Книга Перекрестный огонь - Миюки Миябэ

Тикако бесшумно перевела дыхание.

Митико толкнула дверь и не успела произнести «здравствуйте», как из глубины помещения за дверью к ней устремилось что-то солнечно-желтое. От неожиданности она отступила на два-три шага, но тут же со смехом опомнилась, а золотистый вихрь замер.

— Каори-тян!

— Удивились, да?

К Митико бросилась на шею девочка в ярко-желтом свитере и джинсовой юбочке, ростом едва достававшая ей до груди.

— Вы опоздали!

— Ой-ой, извини! Но ведь всего-то минут на пятнадцать, а?

— А вот и нет, больше! — Девочка сверилась с часами на запястье. — На целых восемнадцать минут!

Митико изобразила на лице отчаяние.

— О-о! Я очень сожалею. Пожалуйста, прости нас!

И тут девочка заметила Тикако. Та еще не вошла и, стоя в дверях, наблюдала, как Каори обнимает Митико и по-щенячьи ластится к ней. Все еще обнимая Митико за талию, девочка обратилась к Тикако:

— А вы кто? — И уж совсем резко добавила: — Вы зачем пришли?

Все это время Тикако улыбалась, но в голосе Каори звучали такие интонации, что улыбка на лице детектива застыла.

— Госпожа Кинута, кто это? — настойчиво спрашивала девочка.

Митико торопливо выпрямилась, отводя руки девочки от своей талии и оборачиваясь к Тикако.

— О, какая я неловкая, простите! Детектив Исидзу, это Каори Курата, — сказала Митико, обнимая девочку за плечи.

— Привет, меня зовут Тикако Исидзу, очень рада познакомиться. — Тикако изо всех сил улыбалась.

Выражение лица Каори, однако, не изменилось. Она прижалась к Митико и, неприязненно глядя на Тикако, спросила:

— Что она тут делает?

Похоже, Митико Кинута такая реакция девочки не удивила. Похлопав ее по плечу, она сказала:

— Ну кто же так встречает гостей! Давай я тебе расскажу. Детектив Исидзу — это мой идеал в полиции. Мы сейчас работаем по одному делу, и я решила вас познакомить, поэтому мы и пришли сегодня вместе, чтобы…

Каори усиленно заморгала, а потом разразилась пронзительным криком, эхо которого разлетелось по всей просторной прихожей:

— Нет! Уходите! Не хочу! Уходите отсюда! Уходите!

Возгласы впивались в Тикако как иголки. Редко случалось ей встречать такое активное и откровенное неприятие.

Вложив всю себя в крик, Каори резко развернулась и кинулась в коридор, ведущий из прихожей в глубину квартиры. Она со всей силы толкнула двойные двери, украшенные искусной резьбой, и скрылась за ними.

— Каори-тян! — Потрясенная Митико не могла прийти в себя. — Я ужасно сожалею, детектив Исидзу.

Тикако постаралась успокоить ее:

— Да ладно, не беспокойтесь. Наверное, у нее остались не самые лучшие воспоминания от общения с полицейскими, которые допрашивали ее по поводу этих возгораний.

— Да… И потом, она вообще плохо воспринимает чужих.

На переносице Митико выступили капли пота. Она казалась выдержанной и смышленой, но, как заметила Тикако, ей явно недоставало опыта. Работа в полиции, естественно, связана с тем, что часто приходится иметь дело с весьма неприятными людьми. Если отдаться во власть самолюбия и оскорбленной гордости, то от этого может пострадать дело.

Но даже с учетом этого все происшедшее выглядело странно. Каори Курата впервые видела Тикако, и они даже не говорили друг с другом. Что же вызвало такую внезапную ярость?

Из-за двойных дверей, за которыми скрылась девочка, быстрым шагом вышла женщина в фартуке. Будь это обычный дом, эту элегантно одетую женщину лет сорока можно было бы счесть матерью, но…

— Доброе утро, госпожа Кинута, спасибо за то, что пришли. — Женщина слегка поклонилась им обеим. Ее манера поведения не совсем отвечала представлению о хозяйке дома. — Прошу прощения, но что здесь произошло с барышней Каори?

Значит, это домработница.

— Боюсь, что мы ее расстроили, — с досадой сказала Митико.

— А это?..

Тикако назвала себя, но к этому времени Митико уже справилась с волнением и вступила в разговор:

— Должна сказать вам, что детектив Исидзу работает в отделе расследования поджогов в Управлении городской полиции. Детектив Исидзу, это Фусако Эгути. Она ведет хозяйство в доме Курата.

После обмена любезными приветствиями Тикако спросила:

— Часто Каори так выходит из себя?

Фусако решительно покачала головой:

— Вообще никогда! Мы, скорее, считаем, что барышня Каори чересчур тихая.

Ударение на «барышня» и «чересчур тихая». Вид у нее самый почтительный, но, судя по легкому наклону головы, поджатым губам и выражению глаз, она явно считает их виноватыми. «Вы рассердили барышню Каори».

— Хорошо, пусть пока побудет одна, мы зайдем к ней попозже, — любезно предложила Митико. — Может, мы посидим в гостиной?

Фусако мельком глянула на Тикако и только потом ответила:

— Да, разумеется. Простите, что заставила вас стоять здесь. Пожалуйста, пройдите сюда.

— А Каори? — невозмутимо осведомилась Тикако.

— Барышня Каори убежала к себе в комнату и заперлась там.

— Комната Каори наверху — в мезонине, — пояснила Митико. То ли она хотела успокоить Тикако: девочка не скоро появится. То ли, наоборот, предупреждала: пожалуйста, не нажимайте на нее так сразу.

— Ну что же, пойдемте присядем, — откликнулась Тикако, решительным жестом заставляя Фусако двинуться с места. «Я пришла сюда, чтобы расследовать дело о восемнадцати подозрительных возгораниях и выяснить их причину. Я не гувернантка и не школьная учительница, посещающая ученика. Меня не касается вся эта суматоха вокруг капризного ребенка».

Конечно, Каори невзлюбила полицейских, принимавших участие в следствии и доставивших ей столько неприятностей. Хорошего в этом мало. Но в интересах Тикако необходимо было преодолеть такое неприятие, ведь им вместе с Каори Курата, которая, очевидно, непосредственно связана с причиной восемнадцати возгораний, предстоит действовать в тесном контакте. Рассусоливать тут было неуместно.

Тикако и Митико вошли в помещение, похожее на холл какой-нибудь средиземноморской курортной гостиницы. Справа лестница вела, по-видимому, в комнату Каори. Плавно изгибаясь вокруг балясины, она уходила наверх. Прямо перед ними располагалась гостиная. Комната оказалась огромной, наверное раза в три больше гостиной Тикако, с высоченным потолком. На противоположной от двери стороне венецианское окно открывало вид на лужайку, на которой мог бы разместиться небольшой дом. В роскошном пентхаусе так и должно быть, но все-таки…

Гостиная содержалась в идеальном порядке, и стеклянный столик у ближней к ним стены был отполирован так, что окна в доме Тикако покраснели бы от стыда: лица Тикако и Митико отражались в нем, как в зеркале. На столике стояла ваза с цветами, искусно оттенявшими яркие краски гостиной. Пригласив посетительниц присесть, Фусако удалилась в сторону, как предположила Тикако, кухни; в ее отсутствие Тикако принялась разглядывать цветы. Цветы были искусственные, но выглядели очень изящно и всем своим видом свидетельствовали о том, что стоят они недешево.