Книга Casual 2. Пляска головой и ногами - Оксана Робски

Мы приехали с ней к Черновым.

Ляля долго рассматривала фотографию черновского сына:смуглого, кудрявого в мелкий бес, любителя американских фильмов, травки испортивных автомобилей.

– Ничего себе: голубые глаза! – воскликнула Ляля,и Чернова польщенно кивнула.

– А толку-то? Лучше бы в голове что-нибудь было. Извсех университетов повыгоняли, отец уже скоро плюнет на него.

– Есть что-нибудь вкусненькое? – Лялька открылахолодильник так, как будто была своим человеком в этом доме.

Чернова неодобрительно покосилась на нее

– Вряд ли.

– А давайте в «Марио» пойдем! Так хочется чего-нибудьтакого… вкусненького.

– Я буду пасту, – радостно согласилась я. – Уних там есть фиделлини с камчатским крабом, супер!

Лялька заказала филе «Россини» с утиной печенью и чернымтрюфелем.

– Давай бизнес делать? – предложила она. – Тыу нас уже бренд, так что с пиаром проблем не будет.

Вино всегда заказывала Чернова. И жалеть об этом нам еще ниразу не приходилось. Способность разбираться в вине, умение подобрать его кконкретному блюду так, чтобы подчеркнуть вкус и того и другого, – это также, как стиль или чувство такта: или оно есть, или его нет.

У Черновой все это было.

Мы пили «Giorgio Primo Chianti Classico DOC CG» 2002 года отFattoria la Massa.

– А какой бизнес? – поинтересовалась я. Простотак, чтобы поддержать разговор.

– Девочки, вы оценили вино? – обиделасьЧернова. – Элтон Джон заказывал его для своей вечеринки после «Оскара».

– Круто, – согласилась Лялька. – Можно делатьодежду.

– Да ну, все делают одежду. – Я подозвалаофицианта и попросила еще воды. – Мой доктор говорит, что надо пить воду,если пьешь алкоголь. Для сосудов.

– А мы будем мужскую! Тебе мужчины в чемнравятся? – Она разглядывала официанта.

Официанты в «Марио» одеты очень элегантно. И очень галантноулыбаются посетительницам.

Только официанты умеют так галантно улыбаться. Но не все. Ине везде.

В «Марио» на Рублевке умеют.

– Мне нравятся мужчины в дорогих костюмах, –сказала Чернова. – Особенно надетых на голое тело.

– Ты имеешь в виду латиноамериканских мужчин? –уточнила Лялька. – Или наших, пузатых, волосатых?

– Давайте еще бутылочку закажем? – предложила я.

– Такого же? – спросил официант.

– Такого же! – закричали мы хором.

– Нужно что-нибудь необычное, для мужчин, –настаивала Лялька. – И очень простое, типа палочек для ушей.

– Например, суперпалочки для ушей! – предложилая. – Из чистого золота.

– Нет, наоборот, что-нибудь простое….– Вторая бутылкакьянти «Giorgio Primo» незаметно заканчивалась. – Как… ну, не знаю…прокладки! Почему есть прокладки для женщин и нет прокладок для мужчин?

– И мое радостное лицо на рекламе, – резюмировалая.

Нет, резюмировала Чернова. Она попросила счет.

– Я подписала договор, – сказала я Кате Она сиделана кровати, окруженная журналами и DVD-дисками.

– Я не могу здесь больше, – сказала моя подруга.

– Я отдала деньги. Надеюсь, все будет хорошо.

– Нет. Хорошо уже не будет.

Перестань. Знаешь, у водителей есть такая примета:отправляясь в дорогу, они представляют себе, как выглядит конечная точка.Понимаешь?

Катя задумалась. Скинула на пол журналы.

– А ты представляешь конечную точку?

Я пожала плечами.

– А я представляю. Только она не в фокусе почему-то,наверное, зрение совсем сядет! – Она рассмеялась, а я облегченновздохнула.

– Хорошо выглядишь, – сказала я. – Похудела.

– Еще бы не похудеть! Меня тут трюфелями не кормят!

– А где твой? – Я словно только что заметилаотсутствие в комнате Катиного стриптизера.

– Мой… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Что, поругались? – удивилась я.

– Да ты что? – засмеялась Катя. – Придет онскоро. Не волнуйся.

Журналисты как с цепи сорвались. На всех первых полосах былонаписано про то, что я «заработала свой первый миллион».

– Ч-ч-через по-по-полгода вы до-до-должны сдать мнев-в-вторую к-к-книжку, – сказала Графиня Вишенка. – А мына-на-начинаем PR-компанию в по-по-поддержку вашего б-б-б-ренда. И з-з-знаетечто?

– Что?

Оказывается, миллион долларов запросто умещается в целлофановыймешок.

– До-до-добавляем че-че-человечности. Ни-ни-никто неп-п-п-одозревает, что вы ж-ж-женщина и мать. Все ду-ду-думают –ка-ка-карьеристка и ту-ту-тусовщица.

– Нет, про ребенка я не хочу.

– Но мы уже до-до-договорились с н-н-несколькими обложками– вы с ребенком. В-в-вдвоем. Улыбаетесь в ка-ка-камеру.

– Нет, я не могу с сыном.

А если маньяк – она? Графиня Вишенка? Не зря у нее на столепостоянно эта черешня?

– Служба безопасности, которая занимается поимкойманьяка – меня преследует маньяк, – запрещает мне говорить о ребенке сжурналистами.

Я внимательно смотрю ей в глаза.

– М-м-м-маньяк? – Она слегка приподнимает брови.

– Ага, – киваю я.

– А что он х-х-х-хочет?

– Хочет, чтобы я не притворялась фруктом, если на самомделе – овощ.

– О-о-о-ригинально, Я вздохнула.

Новый год – особенный праздник.

Если бы я не стала писателем, я бы была Дедом Морозом.

Меня бы ждали в каждом доме, к моему приходу готовились бы ине обращали никакого внимания на то, что моя борода из ваты.

Никто бы не плакал, когда я уходила, потому что я бы никогдане уходила навсегда. Я бы всегда возвращалась. Через год. И может быть, даже сновой бородой. И – в любом случае – с целым мешком подарков.

Я была бы счастливым Дедом Морозом.

Мы склеивали с Антоном игрушки из картона и вешали на елку.

Александр принес золотистый спрей и блестящие нитки.

Мы покрывали все подряд краской из спрея и подавали«свежеиспеченные» игрушки Александру, который стоял на лестнице и прикреплял ихк самой макушке.

Мы закрасили золотом все конфеты, деревянную вешалку,игрушечную машинку, плюшевого мишку, маленькую кастрюльку для молока и всеостальные мелкие предметы, которые оказались у нас под рукой.