэрл Кэбот.

– Я прошу тебя, - сказал Зоск и голос его надтреснуто зазвенел от сдерживаемых эмоций. Он умолял. - Скажи, что ты не Тэрл Кэбот.

– Я - Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба.

Зоск поднял топор.

Он казался игрушкой в его лапищах. Я знал, что он одним ударом может срубить дерево. Шаг за шагом он подходил ко мне, занося топор.

Наконец, он остановился передо мной. Мне показалось, что я вижу слезы в его глазах. Я не двигался, и даже не собирался защищаться. Почему-то я был уверен, что Зоск не ударит. Он боролся с собой. Его простое лицо исказила гримаса, в глазах застыла мука.

– Пусть Царствующие Жрецы простят меня! - вскричал он.

Он отбросил топор, который зазвенел на каменных плитах. Зоск опустился на землю и сел, скрестив ноги. Его большое тело сотрясалось от рыданий. Огромные руки обхватили голову, слышались низкие гортанные стоны.

В такие моменты с человеком говорить нельзя, так как горийцы считают, что когда человек скорбит, ему нельзя мешать. Считалось, что каждый может любить, но не каждому дано искренне скорбеть.

И я пошел, забыв голод и жажду, также все опасности ночного путешествия. Я должен прийти в Ко-Ро-Ба на рассвете.

Глава 4

СЛИН

Я шел в темноте, направляясь к городу,стуча по камням копьем, чтобы не сбиться с дороги и отпугнуть змей. Это было кошмарное путешествие. И глупое. Потому что глупо было идти сквозь ночь, подвергая себя бесчисленным опасностям, и все только потому, что я не мог позволить себе отдохнуть, пока снова не поднимусь на высокие мосты Ко-Ро-Ба.