Книга При дворе Вечного императора - Аллан Коул

Император сидел к нему спиной и смотрел на парадный плац, в сторону которого было развернуто его кресло. Два графинчика стояли на рабочем столе: один с тем, что властитель изволил называть виски, другой – с чистым медицинским спиртом. Лидо невольно поежился, узнав напиток.

Не оборачиваясь к вошедшему, Император пророкотал:

– Желаешь выпить, адмирал?

– Э-э... не то чтобы очень.

– Вот и я не хочу. Докладывай о самом плохом за сегодняшний день.

Лидо доложил без околичностей, чтобы побыстрее закончить разговор о неприятном.

– Первый секретарь таанского посольства выразил свою неудовлетворенность состоявшимися встречами.

– Воображает, что он один ими недоволен?

– Позвольте продолжить, Ваше Величество. О своем недовольстве он сообщил по обычным каналам таанским властям. Я получил... э-э... их официальный ответ.

– Валяй. Порти мне настроение.

– Полный текст коммюнике на моем столе, если вы хотите знать дословный текст, – сказал Лидо. – Нет, не хотите? Все сводится к тому, что в связи с обострившейся ситуацией вокруг пограничных миров таанские властители желали бы встретиться с вами лично.

– Все?

– Не совсем. Из-за гибели Алэна они не хотели бы встречаться на Прайм-Уорлде. Они просят организовать встречу на нейтральной территории, в дальнем космосе. И выражают готовность обсудить место встречи и меры безопасности с обеих сторон. Они настаивают на том, чтобы встреча состоялась не позже чем через двенадцать земных месяцев.

– Хамство. Скотство! Они мне ставят условия!

– Так точно, Ваше Величество.

– Как насчет бунтов в пограничных мирах?

– Четыре столицы объяты мятежом. Положение в столицах провинций пока неизвестно. Пополнения тамошним гвардейским дивизиям уже направлены. Количество пострадавших? По нашим оценкам около двенадцати тысяч. С обеих сторон.

– Знаешь, когда-то я полагал, – произнес Император ровным голосом, – что любую проблему, с которой я сталкиваюсь, можно решить хорошо пораскинув мозгами и не суетясь, или с помощью гвардии, или, наконец, оглушив себя алкоголем. Похоже, что я был неправ, адмирал. Сдается мне, складывается ситуация, когда хоть лбом о стенку!.. Я попробую изложить по пунктам, и посмотрим, согласишься ли ты со мной. Факт первый. Таанский Союз пытается использовать смерть Алэна для давления на меня. Они хотят, чтобы Империя убралась из пограничных миров. Правильно?

– Скорее всего, да, – сказал Лидо.

– Я уйду оттуда – и оставлю с большущим носом всех переселенцев из Империи, которым было обещано, что Империя будет опекать их и защищать во веки веков. Нет, об этом и помыслить невозможно, даже если мне удастся убедить всех колонистов вернуться обратно – в чем я глубоко сомневаюсь.

Факт второй. Алэновские повстанцы по сю пору не понимают, что объединение с таанскими мирами приведет, скорее всего, к их полной ассимиляции и полному краху всех идеалов, за которые они нынче сражаются. И теперь некому просветить повстанцев насчет печального варианта их будущего. Словом, они действуют иррационально – от победы им станет только хуже. Я верно говорю, адмирал?

– Пока не вижу ошибок в ваших рассуждениях.

– Таким образом, у меня только одна возможность раскрутить этот узел – найти того, кто повинен в гибели Алэна (и было бы намного лучше, окажись им неимперский житель), а затем отправиться на встречу с таанцами. Туда, куда они велят приехать. И молча проглотить положенную порцию дерьма. Неужели нет иного выхода?

– Мне нечего добавить, Ваше Величество.

– Да, от тебя помощи... А вот Махони обязательно придумал бы что-нибудь. – Император опалил Лидо яростным взглядом, потом смягчился и добавил: – Ну-ну, прости. Это я не со зла... Что ни говори, в ту давнюю пору, когда я был бортовым инженером, я прибегал к другим способам решать проблемы.

– И как же вы решали проблемы в то время?

– Очень просто. Выпивал все, что имело градусы и попадалось под руку, а потом шел бить морды всем, кто создавал мои проблемы.

– Забавный способ, – осторожно сказал Лидо.

– Да, помощник из тебя аховый, – проворчал Император, встал и направился в свои покои.

Еще прежде чем он вышел, Лидо проворно спрятал в шкафчик оба графина.

Глава 28

Гурион кинулся прямо на него, мазнув по лицу кроваво – красным желудком. Завопив от ужаса, Динсмен отпрянул, попятился. Краем глаза он видел, как тот охранник, что угрожал ему кинжалом, сунул шест зверюге в пасть-желудок, после чего ялик покачнулся.

Динсмен рухнул на дно ялика и ползал там, цепляясь за перекладины. Мысли его смешались, легким не хватало воздуха, и никакими силами невозможно было заставить себя приподняться и посмотреть, что происходит кругом. Потом его вышвырнуло из лодки, и он так же слепо стал ползать по дну – пуская пузыри, не решаясь встать. Все кругом забурлило, вода приобрела сладковатый привкус крови. И сразу же что-то схватило его, потянуло, и тут уж Динсмен совсем утратил рассудок. Он стал хлебать воду и рванулся наружу, к воздуху. Не успел он хлебнуть воздуха и прийти в себя, как увидел склоненного над собой охранника. В его руке поблескивало лезвие. Динсмен что было сил рванулся прочь от него. Но рука с лезвием медленно приближалась. Динсмен был отвратительно беспомощен и зачарованно смотрел, как кинжал нырнул в ножны, а ладонь потянулась к его шее, надавила между ключицей и шеей, и Динсмен ощутил, что проваливается... умирает... умирает... умирает...

Тело Динсмена, привязанного к столу, забилось в судорогах. Автомат включил капельницу и впрыснул успокаивающее. Динсмен затих.

Доктор Рикор, один из ведущих имперских психологов, работавших для нужд армии, пребывала в глубокой задумчивости. Она была одобенкой – массивным ластоногим существом, напоминавшим моржа. Сейчас она тяжело отдувалась, поводя своими висячими усами. Проведя по усам передним ластом, доктор Рикор подалась на спинку кресла, и оно жалобно скрипнуло под ее немалым весом.

– Сложный случай, мой молодой друг. Мозг бедолаги без конца проигрывает один и тот же эпизод.

Нигде это не афишируя, доктор Рикор специализировалась еще в одном – считывала с помощью приборов мысли людей в интересах разведотряда “Меркурий” и отряда Богомолов. Иногда она участвовала в таких специфических исследованиях, как нынешнее глубокое сканирование сознания Динсмена. Однако травматический опыт наглухо блокировал его мозг. При сканировании шли повторы одного – единственного момента, когда Динсмен чуть было не погиб.

Стэн не без досады рассматривал несчастного бомболюба. В его наготе на лабораторном столе было что-то неприличное – возможно, из-за того, что бедолага был опутан едва ли не тысячей проводов, подведенных к разным частям его тела, прежде всего к голове. Стэн видел на экране уже раз пятнадцать, как Динсмен переживает один и тот же ужас – нападение гуриона. Глубже в его память забраться не удавалось.